Можно ли сделать так, чтобы перед вами трепетали все менеджеры лучших игорных домов Монте-Карло – при том, что у вас нет и гроша за душой? Разумеется, можно, если ваша фамилия – Савин, воинское звание – простой корнет, и вы являетесь самым известным авантюристом 19 века…
Корнет Савин обыгрывал разные казино в Монте-Карло очень простым и доступным способом. Побродив некоторое время по залу, он выбирал столик, где играли особенно крупно, небрежно бросал луидор и бормотал по-русски что-то типа «На, подавись, чертова кукла!» Крупье, который, разумеется, ничего не понимал, пытался переспросить, на какой номер сделана ставка, но подошедший господин, как на грех, оказывался глуховат. Игра продолжалась, и стоило рулетке остановиться, глуховатый посетитель потирал руки и кричал: «Ура! Я выиграл!»
На возражения крупье Савин начинал вопить во все горло: «Грабеж! Разбой!»
И деньги беспрекословно выплачивались. Правда, вход в это казино был уже заказан – но мало ли в Монте-Карло других игорных заведений?
А вот другой рецепт от корнета Савина. Он заходил в администрацию казино и требовал «виатик» – ссуду на отъезд, которая выдавалась проигравшимся клиентам. Человек, получавший такую ссуду, терял право являться в казино до ее погашения. Савину без колебаний выдавали тысячу франков – уж больно внешность у него была представительная. А через какое-то время Савин являлся в ту же администрацию и нагло требовал еще деньги. Разумеется, ему говорили, что денег он не получит. Тогда Савин начинал снимать с себя пиджак, жилетку… И угрожал, что разденется полностью, после чего выбежит в игровой зал. Смотрите, мол, как обчищают клиентов в этом казино!
Самое смешное, что нехитрый прием действовал безотказно. Бравому корнету опять выдавали деньги…
Род Савиных считался древним и знатным, но изрядно обедневшим. Папочка корнета проводил все время за картами, и умудрился проиграть несколько состояний и наследств. Сын пошел по его стопам. Вступив в полк двадцати лет от роду, Савин скоро стал завзятым и успешным игроком. У него появилась роскошная квартира, чудесные рысаки и дорогостоящая любовница – звезда цыганского хора.
Но в дело вмешался случай. Однажды Савин выиграл у коллежского асессора Волгинина пятнадцать тысяч рублей – казенных. Чиновник застрелился, о громком скандале написали все петербургские газеты – и корнету пришлось уйти с военной службы…
Впрочем, он особо не огорчался. Вскоре Савин познакомился с заезжим провинциалом, купцом-миллионером, зазвал к себе на квартиру и после обильного ужина усадил за карточный стол. В пикет, по маленькой.
Гость поначалу выиграл несколько тысяч и окончательно разомлел. А тут еще появился невесть откуда скрипач-виртуоз, который бередил душу цыганскими мелодиями…
Бедный провинциал и не догадывался, что скрипач, который то и дело подходил к нему и почтительно склонял голову, на самом деле, заглянув в карты, тут же передает информацию корнету Савину условным кодом. Игра на баске, к примеру, могла означать черви, на секунде – трефы… К утру купец спустил своему гостеприимному хозяину 120 тысяч, которые у него были, кольцо с бриллиантом, золотой брегет, алмазные запонки – все, до нательного креста…
Этот случай каким-то образом стал известен, и корнет, выходя в свет, почувствовал к себе заметное охлаждение. Но тут в апреле 1877 года началась русско-турецкая война, и Савин отправился воевать с турками. Бился геройски, несколько раз был ранен. И не упускал случая закрутить роман с какой-нибудь болгарской красавицей.
Вернувшись с войны живым и невредимым, Савин какое-то время не знал, чем заняться, и от нечего делать ходил по лучшим петербургским ресторанам. Здесь он проделывал нехитрую, но эффективную комбинацию. Сначала заказывал все самое изысканное и дорогое: черную икру, рябчиков, бургундское. А когда доходило до десерта, доставал из жилетного кармана заранее подготовленного засахаренного таракана, незаметно подкладывал его в крем-ройяль и вызывал метрдотеля. Корнет очень сильно гневался. Он обещал устроить скандал прямо в ресторане, а потом прославить заведение во всех газетах. Метрдотель униженно извинялся. Об оплате, понятное дело, вообще речи не шло…
Но это так, шутки большого мастера. В июле 1879 года Петербург облетела весть о беспрецедентном мошенничестве. Кто-то умудрился продать приезжему негоцианту Семеновский плац под строительство кожевенной фабрики – за 250 тысяч рублей! Это был грандиозный скандал, который устроил корнет Савин.
А дело было так. Он познакомился в трактире с сибирским коммерсантом, который мечтал построить в Петербурге фабрику. Савин поведал новому знакомому, что является единственным наследником крупных земельных владений, с которыми просто не знает, что поделать. Один из участков, довольно большой, сдан внаем государству, срок аренды на днях заканчивается, а вот стоит ли его продлевать – вот вопрос.
На следующий день новые приятели поутру явились на плац-парадное место лейб-гвардии Семеновского полка – огромный участок, ограниченный Царскосельской железной дорогой, Звенигородской улицей, Загородным проспектом и Обводным каналом. Сделка была оформлена по всем правилам, в присутствии весьма представительного на вид присяжного поверенного, найти которого потом не удалось…
Вскоре негоциант явился на Семеновский плац с бригадой строительных рабочих, чтобы своими руками заложить первый камень в основание фабрики. Началось расследование. А Николай Савин, получив 250 тысяч рублей, отправился в Италию.
Здесь он представлялся князем Голицыным. Князь был молод, прекрасно воспитан и хорош собой, и кроме того очаровательно сорил деньгами. Скоро перед ним открылись двери лучших салонов. И вот однажды на каком-то рауте он проговорился знакомому кавалерийскому полковнику, что имеет в своем распоряжении бесценное сокровище. Якобы ведя раскопки в одном из своих имений, князь нашел сундучок с древними кожаными свитками – завещанием легендарного скифского царя Иданфирса, наголову разбившего огромную персидскую армию. В этом завещании приводились бесценные рекомендации об организации, методах подготовки и прочих утраченных секретах непобедимой скифской конницы.
Полковник на наживку клюнул. И вскоре явился в палаццо, где остановился русский князь, с конфиденциальным предложением от итальянского правительства о покупке свитков. Если свитки будут признаны экспертами подлинными, полковник предложил сумму, на наши деньги эквивалентную двадцати миллионам долларов!
Подумав, князь Голицын согласился в обмен на двадцатипятипроцентный от общей стоимости залог предоставить один особо ценный свиток. Кусок старой, растрескавшейся от времени кожи был обменен на портфель с наличными. А когда вся итальянская полиция была поднята на ноги, корнет Савин уже отплыл в Болгарию…
Французский граф Тулуз-Лотрек (понятно, он же – Савин) явился в Болгарию, будучи представителем солидного парижского банка, и привез очень заманчивое предложение. Молодое болгарское княжество отчаянно нуждалось в деньгах, а тут предлагалось пополнить казну астрономической суммой в десять миллионов франков под реализацию государственного займа. Начались переговоры на самом высоком уровне – но тут случилось непредвиденное. На одном домашнем концерте Савин столкнулся с бывшем ополченцем, с которым не только вместе воевал, но даже как-то изрядно потрепал в вист…
Российский посол Нелидов потребовал выдать авантюриста. И после скорого суда, бедный корнет, обритый наголо, лишенный всех особенных прав, в кандалах был отправлен по этапу в Томскую губернию. Через три месяца ему удалось бежать – но вскоре Савина поймали: он учинил в захолустной гостинице пьяный дебош… Как совершивший еще одно преступление, Савин был бит плетьми, несколько месяцев отсидел в карцере. И – опять бежал. На этот раз удачно.
А через несколько месяцев в Петербурге живо обсуждали дерзкое мошенничество. Некий генерал продал охтинскому домовладельцу все доски и стройматериалы со строящегося храма Воскресения Христова. В деле опять-таки фигурировал присяжный поверенный, которого найти не удалось…
Получив кругленькую сумму, Савин отбыл на пароходе в Америку. Русский князь Суворов-Рымникский нанял огромный особняк на берегу Гудзона и немедленно включился в светскую жизнь. Вскоре он подобрал себе невесту – это была молодая, красивая и очень богатая девушка, которой покровительствовал сам Джон Дэвисон Рокфеллер. Ходили даже слухи, что это его внебрачная дочка.
И тут, пожалуй, впервые, Савин столкнулся с противником, который ничуть не уступал ему в коварстве. В самый день свадьбы, едва выйдя из церкви и усаживаясь в кабриолет, молодая княгиня Мелани Суворова-Рымникская вручила Савину объемистый кожаный портфель и объявила, что в нем находится ровно половина ее приданого. Вторую половину она оставляет себе и полагает, что поскольку каждый получил желаемое – он деньги, а она титул, дальнейшее общение вполне можно прекратить. Через несколько дней новобрачная укатила в долгое путешествие по Европе…
А дальше все развивалось по старому сценарию. Савин случайно встретил близкого к императорскому двору русского туриста, который во всеуслышание заявил, что никакого сына Николая у покойного генерал-инспектора пехоты Александра Аркадьевича Суворова-Рымникского и в помине не было…
В Россию возвращаться было нельзя – там Савину грозила сибирская каторга. Пришлось бежать в Европу…
Август 1902 года Николай Савин под псевдонимом маркиз Траверсе проводил на популярном испанском курорте Сан-Себастьян, где было множество богатых туристов. Высокий, представительный маркиз покорил сердце легкомысленной и очень богатой вдовушки, мадам Ван Индельвеере из Гааги. Покойный муж завещал ей такое огромное состояние, что его хватило бы на десятки лет самой разгульной жизни.
Бракосочетание совершилось здесь же. Но едва начался медовый месяц, как новобрачный проиграл свою супругу в карты – положившему на нее глаз восточному набобу…
Скандал получился ужасный. Все-таки просвещенная Европа! И маркиз Траверсе, сбрив эспаньолку и перекрасив волосы, бежал в Монте-Карло…
Конечно, Николай Савин был ко всему прочему отличным актером. Поэтому уже на склоне лет в 1915 году он сыграл самого себя, великого авантюриста корнета Савина в кинофильме под названием «Похождения знаменитого международного авантюриста корнета Н.Г.Савина».
