МОСКОВСКИЕ НОВОГОДНИЕ ЗАРИСОВКИ

Владимир Патрунов

Мы продолжаем публикацию статей о новогодних отпусках, проведенных в различных уголках земного шара.

Густой снег валил на город весь день 31 декабря. По большим улицам по всей их ширине двигалась снегоуборочная техника, но в дворовых проездах был настоящий хаос: машины буксовали и не могли разъехаться, а шоферы чeртыхались на родном языке. К темноте осадки прекратились: под тяжелым шагом прохожих выпавший днем снег сразу превращался в грязную кашу. Cреди ботинок и сапог стремительно мелькали туфельки на шпильках, принадлежавшие молодым москвичкам в меховых шубках и шапках.

… Старые знакомые принимали нас в своей квартире, где все дышало благополучием: компьютеры, громадный плоский ТВ, уютная мебель. Стол был холодным, но каким: дорогие колбаса и рыба отборных сортов, икра черная и красная, вина и шампанское – заморские, только водка – русская. Хозяева показали фильм, где одна из внучек плавает в бассейне, ухватившись руками за двух дельфинов, – они явно хотели показать, что в Москве можно жить не хуже, чем за границей. Факт бесспорный, если принять во внимание, что обе дочери хозяйки дома имеют каждая по два образования – техническое и лингвистическое и работают в Москве в иностранных фирмах.

Поздно ночью мы вышли на улицу, и нас повели проходными дворами к метро – сказалась старая московская привычка сокращать расстояния. Здесь в центре города дворы были убранными, а некоторые стены были расписаны графитти. Мы вышли к замерзшим Чистым прудам, по которым гулял народ. Выступал певец, люди танцевали и устраивали фейерверки.

В метро всех ждал сюрприз – ведь для обычно полуспящих контролеров началась новая жизнь: с 1-го января, а оно уже пришло, вступил в силу закон о монетизации льгот. И первый удар работники метро приняли на себя. Теперь контролеры должны были отделять москвичей-пенсионеров, сохранивших льготы, от всех остальных, их потерявших, для чего надо было проверять паспорта и прописку в них. Паспортов, естественно, почти ни у кого с собой не было, и возникали то и дело перебранки:

– Я всю жизнь учу детей в Москве, а меня не пускают!

– Военным пенсионерам еще не выплатили компенсацию!

– Почему реабилитированных лишили льгот? и т.д.

Аппелировать обеим сторонам было не к кому, так как начались длинные каникулы, и все начальство разъехалось. Уставшие от борьбы понуро шли к кассам и брали билет, который теперь стоит 13 рублей, т.е. полдоллара (справедливости ради заметим, что в московском метро безбилетно ездило больше половины пассажиров).

Первый день нового года выдался в Москве солнечным и безветренным. Люди и машины отдыхали, и ничто не мешало любоваться прекрасной архитектурой. Центр города все время перестраивается: на месте снесенных гостиниц «Москва » и «Интурист» сейчас установлены громадные декоративные щиты, а знаменитый Манеж накрыт сеткой: восстанавливается после пожара. Появились новые ажурные пешеходно-торговые мосты через Москва-реку около Киевского вокзала и между парком Горького и Фрунзенской набережной. Совсем по-новому засияли белоснежные барские особняки на Бульварном кольце, в переулках Арбата и Таганки, построенные в 18-19 веках в стиле «русский ампир» – здесь частный капитал сделал свое дело. Энергично восстанавливаются едва ли не все сохранившиеся московские церкви, они открывают двери немногим прихожанам, как только начинаются внутренние иконописные работы.

В то же время имеется опасная тенденция застраивать каждый свободный участок московской земли. Засилие рекламы на центральных площадях и проспектах угрожают их индивидуальности и даже узнаваемости. Но в самих рекламных щитах находят отражение новые реалии:

«Твой звонок 02 свяжет руки террористам»,

«Будь независим – скажи «Нет» наркотикам».

… Группа московской молодежи укатила на своих машинах поездить и походить по горам Адыгеи, но там случилась неприятность – одна из туристок упала с лошади и пришлось некоторым участникам возвращаться поездом. Точно по расписанию длинный поезд втянулся под огромный дебаркадер Казанского вокзала, привезя пассажиров и уже забытый нами свой собственный запах из смеси тлеющей золы, пота и хлеба. На 10 минут платформа заполнилась возбужденной толпой приехавших и встречающих.

Дальнейший наш путь был на частной машине, которая располагалась на платной стоянке перед вокзалом. Шофер с трудом втиснулся в поток, а на разворот посередине площади ему понадобилось…35 минут. Поразила агрессивность езды: никто никому не хотел уступать ни пяди, а водители заезжали на рельсы прямо перед надвигающимся трамваем…Обилие машин в пробках неизбежно отражается на экологии города.

Ездить в вечнозагруженном метро – также не радость: проверки документов у всех лиц с подозрительным цветом кожи, всегда усталые лица пасасжиров, преобладающий черный цвет их одежды…Уже 70 лет работают первые линии московского метро без остановок на капремонт.

А как живется москвичам-пенсионерам, не имеющим поддержки со стороны богатых родственников?

…На кухне у знакомого писателя мы видели 2 мешка картошки, выращенной на своем огороде или купленной впрок на оптовом рынке. Учителя дают частные уроки за валюту или подрабатывают в группах продленного дня… Бывшая архитектор работает курьером. По электричкам ходят коробейники, часто женщины. Кто-то, уплотняясь с родственниками, сдает свою квартиру. Почти все это ведется в левом секторе экономики, где пример подают частные фирмы, до сих пор выплачивающие валютную часть зарплаты своим сотрудникам в конвертах.

Для лиц с совсем низким доходом (меньше 1,5 тыс. руб. в мес.) при райотделах социальной защиты населения есть бесплатные парикмахерские и мастерские по ремонту обуви (где практикуются ученики), а также происходит раздача продуктов и одежды к праздникам. Но в тех же учреждениях отсутствуют копировальная техника для посетителей и даже туалет (мотивировка: «чтоб туда не заходили бомжи»).

Позднее принятие Думой закона об изменении выходных дней привело к немалой неразберихе: еще 28-29 декабря даже такие важные службы как поликлиники и нотариальные конторы не знали графика своей работы. Но 1-го января закон заработал, и москвичи и их гости заполнили улицы, магазины, общественные места.

Вне праздника Рождества в церквях и монастырях было мало народу, но многие посещали кладбища. На Ваганьковское приезжали посмотреть и положить цветы не только родственникам, но и любимым поэтам (Есенин, Высоцкий) и артистам (Андрей Миронов и его родители). Приятно поразило своей ухоженностью и Востряково: в эти дни не было крупных событий, и под мягким снегом нашим предкам было особенно спокойно.

1-го января в винные магазины вытянулись очереди: зарплата и обещянные вперед за январь пенсии выдавались в последний момент. Порадовала другая очередь – в Третьяковскую галерею, куда стремилось попасть много молодежи. Галерея хорошо преобразилась, и на свои места вернулись картины, не удовлетворяющие ранее жестким партийным критериям (изображения царей и их вельмож, религиозные шествия и пр.).

Перед нашим отъездом друзья достали нам билеты в Ленком. Именно «достали», т.к. за билет в театр стоимостью в 200 руб. перед началом платили в 5 раз больше.

Знаменитый Марк Захаров поставил очередной шедевр – спектакль «Ва-банк» по мотивам «Последней жертвы» А.Н.Островского. Бережно относясь к исходному тексту и модам позапрошлого века, режиссер создал удивительный гротеск-пародию на ушедшую и нынешнюю Россию. Вся сцена занята старинными, часто движущимися каретами. Люди в них отчаянно устремляются за миллионами, расталкивая и обманывая друг друга, отбрасывая всякую мораль. Лишь главное действующее лицо – купец с отличными манерами и, видимо, бездонным кошельком – наводит порядок: разоблачает шулеров и ворюг, открывает глаза заблудившимся. Только где же найти такого героя, способного вывести всю страну на путь внутреннего мира и благополучия?

В програмках к пьесе зрителям предлагалось поужинать после представления в ресторане театра за 20 у.е. (долларов, евро?) на двоих, что для вечерней Москвы считается недорого (а для пенсионеров составляет чуть меньше половины месячного пособия). Мы же решили сэкономить – не столько деньги, сколько время – и вышли из театра. В дверях собирали деньги к Рождеству на бедных. А за ними открывались залитые огнями Пушкинская площадь и далее Тверской проспект: движение людей и машин, яркие витрины, мудрый поэт на каменном пьедестале, громкие разговоры прохожих между собой и по мобильникам.

Вспомнился Хьюстон – город без пешеходов, и стало немного грустно…