АСЯ МОРОЗЕНКО

Александр Володарский

moВ нашей семье по оптимизму я – на втором месте. То есть я догадываюсь, что будет плохо, но не люблю об этом думать. Жена на третьем: она точно знает, что будет плохо и думает об этом постоянно. А вот на первом месте с большим отрывом идет наша 11-летняя дочь Ася.

– Ася, ты залила соком все пальто!
– И, слава богу, мамочка! Хорошо, что я не залила дневник! А то бы его пришлось покупать снова, а ты мне только купила новый, после того как я потеряла старый!

На лицо безусловный дар – заряжать, а иногда и раздражать своим оптимизмом окружающих.

Благородной цели – объяснить ребенку, что не все в жизни складывается безоблачно, может служить школьная литература. Мы, помнится, в этом возрасте как раз учили «Муму». Однако русскую литературу нынче в украинских школах почти не проходят, а вот по украинской в шестом классе изучают рассказ Панаса Мирного «Морозенко». Рассказ трагический: в бедной сельской семье перед Рождеством кончаются припасы. Маленький мальчик, желая помочь маме, вызывается идти через лес в дальнюю деревню к крестному. Мать пугает его страшным зимним чудищем Морозенко. Однако мальчик не слушается маму, ночью тайком убегает в лес и там, заблудившись, погибает, уснув на морозе. Наутро его находит мать и умирает рядом с сыном от разрыва сердца. Короче, история, пострашней «Муму» раз в сто.

Пришлось Асе, которая всегда заранее интересуется и, если произведение с грустным концом – вообще его не читает, этот рассказ прочесть, потому что было задано сочинение на тему: «Как сложилась бы судьба мальчика, живи он в наше время». Если бы такое сочинение дали в мое время, то весь класс дружно написал бы, что в советской стране – у всех счастливое детство, бесплатный стакан молока и, как говорится, нету других забот…

– Посмотри, что написала твоя дочь! Ты у нас писатель – ты и исправляй! – сказала жена, и я открыл детскую тетрадь. Вначале ребенок, информированный о трудностях нашего периода, реалистично замечает: «Возможно, все у мальчика сложилась бы так же печально». Но затем жизнеутверждающая натура берет свое: «И все-таки я думаю, что сейчас ему не пришлось бы идти в темноте через лес. Зачем? Ведь можно, например, пойти в метро днем и попросить там милостыню. У нас в метро неплохо подают!» Откуда в глухой деревне метро, городская девочка даже не задумывается и ее несет дальше: «А еще можно сказать кондуктору: «Тетя! Мне еще нет семи!» и бесплатно доехать до крестного на любом транспорте. И вообще, – взгляд автора на действительность все светлее и светлее, – дороги у нас чистят от снега, леса вырубают, так что они уже не такие густые и страшные, как раньше, и спокойно можно идти». Тут я представил себе Панаса Мирного, судя по портрету в учебнике человека мрачного, читающего сочинение девочки, которой легче представить себе инопланетян, чем крепостных крестьян. Впрочем, может, и ему пригодился бы такой дельный совет: «В конце концов, – пишет Ася, – можно просто поискать деньги на земле! И лучше всего – возле супермаркета. Лично я однажды уже находила одну гривну, а моя подруга – целых пять!».

Разобравшись с мальчиком, который, как ясно из сочинения, всего каких-то лет сто пятьдесят не дожил до своего счастья, Ася вершит судьбу его матери. «Сейчас взрослым гораздо легче найти работу, чем в девятнадцатом веке. Даже на столбах и в Интернете полно объявлений. Поэтому его мама легко могла бы устроиться продавцом, а может и дворником. Кстати, я думаю, она была бы дворником, получше того, что работает в нашем дворе».

В общем, я не исправил в сочинении ни одной строчки. А когда увидел, что и учительница не сплоховала, поставив за работу высший балл, еще раз понял – первое место по оптимизму мне не светит, но и своего второго я уж никому не отдам!