Мой спор с родственниками начался 15 лет назад, когда я собирала чемоданы в предстоящую эмиграцию. Задача была не из простых: уложить в разрешенные к вывозу два чемодана на человека по 20 кг, чтобы начать новую жизнь в Америке. И, конечно, наряду с простынями и посудой, мы положили в них кассеты с любимыми песнями Визбора, Окуджавы, Высоцкого, с любовью переписанные нашими детьми с пластинок, не смотря на протесты родственников (Зачем они вам в Америке? Места в чемоданах не хватает на необходимые вещи!). Но мы не представляли себе жизни, где бы она ни продолжалась, без наших песен, без нашей музыки.
Через год к нам в гости приехала мама. Она привезла новые кассеты – привет нам с Родины. Мы слушали, подпевали и плакали. Мы грустили о Москве, о далеких друзьях, о прежней привычной жизни в то время когда Америка с ее культурой, непонятной пока даже моим детям, еще не стала нашим домом. Нам тогда особенно нужны были наши песни как поддержка в нашем «вживлении в Америку», хотя уже другие родственники говорили о том, что все эти русские песенки надо выбросить из головы и забыть.
Когда мы впервые поехали в Россию в командировку, что попросили привезти мои дети – сын из Нью-Джерси и дочь из Хьюстона? Правильно, вы угадали – записи с новыми песнями, старых и новых исполнителей. О чем спросили друзья, когда мы вернулись домой (в Америку, Хьюстон, который стал уже нашим домом): «Какие новые песни вы привезли?» И сразу же попросили их послушать и переписать. Не можем и не хотим мы забывать наши песни, даже если живем мы не в России, а в Америке. Эти песни слушают и поют в Израиле и в Австралии, в Германии и в Канаде – везде, где на новой Родине обосновались люди, познавшие Пушкина и Лермонтова, Высоцкого и Окуджаву, Визбора и Никитина.
Чем же привлекает нас слет КСП? Появляется возможность две ночи петь песни у костров со старыми, а если посчастливится, то и с новыми друзьями. Нам посчастливилось.
Итак, второй раз в жизни мы едем на КСП. Погода прекрасная, настроение замечательное. Мы приезжаем в лес – и тут нас ждет разочарование: на наше место подселили троих молодых ребят из Нью-Йорка. Мы, конечно, понимали, что у нас будут соседи, но как-то они воспримут наше присутствие рядом? Как правило, молодые предпочитают держаться подальше от старших. Но эти ребята совсем нас не испугались, напротив, они первыми предложили свою дружбу, помогли установить палатку.
Настороженность исчезла совсем после нашей первой совместной рюмки за знакомство. Они оказались замечательными ребятами, один из которых после первой же ночи у костров стал известен всему слету: Женя Сакирский.
Его репертуар неиссякаем, он почти не повторялся все три дня, за исключением каких-то песен, которые очень просили иполнить. Сегодня мы горды нашим КСПшным соседством. Расставались мы друзьями. Уезжая домой и прощаясь с нами, как с родными, они сказали, что им очень понравился наш слет – как пели наши «Южные КСПшники» у костров и в концерте. Им понравились наше дружелюбие. Им понравился детский концерт, который длился больше часа, где выступали дети всех возрастов: от тех, кто едва научился ходить, до подростков. И пелось всё: от колыбельных песен до романсов. Малыши были очень уморительны. Подростки тоже оказались на высоте: они пели замечательно, без акцента, на чистом русском языке (что совсем не легко для детей, родившихся в Америке. Прекрасно, что родители сумели сохранить у детей чистый русский язык).
Взрослый концерт, который длился около 4 часов, воспринимался на одном дыхании. Трудно было оторваться, даже когда была необходимость отбежать, чтобы накормить внуков. Было интересно все: старые песни, с которыми с юности и до сих пор шагаем по жизни, и новые – смешные и грустные, неизвестных ранее авторов. Не возможно было не осознать, какое количество талантливых людей нас окружает, и если бы не слёт, то у нас никогда не выдался бы случай это оценить.
Я оглянулась вокруг: неужели всем так интересно, как мне, или уже разошлись, а я и не замечаю? Нет, зал был полон. Впереди меня сидела смешанная пара. Совсем немолодой американец был погружен в происходящее, я не удержалась и спросила: “Do you like this concert?” – “Very much” – ответил он и продолжал с упоением слушать. Слева от меня сидела молоденькая пара. Знаю, что они решили поехать в последнюю минуту. Видели бы вы глаза этих ребят! Казалось, что они забыли обо всем на свете, и что они не просто слушают, а впитывают каждое слово и каждую мелодию песни, поющуюся с импровизированной сцены. Женщины позади меня знали все песни и вовсю подпевали.
Конечно, заключительные выступления уже полюбившегося нам Жени Сакирского и потрясающего барда из Рочестера (штата New York) Славы Рутмана затронули души каждого слушателя. Славу не хотели отпускать со сцены. Пел он не только профессионально, но и с таким энтузиазмом, что заражал им всех. Мне песни из его репертуара были совсем не знакомы, и появилось желание срочно купить диск, найти и разучить слова, чтобы была возможность подпевать из зала.
После концерта все разбрелись по кострам, месторасположения которых, насколько я поняла, сместились естественным образом, т.к. слушатели тянулись к гостям слёта. Как оказалось, помимо оговоренных – «бардовского» и «балагана», было много и других костров. Даже мы с друзьями решили попеть самостоятельно у своего костра, тем более, что у двоих были гитары… Когда собственный репертуар иссяк, мы начали обход остальных поющих. Душою «бардовского» костра был уже упомянутый блестящий исполнитель бардовской песни Слава Рутман – гость из штата Нью-Йорк. У него мне очень понравились остроумные песни-баллады Тимура Шаова. Слава прекрасно спелся с другим Славой из Хьюстона. Они вдвоем пели практически без отдыха две ночи подряд, с ними трудно конкурировать, зато благодарных слушателей было очень много.
В «балагане» заправляли двое, сменяя друг друга – Гена Гололобов из Хьюстона и Женя Сакирский из Нью-Йорка, им подпевали очень красивые девичьи голоса. Кажется, были перепеты все песни известных бардов и многое из неизвестных, что-то из рока и даже несколько популярных песен 70х-80х-90х годов. Где-то в отдалении слышались голоса молодёжи, певшей что-то рок-н-ролльное, но до них мы не дошли. У других костров пели знакомые и незнакомые исполнители. Звучали бардовские песни или просто полюбившиеся всем русские песни и романсы. Дети засыпали на руках у родителей. Атмосфера песни заполнила все пространство, и мы не заметили, как наступило утро. Солнышко вставало, меж сосен в дымке проблескивало озеро, последние певцы и слушатели прощались, чтобы успеть вздремнуть пару часов, с тем чтобы потом, после утреннего кофе и до отъезда успеть еще попеть и еще послушать.
Не знаю, удалось ли мне донести до читателя, насколько хороши были эти три дня и две ночи, насквозь пропитанные песней, русской песней, необыкновенным теплом не только костров, но и теплом наших сердец, что жаль было расставаться. Всем исполнителям хочется сказать большое спасибо за то, что они «наполнили музыкой сердца».
Возвращаясь к теме о том, нужна ли русская песня нам и нашим детям и внукам здесь в Америке, прoцитирую наших новых друзей из Нью-Йорка: «Вы, южане – молодцы! Нам очень понравилось, что вы на слет приехали семьями и с детьми. Вы передаете песню подрастающему поколению. Спасибо Вам за это!» Такая похвала из уст молодых людей, самих приехавших в Америку детьми и в ежедневной жизни в университете или на работе ничем не отличающихся от остальных американцев, звучит как ответ тем, кто доказывал мне о необходимости «выбросить из головы и забыть никому не нужные в Америке русские песенки». Нет, без наших песен мы жить не можем!
А слёт КСП – это родство душ и песня без границ!
