АГЕНТСТВО ИЗ ДАЛЛАСА СВЯЗАНО С УДОЧЕРЕНИЕМ УБИТОЙ ДЕВОЧКИ

Алина Алексеенко

Агенство Adoptions International, офис которого находится в Далласе, согласно сообщениям информационных агентств участвовало в удочерении Нины Хилт – двухлетней девочки из России, которая умерла в начале июля этого года после избиения приемной матерью из штата Северная Каролина. Директор агентства Джоди Холл отказывается обсуждать удочерение Нины и роль ее агентства в этом процессе до тех пор, пока не будет готов отчет государственного обвинителя по делу об убийстве девочки. По словам Холл, ее агентство в данный момент не имеет аккредитации для работы в России, тем не менее на сайте этой организации по-прежнему предлагаются услуги по усыновлению детей из России, Гватемалы и Казахстана.

Виктория Баженова, так звали Нину до переезда в Америку, родилась 11-го октября 2002 года и была удочерена Хилтами в январе прошлого года в Иркутске. Из детского дома в снежной Сибири судьба перенесла Нину в теплую Северную Каролину, где в пригороде города Райли жила ее новая семья: приемные родители Крис и Пегги, а также четырехлетняя старшая сестра Наталия. Нина попала в достаточно обеспеченную по американским меркам семью, у Криса в то время был собственный преуспевающий компьютерный бизнес, а Пегги работала помощницей дантиста. Кроме того, Хилты были уже опытными приемными родителями – Наталью они почти тремя годами раньше привезли из Украины.

В 2000-м году, который был седьмым в их семейной жизни и особенно удачным в карьере Криса (в этом году его компания заметно выросла и приобрела несколько крупных заказчиков, в том числе таких уважаемых как Национальный институт здоровья США), Хилты решили стать приемными родителями и получили разрешение на усыновление двух детей из Украины. Историю их первого приемного ребенка Крис Хилт подробно описал на семейном сайте. Приехав в Киев, они узнали, что в детдоме в городе Ровно, неподалеку от украинской столицы как раз есть две девочки, которых можно удочерить. Про первую девочку Наталию врач сразу сказал, что она практически здорова, за исключением небольших шумов в сердце, насчет второй Ксении он предупреждал о задержке развития. Посмотрев на обеих девочек в детдоме, Хилты решили взять только одну – Наталью. Буквально через неделю после того как Хилты впервые увидели Наталью в детдоме, судья вынес решение о том, что эта девочка теперь их дочь.

Выяснением деталей удочерения Виктории-Нины теперь занимается Генеральная прокуратура России и российское посольство в США. Американские же правоохранительные органы сейчас заняты расследованием трагедии, в результате которой жизнь маленькой Нины оборвалась в ее новой семье. Из новостных сообщений известно, что приемная мать Нины позвонила по телефону 911, после того как ребенок потерял сознание 2-го июля, сразу после четырехчасовой поездки на семейном минивэне из Северной Каролины в Вирджинию. Семья Хилтов в этот день приехала к родственникам в город Манассас, чтобы провести там длинный уикенд по случаю Дня Независимости. Когда полиция стала расспрашивать приемную мать, тридцатитрехлетняя Пегги Хилт призналась, что за день до этого в бешенстве избила Нину – бросила ее на пол и нанесла несколько ударов кулаками по животу и спине двухгодовалой девочки. В статье газеты “Вашингтон Пост”, которая первой сообщила о случившемся, указывается, что на теле девочки были найдены множественные синяки: между бровями, на подбородке, на левой стороне грудной клетки и на правом плече. Первое судебное слушание по делу об убийстве Нины Хилт назначено на 2-е августа, ее приемной матери предъявлено обвинение в убийстве второй степени, которое наказывается тюремным заключением на срок до 40 лет.

Трагедия Нины тут же привлекла пристальное внимание российской прессы и государственных властей к вопросам усыновления сирот гражданами других стран. Надо заметить, что жаркие дискуссии в российских СМИ на тему детей, пострадавших от рук приемных родителей-иностранцев, ведутся в в России уже несколько лет подряд. Некоторые предлагают совсем запретить усыновления в другие страны, ограждая таким образом сирот в российских детдомах своеобразным “железным занавесом” от потенциальных родителей заграницей, другие требуют срочного пересмотра правил, по которым приемные родители получают разрешение забрать ребенка из детдома в семью.

Газета “Наш Техас” обратилась с просьбой прокомментировать изменения в правилах усыновления для иностранцев к Борису Альтшулеру, руководителю общественной организации “Право ребенка” в Москве и члену экспертного совета при уполномоченном по правам человека в Российской Федерации Владимире Лукине.

“В декабре 2004-го года в Семейный Кодекс РФ были внесены изменения, увеличившие на 4 месяца срок моратория на усыновление иностранцами российских сирот, занесенных в Государственный банк данных о детях, оставшихся без попечения родителей,” – сказал Борис Львович. По его мнению такое изменение законодательства представляет собой “дискриминационную в отношении детей меру”.

По официальным данным министерства образования и науки в России сейчас более 260 тысяч детей воспитываются в учреждениях. Усыновление российских детей-сирот иностранцами было разрешено в 1991 г. Каждый год число иностранных приемных родителей возрастало, и в 2003 году иностранцы усыновили больше российских детей, чем сами жители России (7331 — российское усыновление, 7852 — международное усыновление). В 2004 году разница выросла еще больше: россиянами усыновлен 6891 ребенок, иностранцами — 9418. Несмотря на недавно утвержденные изменения в правилах усыновления, которые снижают требования по доходу и наличию жилплощади для российских приемных родителей, число семей в России, готовых на такой серьезный шаг, не увеличивается.

“Главная проблема в том, что вся российская система усыновления не дружественна,” – объясняет ситуацию Борис Альтшулер: “Проще говоря, этим некому здесь заниматься – органы опеки и попечительства крайне слабы, а региональные банки подчинены департаментам образования, совсем не заинтересованным в закрытии подведомственных им сиротских учредений. Вот и ставят всяческие палки в колеса и издеваются над российским усыновителями. И их можно понять (но не простить), поскольку совокупный бюджет, получаемый этими департаментами на содержание примерно 200 тысяч детей-сирот в учреждениях составляет в год более миллиарда долларов. Дурак будет отказываться от таких богатств, а на детей наплевать, они нужны, чтобы на их беде делать деньги.”

По поводу того, как обеспечить безопасность детей, которые усыновляются и удочеряются иностранцами, Альтшулер продолжает: “Я считаю, что усиление контроля за здоровьем иностранных усыновителей особенно необходимо в тех случаях, когда иностранное усыновление осуществляется без помощи аккредитованных, значит ответственных, агентств, то есть индивидуально – тут пока до последнего момента не было никаких сдвигов. После убийства Виктории Баженовой, буквально на днях, Министерство образования и науки выступило с инициативой усиления медицинского контроля за иностранными усыновителями. Но я знаю точно, что Министерство само по себе этот вопрос решить не полномочно. Это вопрос к законодателям.” Альтшулер считает, что ответственность за непринятие экстренных законодательных мер, обеспечивающих проверку психологического здоровья иностранных усыновителей, лежит на депутате Лаховой, которая возглавляет комитет Госдумы по делам женщин, семьи и детей.

В США за все время с 1991 года нашло семьи больше 43 тысяч детей из российских детдомов. Практически целый город маленьких детдомовцев переехал жить в Америку, обретя здесь родителей и новую Родину. Как в каждом городе, здесь случаются свои проишествия и, к большому прискорбию, свои трагедии. Всего с 1996 года таких трагедий произошло больше десятка – жизни четырнадцати детей из России были оборваны насилием со стороны приемных родителей из США. В России живет около 25 милионов детей и подростков и каждый год от насилия в семьях погибает больше двух тысяч несовершеннолетних. Невыносимо трудно вести подсчеты в детских жизнях, но если все-таки сравнивать частоту таких ужасных случаев, выходит, что американские случаи насилия над приемными детьми происходят в два с лишним раза реже, чем убийства родных детей в российских семьях. Потеря каждой детской жизни невосполнима и совершенно непростительна по обе стороны океана, и необходимо принять срочные меры, которые с одной стороны помогут как можно большему количеству детей обрести родителей, с другой – обеспечат как можно большую безопасность детям в новых семьях.