С МУЖЧИНАМИ НА РАВНЫХ

Беседовала Ольга Вайнер

cultur_elena_sharkovaПрофессор университета Сан-Хосе Елена Шаркова входит в список десяти самых востребованных хоровых дирижёров Америки. Педагогическую работу она успешно совмещает с должностью хормейстера симфонического оркестра и выступает с лучшими хоровыми коллективами в России, США и Европе. В ноябре Елена выступит с Хьюстонским камерным хором.

Неужели слабость – это сила?

Елена Шаркова закончила Санкт-Петербургскую консерваторию им. Римского-Корсакова по классу хорового дирижирования. После окончания, она, как одна из лучших выпускниц, стала работать в консерватории и организовала при ней первый детский хор из 150 детей. Одновременно Елена была певицей, а потом и менеджером профессионального камерного хора Lege Artis.
«В 90-е можно было неплохо зарабатывать пением в хорах и ансамблях, которых было множество. Хор Lege Artis вдохновил меня на новую жизнь. Появилась возможность путешествовать по всему миру, повидать разные страны, – вспоминает Елена. – Возможностей для выпускников хоровой кафедры тогда было много, но если освобождалась позиция ассистента дирижёра в каких-нибудь хорах, то её занимали только мужчины. Женщины в России, как правило, дирижируют исключительно женскими или детскими хорами. До сих пор там практически невозможно, чтобы женщина дирижировала мужским или смешанным хором. Официальная версия – якобы, женщина не может показать голосом, как петь тенорам и басам в их тесситуре. Неофициальная версия – всё-таки, сексизм. Как выразился уважаемый мной Ю.Х.Темирканов, «главная сила женщины – это её слабость». А для того чтобы руководить оркестром или хором, нужно быть очень сильным человеком. Для меня это утверждение звучит, как из средних веков.

2 года назад я приезжала на гастроли в Россию с профессиональным мужским хором Chanticleer. У меня брали несколько интервью, и каждое начиналось с вопроса: «Как же так, Вы, женщина, дирижируете мужчинами?» Все вопросы, кстати, были заданы женщинами-корреспондентками. То есть, для них задавать такие вопросы было нормальным.

Неясно, сколько десятилетий должно пройти, чтобы в России изменилось отношение к женщинам-профессионалам. Среди лучших дирижёров США тоже немного женщин, но, по крайней мере, мне никто не скажет: «Мы вас не примем на работу, потому что вы – женщина», в России нам говорили это в лицо.

Времена меняются. В Англии я стала первой женщиной, которая продирижировала оркестром и хором ВВС. Вскоре я поеду в Москву, чтобы выступить с Московским камерным хором и оркестром Спивакова. И опять я буду первой женщиной, которая встанет за пульт этих коллективов. Для этого мне нужно было уехать в Америку».

Погружение в среду

А в США Елена уехала в 1993-м с одним чемоданчиком и билетом в один конец: «Все – родители, друзья – считали мою затею несерьёзной. Мне говорили: «Увидимся следующим летом», но я хотела показать, что возвращаться не намерена».

Елена поступила в университет Western Michigan и получила ещё одну степень магистра по хоровому дирижированию. Она прожила в Мичигане 5 лет, а потом переехала в Калифорнию по приглашению Университета Сан-Хосе на должность ассистента профессора музыки и дирижёра хора. «В США существует много сфер, где ты можешь осуществиться как хоровой дирижёр, например, уважаемой профессией является преподавание в колледжах. В большинстве университетов есть либо хоровая кафедра, либо достаточно развитая система хорового пения. Академическая среда – не простая, но очень благоприятная для того, чтобы стать дирижёром-профессионалом.

В первые годы в США для меня стояла задача внедриться в дирижёрскую среду, причём, в кратчайшие сроки. Я приехала 19 августа, а уже 1 сентября дирижировала студенческим хором. Мне было сказано, что в программе должен присутствовать спиричуэл (духовное песнопение афроамериканцев), который я никогда не пела и не дирижировала, – вспоминает Елена. – Конечно, консерватория дала нам фундаментальные навыки – у всех русских дирижёров хороший слух, прекрасная техника дирижирования, владение фортепиано. Но, к сожалению, нас не учили петь в других стилях и манерах – только классицизм, романтизм и русскую музыку 19 и 20 в.в. Ренессанс и барокко были нам так же плохо знакомы, как джаз и спиричуэл.

Недавно я в составе жюри участвовала в одном из международных хоровых конкурсов. Там было 25 тысяч участников – 380 хоров со всего мира, в том числе – более 100 российских. Меня поразило, что все русские хоры поют тот же набор сочинений, который был в 80-90-х годах. В США всё по-другому. Здесь нужно быть специалистом в латино-американской и африканской музыке, в джазе. Мне вообще кажется, что хоровое образование должно перестать быть догмой. Я пытаюсь найти что-то новое, например, занимаюсь внедрением йоги в хоровую реперицию».

Немного сентиментальности

Елене пришлось оставить академическую работу Университета Сан-Хосе, так как начала развиваться её карьера приглашённого дирижёра, нужно было много гастролировать. Она перешла работать хормейстером при симфоническом оркестре и начала руководить большим юношеским коллективом Cantabile (в этом хоре 300 детей). Добавилось и оркестровое дирижирование. После удачного выступления с оркестром на рождественском концерте, Елене предложили вести симфонические концерты два раза в год.

Но главным всё равно остаётся хоровая музыка. «Наверное, я практически одна из тех, кто пропагандирует русскую музыку в Северной Америке, – говорит Елена Шаркова, – меня часто приглашают дирижировать русской программой. Русская хоровая культура необыкновенно глубока и богата, и американцы обожают русскую музыку. Они очень сентиментальны. В то время, как в 60-годах вся Европа отказалась слушать Чайковского и Рахманинова, дескать, это классическая поп-музыка, Америка по-прежнему их любила и исполняла.

Однако сочинения, известные в США, написаны в начале ХХ века: Рахманинов, Чесноков, Кастальский. Ни русское барокко, ни, тем более, сочинения конца ХХ века – Шнитке, Свиридов, Гаврилин – в Америке неизвестны».

«Американские певцы готовы исполнять русскую музыку, если им предоставить все вспомогательные средства. Самая главная техническая сложность, особенно это касается музыки, написанной на церковно-славянском языке, – произношение гласных. В гласных заключается «эмоциональное семя» русской музыки. Русские гласные – очень глубокие, выразительные, а в английском языке гласные более светлые, близкие. Поэтому произнести слово «слава» или «благослови» – для американцев очень сложно. Следующая проблема – дыхание. В европейской традиции музыка исполняется с сопровождением, музыкальные фразы короткие, дышать можно между фразами. А в русской музыке – очень длинные фразы, поэтому приходится дыханием разрывать фразы, но ни в коем случае не всем певцам одновременно.

К счастью, певцы Хьюстонского камерного хора – профессионалы высокого уровня, их образование позволяет им блестяще исполнять сочинения в разных жанрах и на разных языках», – сказала Елена.

cultur_houston-chamber-choirВсё самое лучшее

«При подготовке программы с Хьюстонским камерным хором, я предложила руководителю коллектива Бобу Симпсону исполнить лучшие музыкальные образцы разных периодов – от барокко до наших дней», – комментирует Елена Шаркова.
В концертной программе, которую исполнит Хьюстонский камерный хор под её управлением, несколько блоков. Первый посвящён старинным песнопениям, второй – влиянию разных музыкальных традиций (в частности, грузинской и армянской) на русскую музыку, третий – «Война и мир» – состоит из военных песен наполеоновской компании и элегантных светских миниатюр, четвёртый повествует о трансформации души. Здесь прозвучат «Перезвоны» В.Гаврилина. Пятый – «Цыгане, гитары и «жестокий романс», посвящён цыганской музыки. В нём, кроме всего прочего, прозвучит знаменитый романс «А напоследок я скажу» в аранжировке для хора.

На вопрос «Как, по вашему мнению, хьюстонские зрители воспримут эту музыку», Елена ответила: «Она войдёт им прямо в сердце. Даже, может быть, минуя разум. Они не будут задумываться, нравится – не нравится. Русская музыка настолько эмоциональна, глубока и искренна, что захватывает целиком».

Не пропустите уникальный концерт Хьюстонского камерного хора «Открывая русскую душу», который состоится 12 ноября в Philip Presbyterian Church по адресу 4807 San Felipe St.