АЛЬБИНА ШАГИМУРАТОВА – ВОСХОДЯЩАЯ ЗВЕЗДА НА ПУСТУЮЩЕЙ СЕЙЧАС ОПЕРНОЙ СЦЕНЕ!

Марк Зальцберг

Заголовок дерзкий, скажете Вы и будете правы, если не примите во внимание, что речь пойдет не просто об оперной певице, а о колоратурном сопрано. В переводе с итальянского сопрано это самый высокий женский голос, а колоратура происходит от слова “colore”, «окраска», то есть, пение подобное красочной картине, пение с виртуозными пассажами, которые доступны очень немногим певцам и певицам из-за исключительной их сложности.

Для таких голосов писали оперы Россини, Беллини, Доницетти и молодой Верди, не говоря уже об их предшественниках. В те времена не могло быть исполнителей, не владеющих этой техникой. Но, на молодом Верди все это и закончилось. Абсурдное на мой взгляд стремление к так называемой “правде жизни” на оперной сцене привело к тому, что эти прекрасные голоса и это исключительной красоты пение почти исчезли.

Те, кто слышал Альбину Шагимуратову в этом сезоне в Хьюстонской опере в роли Царицы Ночи в моцартовской “Волшебной флейте”, не забудут ни реакции зала на ее пение, ни собственного впечатления от мастерства исполнения и красоты ее голоса. С красотой голоса, пожалуй, лучше обойтись без объяснений. Попробуйте объяснить почему, например, голос тенора Паваротти по красоте звука не имел себе равных в течение последних 30 лет, хотя всем это ясно.Это так называемый Божий дар и все тут. Но поговорить о технической стороне пения,о впечатлении от драматической игры певицы можно и должно.

В этой статье речь пойдет не столько о певице Альбине Шагимуратовой, сколько о том что такое бельканто («прекрасное пение» в переводе с итальянского). Попобуем разобраться в том, почему один певец или певица, даже с красивым голосом, скучны на сцене, а другие с голосом отнюдь не выдающимся завораживают слушателей своим пением.

Звук голоса, называемого колоратурным сопрано, очень близок к звуку флейты. Многие певицы с мировыми именами, обладавшие этим голосом, пели свои упражнения в сопровождении флейты. Имеются и вокальные произведения для дуэта певицы и флейты. Флейта инструмент необычайно певучий, подвижный. Если певица успевает за всеми сложными пассажами этого инструмента, не испытывая затруднений ни в дыхании, ни в кантилене (то есть,. в певучем звуке, без разрывов, даже в длинных фразах) то мы уже можем говорить о технике бельканто и колоратуре. Пение бельканто, особенно у колоратурного сопрано, можно смело сравнить с пением соловья. Немыслимые трели и каденции эта птичка исполняет без всякого труда. Но только ЭТА птичка! Таже звучит и колоратура, и за этим тоже стоит прежде всего прирожденный талант и еще огромный труд.

Что характеризует первоклассного певца или певицу? Полетный звук . Он должен быть слышен не только на мощном пассаже, но и на тончайшем пианиссимо, сквозь оркестр, сквозь голоса партнеров, и при этом не быть излишне громким. Пианиссимо это пробный камень для певца, так же как и меццо-воче, т.е. пение вполголоса. Это особенно трудно – так петь и быть услышанным. Также не следует петь, стараясь выделить свой звук среди прочих. Форте – это не значит крик. Это тоже специальная техника плюс художественный вкус и чувство гармонии. Часто певец, не обладающий этой техникой начинает кричать для пущей, как ему кажется, выразительности и губит тем самым и себя, и замысел композитора. Нужно также уметь дышать, так чтобы дыхания было не слышно и чтобы хватало воздуха на длинную ноту – фермато или на длинную фразу.

Короче, всех премудростей не перечислишь; их очень много. И это всего лишь техника. Самое же главное и трудное в пении – это выразительность. Одним и тем же звуком не скажешь «я тебя люблю» и «я тебя ненавижу». Здесь начинаются тайны, о которых писал Федор Иванович Шаляпин, имея в виду необьяснимые эффекты, свойственные любому высокому искусству вообще. «Я чувствую, – писал Шаляпин, – как у слушателей бегут иной раз мурашки по коже во время моего пения. Как я об этом знаю я объяснить не могу. «Это там, за забором». Вот тут-то и скрывается самое главное в пении.

Правильная окраска звука! Правильная интонация, которую нет средств изобразить в партитуре или клавире. Если в партии Царицы Ночи преобладают чудовищной сложности вокальные трюки, тогда как психологических оттенков в этой роли мало, то в партии Сомнамбулы (Беллини) или Лючии де Ламермур (Доницетти) умелая певица именно правильно выбранной окраской звука, правильной интонацией может достигнуть того, что аудитория будет плакать от восхищения.

Еще раз хочу сравнить пение с живописью. Картина, написанная одной или двумя пусть самыми красивыми красками не производит такого сильного впечатления, как картина написанная тысячами красок, оттенков и разнообразных теней. Сравните впечатление от карандашной графики и от картин маслом старых мастеров. Есть певцы, поющие прекрасным звуком и с прекрасной техникой роли совершенно разные по своим психологическим и даже ситуационным параметрам, но с одинаковой интонацией во всех ролях: и тогда не понятно, звучит ли голос герцога, слуги или русского мужика в лаптях. Такой певец скучен и привлечь надолго внимание к своему пению не может. Как писал Шаляпин: «Надо быть таким красавцем по звуку как Мазини, Карузо или Гайяр, чтобы удерживать внимание слушателя только инструментом». Таких певцов-красавцев по звуку в природе мало, и Федор Иванович себя к ним не причислял. Он-то как раз и брал правильной окраской звука. Да так, что был в течение 30 с лишним лет самым высокооплачиваемым певцом в мире, а ведь он не был тенором, для которых написано большинство ролей и которым традиционно больше всех платят. «Тенор – это герой любовник, а мы басы, – говорил Шаляпин, – поем только царей да разбойников».

Мне вспоминается мастер-класс в Оперной студии хьюстонской оперы, на котором я присутствовал. Его вела всемирно известная Эвелин Лир (лирическое сопрано). После исполнения Альбиной Шагимуратовой нескольких белькантовых арий Моцарта, Беллини и Россини, Эвелин подошла к ней, обняла и по-русски сказала: «Золотой голос». А потом добавила уже по-англйски : «С твоим голосом ты вообще можешь ничего не делать на сцене, успех тебе и так обеспечен. Я ничего подобного лет 30 не слыхала».

Альбина обладает именно тем красавцем-голосом, которым можно удерживать внимание публики сколь угодно долго, используя только технические средства. При этом, будучи артисткой высокого класса и бесконечно требовательной к себе, Альбина не оставляет без внимания и художественную сторону пения. Исполнение ею арий Виолетты или Джильды заставляет плакать многих слушетелей. В ее пении не только бельканто, а трагедия. Прекрасное пение помогает сделать эту трагедию еще выразительнее.

Альбина Шагимуратова только что вышла на международную сцену. Год назад ее практически никто не знал! Она очень молода, тем более для певицы, получившей сразу же приглашение спеть Царицу Ночи на ежегодном оперном фестивале в Зальцбурге (Австрия) – самом престижном событии в оперном мире вот уже более 100 лет. Ее успеху сопутствует не только большой талант, не только величайшее трудолюбие и требовательность к себе. Альбина хорошая пианистка и, следовательно, занимается музыкой с раннего детства. Кроме того, она дипломированный хоровой дирижер. Все это, помимо природного очень красивого звука и превосходной певческой техники, дает ей большое преимущество перед многими певцами, начавшими петь в возрасте 17-18 лет и музыкой до этого не занимавшимися.

10 мая Альбина будет петь сольный концерт, на который вы все, конечно, пойдете , но я настоятельно советую вам, читатели, посетить в апреле оперу Пуччини “Богема” в Houston Grand Opera. Альбина Шагимуратов исполнит партию Мюзетты, и можете мне поверить, что такого исполнения вы давно, а может быть и никогда, не слышали. Я неоднократно слушал Альбину во время работы над этой ролью. Как говорят в Одессе, «Это было что-нибудь особенного».