ОДНОКЛАССНИКИ.RU

Геннадий Ущеренко

oАбрамович поспешно запер дверь своей квартиры и вышел на улицу. В Нью-Йорке стояли последние дни лета, и в этот субботний день улицы были еще пусты, – город просыпался не так рано, как в будни.Абрамовичу многое надо было успеть: сегодня вечером в Россию, в его родной город летит один знакомый, и надо передать посылку с лекарствами, а, главное, деньги.

Успеть бы раздобыть то, что просила Надя. Пока Абрамович сумел купить далеко не все. Сегодня утром он получил по электронной почте это ужасное послание, в котором… Нет, лучше об этом не думать, а то его просто удар хватит.

Абрамович зашел в маленькое кафе, в котором подавали замечательный кофе с пирожными, и присел за столик. В ожидании заказа он достал из бумажника черно-белую фотографию, которая случайно сохранилась среди немногих, чудом вывезенных в иммиграцию. Теперь он всегда носил ее с собой. На пожелтевшей от времени бумаге был запечатлен 10-А класс в полном составе. В полном тогдашнем составе…

Вот, открыто улыбаясь, смотрит на него рыжий Боря Антонов. Умер в 28 лет, рак. Вот Сашка Кисловский хитро прищурил глаз. Покончил с собой в 30 лет, когда узнал об измене любимой жены. А вот Леня Ястребов, майор-летчик. Прошел все горячие точки и погиб в обычной дорожной аварии.

Обо всем об этом Абрамович узнавал из подробных Надиных писем, которые она с недавних пор регулярно посылала на его электронный адрес. Последнее письмо тоже изобиловало подробностями из жизни бывших учеников 10-А, и только в конце скупо сообщалось об ее плохом самочувствии и следовала скромная просьба прислать необходимые лекарства и немного денег, поскольку она временно не работает и не может оплачивать услуги врачей.

Прочитав это вчера вечером, Абрамович пролежал без сна всю ночь. Боже мой, да ради спасения Надюши он готов пожертвовать всем, даже собственной жизнью! Только поможет ли это ей? Спасет ли от смертельного недуга?

Что недуг смертелен, Абрамович уже не сомневался. Он слишком хорошо знал свою первую любовь. Надя никогда не стала бы просить денег, если бы не чрезвычайная ситуация. Наверное, ей необходима срочная операция, а это стоит сейчас очень дорого в России.

Абрамович допил кофе и закурил сигарету. Старая фотография лежала на столе. Девушка в парадной школьной форме смотрела на него живыми карими глазами и как будто о чем-то молила.

Когда-то давным-давно Абрамович вошел в этот класс 8 марта. Вернее, его ввела за руку классная руководительница Зоя Михайловна. Яшины родители поменяли квартиру и переехали в другой район города. Пришлось менять и школу. К счастью, никаких проблем с новыми товарищами у него не возникло, и уже через пару месяцев он чувствовал себя в этой школе так, как будто учился здесь с самого начала. Почти все ребята из его класса жили на соседних улицах, прилегающих к школе, в нескольких огромных домах, основную массу жильцов которых составляли ученые, журналисты и мостостроители.

Благодаря веселому и общительному нраву Абрамович очень быстро сошелся и подружился с компанией ребят, которая захватила в классе лидерство и выгодно отличалась от основной массы учащихся. В те годы умы и время его ровесников не отвлекали компьютерные игры и разные там Макдональдсы. Страна уверенно шагала в светлое коммунистическое будущее, а вместе с ней вышагивал на пионерских парадах и слетах маленький Яша Абрамович. Именно после одного из таких парадов, которые их компания традиционно заканчивала в кафе-мороженое, Яша влюбился в Надю.

Первая влюбленность – всегда большое событие в жизни подростка, всем хочется думать, что это если не навсегда, то хотя бы надолго. Яша не был исключением и отнесся к внезапно нагрянувшему чувству со всей серьезностью. Первым делом он пересел за одну парту с Надей, потом стал провожать ее домой, таская свой и ее портфели. Вечерами Яшины родители не могли прорваться к телефону, он запирался в ванной и часами разговаривал с Надей. В классе все спокойно отнеслись к их отношениям, никто не пытался шутить или не дай Б-г дразнить парочку. Понятие благородства входило в тогдашний кодекс школьного поведения.

До 10-го класса Яша и Надя были неразлучны. Все: и ученики, и учителя были уверены, что они поженятся после окончания школы, и это только вопрос времени.
Сам Яша настолько привык к Надиному присутствию в своей жизни, что даже не заметил, как рано она повзрослела, как в какой-то момент превратилась из маленькой девочки в красивую девушку. Он с удивлением обнаружил, что вокруг нее стали крутиться поклонники – не только ровесники, но и старшеклассники, а несколько раз замечал ее в компании каких-то взрослых мужчин. Между ними произошел крупный разговор, и Яша неожиданно для себя вдруг понял, что его Надя уже не та тургеневская барышня, которую он любил, а хорошо знающая себе цену женщина, способная ради своих интересов пожертвовать многим. И случай вскоре представился…

Учеба давалась Абрамовичу легко, до восьмого класса он даже был отличником. Но затем интерес к точным наукам пропал, поскольку он твердо решил стать журналистом и считал, что всякие там математики, физики и химии ему совершенно ни к чему. Однако по-прежнему считался твердым хорошистом, и если не медаль, то приличный аттестат рассчитывал получить.Их школа считалась лучшей в городе школой с химическим уклоном, и многие стремились попасть в нее только поэтому. Кроме того, химию преподавал сам Пал Палыч Овалов, слывший лучшим в городе преподавателем.

Когда похожий на Собакевича Пал Палыч шел по школьному коридору, ученики, попадавшиеся на его пути, пытались вжаться в стену или раствориться в воздухе. Овалов не любил детей, его уроки превращались в подобие инквизиторских допросов. Яша ненавидел Пал Палыча всеми фибрами души. Эта ненависть перекинулась и на сам предмет: химию Яша не понимал и даже не пытался понять. Может, Пал Палыч и неплохо разбирался в химии, но его объяснения никак не доходили до слабых детских мозгов, в которых он не разбирался совершенно. Когда Абрамович шел к доске, весь класс облегченно вздыхал: Овалов получал истинное наслаждение, пытая бедного Яшу в течение всех отведенных на урок 45 минут.

Последний год учебы в десятом классе плохо сохранился в памяти Абрамовича. Мелькали лишь какие-то обрывочные воспоминания. Вот он спешит к очередному репетитору, вот провожает Надю домой и целует ее в холодном подъезде, вот очередной семейный совет, на котором обеспокоенные родители решают вопрос, в какой институт ему поступать.
В их школьной компании тоже происходили странные вещи. Все как-то обособились, и если раньше всегда старались помочь друг другу, то теперь каждый боролся только сам за себя. Кандидаты в медалисты расталкивали друг друга локтями, в большой цене стали подхалимаж и доносительство. Битва за оценки достигла своего апогея, когда стало известно, что благодаря предстоящей школьной реформе будут одновременно выпущены десятые и одиннадцатые классы.

Абрамович уже давно простился с мыслью о медали, – с его оценками по химии идеально было бы иметь аттестат без троек, поступить в выбранный родителями технический институт и тем самым спастись от армии. К концу учебного года стала вырисовываться довольно безрадостная картина: Яше светила годовая тройка по химии, а с ней и тройка в аттестате. Спасти могло лишь чудо – хорошо написанная итоговая контрольная работа. Это был шанс. Надя была отличницей, шла на медаль и на контрольных всегда давала Абрамовичу возможность списать, что тот виртуозно проделывал даже на уроках глазастого Пал Палыча.

Тот день Яша запомнил на всю жизнь. Отведенное на контрольную время неумолимо таяло, а обещанную шпаргалку Надя все никак не передавала. Она даже не поворачивалась в его сторону, несмотря на все усилия с его стороны привлечь ее внимание. Подлый Пал Палыч ходил по проходу и бдительно следил за всеми подозрительными движениями. Абрамович с тоской смотрел на чистый листок бумаги, так и не заполненный формулами и уравнениями, и мысленно прощался с мечтой о поступлении в институт. Спас его тогда Витька Овчаров, сумевший каким-то образом перебросить шпаргалку за несколько минут до звонка.
Надины объяснения, что она испугалась, что на карту была поставлена ее медаль, Абрамович слушать не стал, просто повернулся и ушел.

Последний раз он видел ее на выпускном вечере, – счастливую, с золотой медалью и с каким-то одиннадцатиклассником под руку. Позднее до него дошли слухи, что она вышла замуж за будущего дипломата и уехала в Москву.

Абрамович потушил сигарету в пепельнице и тяжело поднялся со стула. Тревожные мысли сменили воспоминания. Почему вдруг Надя нашла его и начала переписку? Почему молчала все эти годы? Видно, ей действительно очень плохо, и некому помочь, кроме него. Больше нельзя медлить. Сегодня же отослать посылку и деньги и самому вылететь ближайшим рейсом!

Такси остановилось у знакомого семиэтажного дома. Несмотря на почти тридцать прошедших лет, Абрамович мог бы с закрытыми глазами пройти под аркой, завернуть в третий подъезд, подняться на лифте на пятый этаж и позвонить в обитую дермантином дверь.Он даже номер квартиры помнил – 46.

В глубине квартиры послышались шаркающие шаги, звякнула цепочка и дверь отворилась. В свете тусклой лампочки Абрамович сумел разглядеть какую-то фигуру, одетую в женский халат, подвязанный пуховым платком, от которого сильно пахло нафталином.
– А, Яша. Приехал-таки, милай, – прошамкала фигура, – ну, проходи, проходи в залу, – и повела его за собой.
Абрамович прошел по длинному коридору в большую светлую комнату, которая раньше была кабинетом Надиного отца и остановился. Напротив него в кресле за компьютерным столом собственной персоной сидел изрядно постаревший Пал Палыч Овалов.
– Что-то ты не особенно рад встрече? – Пал Палыч развернул кресло и хитро посмотрел на Абрамовича. – Наденьку свою ожидал увидеть? Померла сердешная. Уж лет десять как померла. С мужем своим дипломатом в какой-то Замибии от страшной болезни. А я за ее родителями старенькими присматривал, вот они квартирку мне и отписали. А заодно и барахлишко всякое, бумаги. Я ведь на пенсии давно, делать нечего, вот и придумал себе развлечение, – бизнес , как теперь говорят. Да и к пенсии неплохое подспорье. Надюшкины бумаги пригодились, дневники, фотографии. В нее ведь многие мальчишки в школе влюблены были. Но любила она только тебя, Яшенька, сильно любила.

Пал Палыч еще что-то продолжал говорить, но Абрамович уже не слушал его. Что-то очень знакомое вертелось в голове. Ну, конечно, это же старый фильм «Семь невест ефрейтора Збруева». Там еще бравый солдат ездит по всей стране и встречается с невестами по переписке. А одна из кандидаток, живущая чуть ли не на краю света, оказывается местным директором леспромхоза, которому позарез нужны рабочие руки. Вот он сам и пишет письма, заманивая молодых и неженатых парней. Хитер Палыч, ничего не скажешь. Однако, украл чужую идею и выдает за свою.

Ночью в самолете Яша не мог уснуть, химик-аферист не давал покоя. Не денег жалко. Жалко, что гадкий Пал Палыч прошелся грязными сапогами по светлым воспоминаниям его юности, которыми он так дорожил.

Спустя несколько дней Яша сидел в баре вместе с другом Алексом. Обычно спокойный Алекс выглядел сильно взволнованным, много курил и даже выпил больше обычного. Было заметно, что он хочет чем-то поделиться с Абрамовичем. В конце концов он не выдержал и обратился к другу:

– Ты помнишь, я тебе рассказывал о своей институтской подружке, Оленьке Шубиной? Я еще хотел на ней жениться, но не сложилось как-то. Конечно, Абрамович помнил. Алекс замучил его рассказами о своей единственной и неповторимой Оленьке, любовь к которой он сохранил на всю жизнь и никогда поэтому не женился на другой.
– Так вот, – продолжил Алекс. – Я вчера получил от нее письмо по электронной почте. Пишет, что у нее какая-то серьезная болезнь, и просит 5 тысяч долларов на операцию. Я немедленно выслал.

Абрамович открыл было рот, чтобы поделиться своим, только что пережитым опытом, но вглядевшись в такое открытое и простодушное лицо Алекса, повернулся к бармену и заказал еще 2 порции коньяка.