ЧАСТЬ ПЕРВАЯ, НАПИСАННАЯ В 1990 г.
О каждой стране, задолго до ее посещения, у нас складывается вполне определенное стереотипное представление.
Статуя Свободы, небоскребы и гамбургеры ассоциируются с Америкой. Культурное наследие, мафия, паста и модные бренды – конечно, речь идёт об Италии. Воинственные викинги, суровая красота фьордов, рунические письмена – и мы представляем себе Норвегию. Любовь к военным маршам, порядку, пиву и сосискам – готовый образ педантичной Германии. Изысканная кухня, изящные женщины, лучшие в мире духи, элегантность и гильотина – этот ассоциативный ряд принадлежит Франции. Футбол, кофе, шоколадные красотки, карнавал – без сомнения – темпераментная Бразилия. Бьёрн Борг, «Сааб», «Икеа», «АББА» и Ингрид Бергман – это Швеция, даже невзирая на то, что знаменитый теннисист давно живет в Монако, «Сааб» принадлежит «Дженерал Моторс», штаб-квартира известной мебельной фирмы переехала в Данию, «АББА» никогда не пела песни шведского народа, а голливудская звезда, покинув родину, ни разу не напомнила публике о своих корнях.
А вот картинка государства Израиль: пирамидальные тополя, девочки-солдатки с лицами святых и автоматами наперевес, Гроб Господень, Стена Плача, бесконечные проблемы «арабских территорий»… Это – Святая Земля, о которой до сегодняшнего дня мы слышали так много, а знали так мало, место, где живут необычные люди, которые поклоняются разным богам, самозабвенно любят свою землю и превратили пустыню в цветущий сад.
Крошечную по территории страну можно за один день пересечь на автомобиле. Но делать этого, поверьте, не стоит. Не лишайте себя удовольствия насладиться прекрасными видами и необычными встречами. Вас ждут несколько различных климатических поясов, три экзотических моря (Красное, Средиземное и Мёртвое – самая низкая точка на Земле), величественная пустыня Негев, подобные Альпам горы Кармель, зеленые холмы Иерусалима, Галилейское озеро и многое другое.
Даже тот, кто повидал немало разных стран, влюбляется в эти земли с первого взгляда. Израиль динамичный и очень разный – древний и молодой, добрый и проблематичный, темпераментный и по-мудрому умиротворенный.
Какие только типы красоты не встречаешь на его улицах: черноволосые выходцы из Марокко, светлые, с утонченными чертами лица ашкенази – европейские евреи, чернокожие эфиопы, смуглые восточные мизрахи, христиане-друзы, арабы и, конечно, моментально узнаваемые «олим ми Русия» – репатрианты из России!
Разная ментальность. Разные судьбы новоявленных израильтян. По зову сердца, волею обстоятельств или следуя желаниям своих детей, эти люди оказались брошены в пучину чужой, совершенно незнакомой им жизни. С кем бы из «олим» я не говорила, болезнее всего воспринимается голод духовный. Причем «духовный» не в том смысле, который вкладывает в это слово большинство коренных израильтян. Для них духовность – это посещение синагоги, соблюдения субботы и других постулатов иудаизма. Плохо это или не очень, судить не берусь, но религия волнует репатриантов далеко не в первую очередь. Понятие «духовность» в российском его смысле включает активную социально-культурную жизнь: театры, книги, выставки, концерты и, желательно, хорошее образование.
Откроем рекламную страницу одной из многочисленных русскоязычных газет – паломничество известных актеров, певцов, режиссеров. Только за те полгода, что я работала в Израиле в 1990 году, мне, как и всем желающим, предоставилась возможность побывать на гастрольных концертах А.Пугачевой, Ф.Киркорова, А.Розенбаума, А.Малинина, О.Газманова, А.Макаревича, М.Распутиной, А.Ширвиндта и М.Державина, на встречах с Марком Захаровым, Эльдаром Рязановым, целительницей Джуной, десятком-другим менее известных экстрасенсов, заряжающих своей энергией тазики с водой, губные помады и банки с замечательными солеными огурчиками. Но побывав на одних концертах и читая отзывы о других, я вдруг понимаю, почему анекдоты про очереди, цены, дефициты, депутатов, второсортные шутки про экс-президента и заигрывание с «тутошней публикой» заставляют морщиться любого интеллигентного дворника из «олим» . Растущие, как грибы после дождя, видеосалоны с многочисленными американскими боевиками и порнографией тоже вряд ли прибавляют духовности в высоком ее смысле.
Встречаясь с разными людьми, приехавшими в Израиль, я для себя провела грань между теми, кто сюда приехал «за» (большими деньгами, «красивой жизнью» или для того, чтобы использовать Израиль в качестве трамплина для прыжка на «настоящий» Запад) и теми, кто приехал «для» (поправки здоровья с помощью отличной медицины, для жизни со своим народом – свободного выполнения национальных обрядов, следования традициям, достойного проведения старости и пр).
Однако те, кто приехал «для», не пинают труп советской системы и не пляшут на могилах политиков-тиранов. Они интеллигентны, не скандальны и, как правило, не очень удачливы. Все же эта категория «олим» сохраняет себя даже с метлой и шваброй в руках и не теряет надежду: «Ие беседер – будет хорошо». И приходит радостное сознание, что общаясь с дворниками и уборщиками, замираешь, боясь пропустить хоть одно из их умных и добрых слов, боясь не угнаться за их светлой мыслью.
Те, кто приехал в Израиль «за», почему-то сразу становятся антисемитами, от их отношения к восточным евреям за версту несет снобизмом. Здесь, на своей исторической родине, эта категория переселенцев во многом ведет себя так же, как там, на «доисторической», но с большим размахом. Бывшие советские кооператоры приобретают кафе и магазины (в которых, кстати, отовариваются те, кто приехал сюда «для», так как цены в них ниже обычных, правда, и качество тоже). Бывшие рэкетиры идут вышибалами в массажные салоны, в которых проститутками работают, в основном, бывшие советские любительницы красивой жизни. Инны, Марины и Аллочки и здесь живут на широкую ногу. Все русскоязычные газеты пестрят объявлениями: «Солидный бизнесмен (адвокат, доктор) ищет подругу для приятного времяпровождения (поездки в Европу, в Эйлат на Красное море…) до…лет, рост…, вес…, размер груди… Дискретность и материальная поддержка гарантированы».
Объявления в газетах, к слову сказать, являются в Израиле очень популярным средством коммуникации. Однажды натыкаюсь на такое: «Интеллигентный бывший харьковчанин 35 лет, богатый, красивый, сексуально привлекательный и скромный, хочет познакомиться для общения…». Не правда ли, слишком откровенно даже для харьковского интеллигента? А, может, не прав был Блок, настаивая в своей знаменитой статье «Интеллигенция и революция» на единственных критериях определения «духовно активной части общества» – совести и доброте? Возможно, сегодняшнему интеллигенту этого мало? Вдруг ему просто жизненно необходимо в наше время иметь что-то еще? Звоню. Первый вопрос «интеллигента», заданный с колоритным харьковским акцентом: ” «Чудненько, что дозвонились. А какой у вас вес и рост?» Возможно, я неправильно понимаю слово «интеллигентность» – что ж, над уточнением его смысла два столетия бьются люди, отнесенные к этому понятию, но продолжения знакомства с харьковским скромным красавцем, конечно, не состоялось. Некондиционный материал для статьи.
Много других интересных встреч ожидало меня в Израиле, например, с австралийским евреем, принявшим в Израиле ислам, с православным князем Урусовым, эмигрировавшим после революции в Харбин, затем в Париж и, наконец, на Святую Землю волею судьбы и жены («Чего хочет женщина, того хочет Бог», – напомнил мне, мягко улыбаясь, князь). Запомнилось мне посещение необычной деревни православных арабов-друзов, позабавило знакомство с большим оригиналом по имени Боб, колоритным техасцем, бывшим адмиралом американского военного флота, имеющим в еврейском Назарете фабрику по производству огромных джакузи для арабских гаремов (когда деньги говорят, пушки, как известно, замолкают).
Я смотрела на эту страну через призму глаз людей, идущих разными жизненными путями – молодых, родившихся на этой земле (их называют сабрами), пожилых, переживших ужасы концлагерей или унижения в обществе, которому они отдали многие годы своей жизни. Здесь, на этом клочке земли, собрались репатрианты со всего мира, говорящие на всевозможных языках планеты Земля. «Добро пожаловать!» – приветствует каждого это государство. И мне показалось, что Израиль искренне рад всем желающим в нем жить, работать, развивать его экономику, служить в армии. Это, конечно, вовсе не означает, что на вновь прибывших с голубого израильского неба падает манна небесная, как посыпалась она на сынов Израилевых в пустыне Син при выходе из земли египетской. Проблем много, решаются они медленно, вызывая негативные эмоции у многих вновь прибывших. Но – «Ие беседер». Большие надежды связывают репатрианты с приходом к власти нового правительства. Ну что ж, процитируем старого мудрого ребе: «Поживем – увидим».
ЧАСТЬ ВТОРАЯ, НАПИСАННАЯ В 1999 г.
от и пролетели девяностые. За это время мне еще раз удалось побывать в удивительном Израиле, причем уже не в качестве работающего журналиста, а в качестве гостя. Этот новый статус, да и сами прошедшие годы, помогли мне по-новому взглянуть на некоторые события и понять то, что было не совсем ясно во время моего первого приезда в эту страну.
Многое изменилось. Мои знакомые, которые только-только вставали на ноги в начале 90-х, потихоньку обжились на своей новой родине, посвивали неплохие гнезда и научились получать от жизни удовольствие. Тот, кто был категорически не согласен и катастрофически не доволен, сумел всеми правдами и неправдами переехать жить в Германию или в США.
Некоторые под влиянием различных обстоятельств изменились до полной неузнаваемости. Например, одна моя русская приятельница, в девичестве московский филолог, эмигрировавшая по месту исторической родины мужа, стала таки совсем еврейской дамой, зажигающей свечи в шаббат, бойко торгующейся на иврите на местном рынке и постоянно жалующейся на «пакостную» соседку-марроканку («Ой, она мне делает нервы! Нет, ты таки скажи, какие они евреи, а? С этими арабскими рожами, простите за выражение?» ) Язык ее исторической родины, столицы Советского Союза, зазвучал здесь гораздо эмоциональнее, приобретя сильный одесский колорит и акцент, достойный Брайтон Бич, и уже никто, даже за спиной, не посмеет сегодня обозвать ее «гойкой» (презрительная кличка неевреев в Израиле, некоторым образом, ответ на «жида» – дух изгойства на земле, похоже, неистребим).
Дочь моих приятелей, малютка Диночка, которую я помню белокурым ангелом, успела вырасти и уйти в армию. Служить ей очень нравится. Во-первых, родители больше не напрягают по 24 часа в сутки (а если вы когда-нибудь видели настоящую «аидише маму», то поймете, как это важно), по друзьям она не успевает соскучиться, так как на все выходные приезжает домой, а кроме того, после службы в армии, на деньги, полученные от государства, по традиции она, как и многие демобилизовавшиеся молодые израильтяне, собирается от души попутешествовать. По возвращении на родину, для бывшего солдата открыт путь в любой университет страны.
Кое-что за эти годы здесь изменилось, возвратившись на круги своя. Обрели «деловую» свободу те «олим», которые поначалу растерялись от суеты, связанной с переменой привычного образа жизни, и навалившихся в связи с перездом проблем. Мои старые знакомцы, несколько лет назад дававшие такие грустные интервью, неожиданно для всех, в том числе и для себя, наладили каналы поставки из «Союза» (так они продолжают называть свою «неисторическую» родину) привычных вещей и привычных же напитков. Похоже, из «народа Бутылки» невозможно сделать «народ Книги». Не раз и не два вспомнился мне в ту вторую поездку Игорь Губерман:
«В автобусе, не слыша языка, я чую земляка наверняка:
лишь русское еврейское дыхание знакомое струит благоухание».
Резко возросло в стране количество магазинов, торгующих свининой и ещё менее кошерным продуктом – салом, ибо кривая линия судьбы занесла сюда репатриантов, связанных кровными и «бескровными» узами с Малороссией. Бывшие украинцы, привыкшие к родному «хохляцкому наркотику» и свободные от тяжкого груза религиозных запретов, не желают менять свои привычки.
Количество русских ресторанов за годы моих внеизраильских странствий возросло в этих краях неимоверно, можно сказать, спрогрессировало геометрически. Меню везде незатейливое, привычное: «оливье», «селёдка под шубой», борщ, пельмени, свиной шашлычок, соленые бочковые огурчики под традиционную водочку. Но, скажите, разве только ради того, чтобы «вкусненько покушенькать» ходит в ресторан человек, с детства влюбленный в весёло распевающую сексапильную ударницу Любовь Орлову, в юности увлекавшийся взошедшим на западных дрожжах рок-н-роллом, да ещё и с генетической тягой к пылкой цыганщине и страданиям поручика Голицына? Понимаете, к чему клоню? Речь идет о довольно странном музыкальном сопровождении обедов и ужинов в «Самоварах», ” «Калинках», «Подмосковных вечерах» и «Московских ночах». Русское декадентское кабаре начала века по части роковых страстей и пламенных чувств, что называется, «просто отдыхает» по сравнению с эмоциональным накалом и изощренностью музыкального репертуара русско-израильских общепитов.
Репертуар обширен. Похотливые голосовые вибрации прибывших на Обетованную землю Вертинских и Вяльцевых заставляют влажнеть глаза пьющих и жующих. «Тум-балалайка» и «Миллион алых роз» на идиш сменяются бессмертным Элвисом, оптимистичной информацией о том, что «песня строить и жить помогает» и страданиями покидающих Россию белых офицеров, а также их коней. «На мне тогда был новенький мундирчик (офицера? в царской России? Это вряд ли…), на вас была голубенькая шаль. Но ваш отец был так ко мне придирчив…» (папу таки можно понять, зачем русскому аристократу зять с пятой графой?). Этапы истории, разбитые мечты, изломанные судьбы – и вот уже продолжающие самозабвенно жевать гости проецируют знакомые тексты на себя.
Далее обязательно русский шансон подворотни. Шансонье, а вернее, представителя тюремно-романтического направления в песенном искусстве, сменяет у микрофона пышная певица. Образ стильный, эротичный, вызывающий. Красотка пытается убедить обедающих, что она – институтка и дочь камергера. Мне вспоминается неверящий Станиславский. Но, похоже, что только мне одной. Публика довольна. Её развлекают. Певице быстро удается очаровать приостановивший жевание зал одним взмахом … ресниц? Нет – ноги в разрезе узкой юбки. Томный взгляд обещает пылкую страсть и неземное блаженство… и вдруг понимаешь, что институтки никогда не пропадут в этом постоянно меняющемся мире.
Следующий номер ресторанной программы – дань России уже не аристократической, а народной. Под любимый Климом Чугункиным, а затем и самим Шариковым «Светит месяц, светит ясный» и полупохабные частушки публика даже перестает выпивать. Заслушалась. Чуть позже в ход идут душещипательные романсы и, наконец, апофеоз и «апофигей» вечера – незабвенная «Цыганочка с выходом». «Веселится и ликует весь народ»! А что ещё надо, когда «Маша пляшет, барабан стучит»?
Что еще изменилось в Израиле за прошедшие годы? Пожалуй, отношение молодежи к проблеме так называемых оккупированных территорий. Подросшие в Израиле бывшие советские дети не впитали ненависть к арабам вместе с молоком матери, ведь их мамы когда-то исповедовали интернационализм и дружбу народов. Поэтому многие молодые люди на мой вопрос об их отношении к вечной проблеме ближневосточного конфликта аполитично отвечали: «Да надоело уже. Пора заканчивать бесконечную борьбу и всем учиться спокойно жить» .
Не знаю, когда мне доведется вновь побывать в Израиле. Но я уверена, что каждый год будет приносить этой стране что-то новое. Всегда интересное. Хорошее и не очень. Нравится нам это или нет. «Уж такова жизнь», – как сказал мудрый ребе.
