Чем занимаются юноши в шестнадцать неполных лет? Секс, рок-н-ролл, наркотики, стихи, алкоголь. Желание показать устаревшему и глупому миру, что ты тоже чего-то стоишь и можешь запросто перевернуть его вверх тормашками.
Илья Глазунов абсолютно откровенно сказал мне: в шестнадцать он решил уйти в монастырь. Юноша приехал в послевоенный Ленинград из эвакуации, оставшись круглым сиротой – во время блокады он потерял папу, маму, бабушку, тетю, дядю… И через несколько дней отправился в пустынь. Но старец-монах сказал: к нам приходят люди, которые уже прожили свою мирскую жизнь. У тебя она еще впереди. Иди и возвращайся в мир. Найди в себе силы, чтобы жить.
После первой же выставки Глазунова в ЦДРИ ему влепили тройку за диплом, а саму выставку назвали «ударом ножа в спину соцреализма». Разумеется, о Глазунове тут же заговорили вражеские голоса. А его учитель, Борис Иогансон, вице-президент советской Академии художеств, стал всем объяснять, что Глазунов – это «недоучившийся студент, возомнивший себя новоявленным гением, который является проводником тлетворного влияния Запада». Хотя при этом побывать на самой выставке не удосужился – и, вообще, до этого долгое время считал Глазунова своим самым любимым учеником.
ххх
Глазунов с юной женой Ниной сначала жили в ванной у Лили Яхонтовой, а потом их приютил друг художника, Том Колесниченко. Когда его отец не приходил ночевать, тогда они спали, как короли, на кровати. Но в восемь, перед работой он мог заехать домой, так что приходилось вскакивать в полвосьмого, чтобы замести следы и навести минимальный порядок. А потом супруги перебрались в кладовку два на два. Там помещалась только раскладушка, на которой спала Нина, а Глазунов – на полу, постелив газеты.
Глазунов честно признается, что выглядел тогда, как самый настоящий бомж. Работал грузчиком, нанимался в бойлерную. Получал четыре рубля за ночь… Художник так бы и не получил прописки, если бы за него не заступился Сергей Михалков. Ему для этого пришлось танцевать вальс с Фурцевой в новогоднюю ночь.
ххх
Когда в 1964 году в Риме состоялась выставка Глазунова, куда его пригласили Феллини, Висконти и Джина Лоллобриджида, художнику дали выставиться в Манеже. Каждый день стояли длиннейшие очереди, но уже через пять дней выставку благополучно закрыли – после статьи партбюро МОСХа, в которой разгневанные деятели вопрошали: мол, как же он мыслит свое участие в строительстве коммунизма? Кстати, в Манеж Глазунов попал, только потому что это было единственное место, не находящееся под контролем Союза художников.
Уже через много лет, будучи мэтром, Глазунов, выставляясь в Манеже, отдал половину молодым художникам, своим ученикам. Один журналист говорит: он так сделал, потому что ему самому выставлять нечего. Глазунов это услышал, взял его за локоть, отдернул занавеску хранилища и сказал: смотри, сволочь, здесь моих работ еще на три Манежа! Я добровольно отдал Манеж молодым, которые так долго еще его не получат!
ххх
Глазунова упорно не принимали в Союз художников, не давали заказов, и он перебивался случайными заработками, рисуя иллюстрации к книжному приложению журнала “Огонек” и рискуя запросто загреметь на 101-й километр за тунеядство. В газетах писали, что Глазунов подрывает основы социалистического реализма. А потом вдруг президент Финляндии Урхо Кекконен захотел, чтобы художник нарисовал его портрет. Большому другу Советского Союза отказать не могли. Затем последовали обращения Лоллобриджиды, Висконти, Феллини. Так Глазунов стал ездить заграницу, писать портреты – один, без жены, которую не выпускали. А потом Брежнев собрался в Индию и решил сделать Индире Ганди подарок, поручив народному художнику СССР Дмитрию Налбандяну изобразить индийского лидера. Тот написал, но Ганди картина не понравилась, она вернула ее со словами: «Я не армянка». Тогда в Министерство культуры вызвали Глазунова. Фурцева сказала: «Немедленно собирайтесь в Индию!» Тот ответил, что без жены на этот раз не поедет. Пришлось отпускать с супругой…
Глазунов нарисовал такой портрет, увидев который Ганди зарыдала – на чьем-то чужом плече. Сейчас картина находится в национальном музее в Нью-Дели.
ххх
Когда Брежнев узнал о реакции Индиры Ганди, то сказал: «Почему Глазунов буржуазию пишет, а мне семьдесят лет скоро, я тоже хочу!»
Художника тут же нашли, он говорит: чтобы портрет написать, надо хотя бы четыре раза попозировать. Ему говорят: хорошо, но сначала мы дадим вам фотографию. Глазунов поработал с фото и отдал незаконченный портрет на просмотр. Через три дня звонок: сердечно поздравляем, товарищ Глазунов! Леониду Ильичу очень понравился ваш портрет. Он даже унес его домой.
Глазунов изумился: простите, но он же не закончен! Нет-нет, – отвечают ему, – Леонид Ильич сказал, что больше ничего не надо, иначе Глазунов все испортит. К юбилею Брежнева портрет был опубликован везде, где только можно.
На него сразу друзья набросились: ну расскажи, как тебе Брежнев! А Глазунов-то его так ни разу и не увидел…
ххх
В шестидесятых годах Глазунов был дружен с Евтушенко. Во время первой выставки тот написал Глазунову очень трогательную, восторженную записку. Но однажды Евтушенко пришел в гости к Глазунову со своей второй женой Галиной Лукониной, и художник показал им несколько икон, которыми заколачивали окна в свинарнике. Говорит: нужно срочно создавать общество охраны памятников. Галина была очень раздражена: это попахивает шовинизмом! И их пути разошлись. А через двадцать лет Евтушенко написал о своем «бывшем друге», который всем рисует «одинаковые глаза». Глазунов тогда очень обиделся. И до сих пор цитирует слова Сергея Михалкова: «попробуйте, вставьте глаза князя Мышкина с картины Глазунова в глаза вьетнамского ополченца с картины того же Глазунова. Если совпадут, значит, вы правы». И еще: «по блату можно пригласить написать портрет. Но нельзя написать портрет по блату».
ххх
Одна из самых известных и скандальных картин Глазунова – «Мистерия XX века», написанная в 1976 году. Там среди 54 персонажей изображены Иисус Христос, Ленин, Лев Толстой, Сталин, Хрущёв, Солженицын, Гитлер. Когда художник попытался выставить картину в зале на Кузнецком мосту, приехала огромная комиссия: «Что это такое? Ленин изображён как Сатана, Сталин в луже крови… А если вы не уберёте матёрого врага советской власти Солженицына и не замените его на образ Леонида Ильича Брежнева, картина никогда показана не будет». Глазунов отказался что-либо переделывать. В мировой прессе разразился грандиозный скандал. В Политбюро долго думали, как наказать строптивца. И вот кто-то из идеологов Кремля сказал: «Может, хватит плодить диссидентов? Давайте лучше вышлем Глазунова в Сибирь. Пусть едет на БАМ и рисует портреты строителей. Как долго он там будет в глухой тайге – мы решим». Художника заставили уехать в один день. На БАМе он создал много работ. А «Мистерия ХХ века» была выставлена только в начале перестройки.
ххх
Очень часто Глазунов страдал из-за своей резкости – ведь в выражениях он никогда не стеснялся. Когда Горбачев собрался в Испанию, он хотел подарить королю картину Глазунова. А Илья Сергеевич накануне поездки осмелился публично, с телеэкрана назвать Ульянова-Ленина крупнейшим преступником двадцатого века, чем вызвал страшный гнев. “Он нашего вождя полощет, а мы его картинки дарить будем? Исключено!” Конечно, Горбачев портрет не взял. Ну и что? Глазунов съездил в Мадрид по приглашению Хуана Карлоса и лично передал картину Его Величеству. И еще стал почетным академиком Испанской академии художеств, которую когда-то возглавляли Гойя и Веласкес.
ххх
Еще в советские времена Глазунов работал над картинами в прекрасном костюме от Кардена. Он всегда хотел быть элегантным и ненавидел малейшую расхлябанность. И на мое удивление по этому поводу цитирует Бальзака: «У писателя до бритья и после бритья в голове разные мысли».
ххх
Довоенное детство художника пришлось на мрачные сталинские годы. Одними из самых страшных слов были «Троцкий» и «троцкизм». Глазунов вспоминает, как его отец, придя как-то домой, положил перед ребенком коробок спичек – точно такой же, как тот, что был у них на кухне. И говорит: Илюша, попробуй найти в нарисованном на коробке пламени профиль человека с бородой. Сын повертел и так и сяк, но ничего не увидел. Вошла мама и заинтересовалась: Сережа, в чем смысл твоего ребуса? И отец сказал: а в том, что за эту наклейку директора спичечной фабрики на днях арестовали, как троцкиста…
Перед войной семья Глазуновых снимала дачу под Лугой. И он прекрасно помнит, как однажды ночью в дом пришли черные люди арестовывать хозяйку, обычную крестьянку с приятным некрасовско-русским лицом. Ей дали семь лет лагерей за то, что в глухом лесу накосила мешок травы для козы. Потом, в конце сороковых, Илья Сергеевич снова приезжал в эту деревню и останавливался у той же хозяйки, отсидевшей в ГУЛАГе отмеренный срок. Она никого не ругала за поломанную жизнь, не обвиняла советскую власть…
ххх
Дед Глазунова был почетным гражданином Царского Села, а прапрадед воспитателем императора Николая Первого. По сей день Илья Сергеевич считает Павловск красивейшим местом на свете. Мальчик рос в семье потомственных дворян, два века живших в Петербурге. Мама мечтала, что ее сын станет художником. И пятилетний мальчик пошел в детскую школу искусств «в садике Дзержинского» на берегу Невки, размещённую в бывшей вилле графа Сергея Юльевича Витте. А потом его приняли в первую художественную школу на Красноармейской улице. И мама была счастлива, когда в журнале «Юный художник» похвалили композицию Ильи «Вечер» – за наблюдательность и настроение. Одновременно Глазунов пошёл в школу, находившуюся напротив дома на Большом проспекте Петроградской стороны. Накануне мама проплакала весь вечер, а дядя утешал её: «Что ты так убиваешься, не на смерть же, не в больницу!» Понижая голос, мать возражала: «Они будут обучать его всякой большевистской мерзости. Он такой общительный… Чем это всё кончится? Ильюшиного детства жалко».
Кстати, в эвакуации, в деревенской глуши, где не было карандашей, Глазунов тоже рисовал – угольком, и две работы тех лет чудом сохранились. А все остальное исчезло в Петербурге. Художник тогда скитался, и картины хранились в гараже отца жены Нины. А когда он умер, новые владельцы гаража все картины просто-напросто сожгли.
ххх
В шестнадцать лет, когда Глазунов учился в средней художественной школе при институте имени Репина, он вместе с одноклассниками участвовал в конкурсе на лучший портрет Сталина. Все изобразили вождя народов в ссылке, на кремлевских приемах, повторяя известные картины. И только Глазунов изобразил Сталина за работой в своем кабинете. Преподаватель очень его хвалила, отметив оригинальность сюжета, удачную режиссуру света, правильную тональность. Вскоре в школу нагрянул в полном составе президиум Академии художеств. Обратили внимание на картину Глазунова, похвалили и отбыли восвояси. А через несколько месяцев одноклассник говорит Илье: поздравляю, ты получил Государственную премию! Что за глупая шутка! – возмутился Глазунов. А тот показывает журнал с репродукцией очередного сталинского лауреата, академика Р., члена Президиума Академии. Картина называется «Сталин в кабинете»…
ххх
За всю свою долгую творческую жизнь Глазунов только несколько раз брался работать на заказ. Вот как-то решили всерьез реконструировать Кремль, избавиться от уродливых казенно-серых обкомовских интерьеров. Устроили конкурс эскизов, отбирала лучший проект комиссия во главе с Ельциным. Тому очень понравились работы Глазунова, и художник делал 14-й корпус и Большой Кремлевский дворец, творение великого Тона. Для Ильи Сергеевича БКД связан с именем Николая I, по чьему заданию строился дворец. «Я люблю Николая – он раздавил декабристов, этих “носителей счастья и свободы”, а по сути детей якобинцев, которые устроили бы в России страшную резню. Государь на сто лет задержал революционеров», – объясняет Глазунов…
ххх
Глазунов твердо убежден, что будущее – исключительно за реалистическим искусством. А вот авангард, формальные изыски – все это давно устарело. «Бог создал человека по своему Божьему подобию, – объясняет Илья Сергеевич. – И тот, кто искажает это подобие, тот бунтарь против Творца. Какое у меня может быть к этому отношение? Когда я вижу на портрете, что у человека ухо на затылке, восемь пальцев, а глаз – на лбу, я считаю это сатанизмом. Разве квадрат – это искусство? Любой ребенок его нарисует, даже без линейки!
«Чёрный квадрат» – это хулиганство, профанация. Не понимаю, как может директор Русского музея Гусев утверждать, что Малевич – чуть ли не лучший художник всех времён и народов?! Можно взять в раму и знак дорожного движения «кирпич», обозначающий «проезда нет», и писать огромные монографии о зове космоса, о том, что красное – это кровь. Словоблудничать, возможно, даже получать премии в разных номинациях… А это просто «кирпич». Король-то гол!»
Авангардистов Глазунов ненавидит пламенно, всей душой. Напоминает, как Маяковский предлагал Эрмитаж отдать под макаронную фабрику, а Малевич – уничтожить все музеи, «гробницы искусства». Дали вообще считает безумцем-шизофреником. А то, что авангард завоевал весь мир, называет свидетельством глубокой душевной болезни общества нашего времени.
ххх
Соцреализм Глазунов тоже терпеть не может. Вспоминает, как нужно было представлять то, чего нет. Ему, еще студенту, говорили: «Если ты в деревне увидишь керосиновые лампы в избах, что будешь рисовать?» «Правду». «Неверно! Ты должен написать лампочку Ильича, потому что через несколько лет наступит электрификация всей страны. А если будешь свои церквушки да всякое старьё рисовать, то ты не советский художник. У нас от завода по производству шарикоподшипников есть заявка на портреты лучших людей. Вот и шпарь по списку ударников труда».
ххх
Илья Сергеевич никогда ни о чем не жалеет. Только печалится, что время очень быстро летит. Вот когда-то Висконти приглашал его сниматься в главной роли в своей картине – но не сложилось. А потом он долго мечтал сделать фильм в качестве режиссера…
Зато Глазунов не так давно стал писателем. Уже вышло несколько томов автобиографии «Россия распятая», и продолжение следует. Пестрая, перченая, удивительная смесь: довоенное детство художника, блокада, оттепель, перестройка, герои – Шульгин, Райкин, Грабарь, которых он лично знал, Сталин, Пушкин, Столыпин. И о себе, и о пути России. Чтение захватывающее и интеллектуально провокационное.
ххх
«Все, чего мне удалось добиться, имею не благодаря, а вопреки», – говорит Глазунов.
Понятное дело: и как человек, и как художник, он бесконечно неоднозначен.
Лично для меня метафорой пути Глазунова является одна из его известных картин: в центре изображен полуобнаженный юноша, поднимающий с призывом к небу в одной руке Новый Завет, а в другой – автомат Калашникова. Ужас!
Объясните мне, прошу вас: ну как это может совмещаться? Бесконечная любовь и милосердие, явленное Христом, – и страшное орудие убийства? Илья Сергеевич наверняка знает. Только не сказал, потому что я спросить как-то постеснялся…
