ПИСЬМА С ФРОНТА

Михаил Бронштейн, Григорий Бронштейн

samuil-bronstein-20-5-1944Начало в #266 от 18 июня

23 апреля 1944 года
«…Вчера я был именинником. Ты, наверное, не помнишь день моего рождения, вот я и решил напомнить тебе… Рано утром принесли завтрак. Я достал приготовленную бутылку вина, и мы втроем, т.е. весь экапаж, выпили за мое здоровье. Я сильно ослаб от малярии. Сегодня чувствую себя хорошо, появился аппетит, и мы только что уничтожили банку американских сосисок. Рота моя еще на месте, не приехала, и я отдыхаю с передовыми частями…» (Отец в звании сержанта командовал ремонтной летучкой на специально оборудованном автомобиле в роте техобслуживания 3-ей Чаплинской танковой бригады).

26 марта началась Одесская наступательная операция войск 3-го Украинского фронта, в которой принимал участие и 23-й танковый корпус. «Войска 3-го Украинского фронта 4 апреля отрезали одесской группировке противника пути отхода в Румынию».

15 мая 1944 года
«…От своей роты нахожусь далеко. …Через пару часов выезжаем и спешу написать…
Во-первых, я здоров, а это самое основное, ибо военные должны быть всегда здоровыми, а во-вторых, настроение замечательное, ибо чем раньше кончается отдых, тем приближается скорей победа…» (Это письмо написано отцом перед боем).

20 мая 1944 года
…Ждем, когда прикажут добить зверя в его собственной берлоге, а чем бить, у нас есть. Страна нас снабжает всем необходимым, умей только использовать технику вовсю (На вооружение стали поступать танки Т-34-85 с более мощной 85 мм пушкой и новые тяжелые танки). Экипаж у нас старый, за исключением шофера, которого прошлой осенью убило под Софиевкой. Хлопцы очень хорошие, живем дружно. Как говорят, фронтовая дружба – очень сильная штука…
Дорогая Роза, теперь лично к тебе… Во-первых, не грусти и не скучай….
Время свое возьмет, и мы, наверное, тоже как-нибудь переберемся на родину: только наберись терпения. Дорогая моя, ты думаешь, что читая твои письма, я не волнуюсь. Ведь я – тоже человек, и я все-таки помню одно, что сейчас война и нужно полностью отдать себя интересам Родины, ибо нам без победы все равно не жить.
…Пусть некоторые за наш счет отсиживаются. Но после войны с каждого спросят, что же он сделал для победы. Вот так будут расценивать человека».
(Наивный отец! Сейчас, через много лет после Победы, живут на персональных дачах бывшие охранники лагерей, а в коммуналках, все еще в коммуналках, Москвы, Киева, Питера – бывшие фронтовики).

На крохотном вкладыше в тот треугольник:
«Роза, недавно получил твое подробное письмо. Я его очень много раз перечитал, и оно мне очень понравилось. Это то письмо, где пишешь, что ты ждешь, как может ждать только советская женщина… Пиши, дорогая моя, побольше таких писем. Пусть мне напишет Миша, ведь сейчас у него каникулы… (Миша закончил 4 класса в 1944 году).
Желательно сохранить мои письма». (И мать все их сохранила)

В августе войска 2-го и 3-го Украинских фронтов провели Ясско-Кишиневскую наступательную операцию. Освободили Кишинёв, Бендеры, вышли на реку Прут. Военные действия перешли на территорию Румынии .

Октябрь. 23-й танковый корпус действовал в составе конно-механизированной группы генерала И.А. Плиева, уже не с 3-им, а в составе 2-го Украинского фронта.

20 октября был освобождён венгерский город Дебрецен. А 25-го – войска фронта очистили от войск противника северную Трансильванию.

Письмо в Киев, куда с огромным трудом мы переехали.

17-/1Х-44 года. Северная Трансильвания.
«…Ничего, кроме вздохов командира части, помочь тебе не может. События так быстро развиваются, что за месяц наверняка закончится война. Неужели те три справки, что я выслал, ничем не помогли? … Я понимаю, что немцы в Киеве оставили много своих паразитов. А управдому скажи, что я приеду в отпуск и её изувечу. Этому я на войне научился». (После приезда в Киев нас не хотели прописать в нашей довоенной комнате).

Письмо начинается словами «Здравствуйте, мои дорогие великомученики!».

19/1Х-44 Северная Трансильвания
…Никогда и не снилось, что придётся побывать в этих местах. Горы очень высокие, ночью холодно, а днём тепло. В Румынии был в Плоешти, где добывают много нефти. Скоро будем в Венгрии. Может и война скоро закончится…
Написал письмо Хрущёву. Может это поможет…

(Я – Михаил, хорошо помню, что маму вызвали в здание, где работал ЦК КП Украины, на Банковой улице. Я ходил с ней, но никаких подробностей не знаю. То ли это была реакция на письмо отца Хрущеву, то ли на письмо Ильи Эренбурга. Скорее – последнее).

papa-na-moto2 /Х-44 года
«Их в тылу не очень беспокоит положение семей фронтовиков… Сними себе угол и не валяйся на дворе… С минуты на минуту ждём приказ о выступлении. Готовишься, подтягиваешься и тогда забываешь обо всём на свете…»
(В эти дни началось Дебреценская наступательная операция войск 2-го Украинского фронта на территории Румынии и Венгрии).

11-Х- 44.
«…Вчера был в одном трансильванском городе у своих (у евреев). Как раз праздник был Сыкыс (суккот, очевидно). Встретили меня хорошо. (Значит, в Трансильвании не успели уничтожить евреев). …Совсем оборвался. Хожу как оборванец…»

Прошли 2 недели тяжелых боёв. Окружение… Следующее письмо от 27/Х-44 года.
«Бл…я Венгрия. Потерял друзей. Тяжёлые бои. Потому и такой эпитет.

Я очень давно вам не писал, ибо не было откуда посылать вам письма, а сейчас, если я вам пишу, то меня только спасла моя любовь к вам. Писать много не буду. Я только могу писать одно, что тот немец, который хотел меня отправить на тот свет…, то я его опередил выстрелом из своего пистолета… Мой экипаж остался жив. Машины сожгли. Всё что было, погибло в огне. Но огорчаться не нужно, ибо, если поеду (в отпуск,) товарищи найдут всё, что нужно для вас».

Насколько мы помним из рассказов отца, их корпус попал в окружение, танки и машины остались без горючего, часть машин была подбита. Отец и его товарищи подготовили танк, на котором прорвалось из окружения командование корпуса. Помним фамилию генерала Красноголового – заместителя командира корпуса.

А свои машины они сожгли и пешим порядком прорывались через немецкий передний край с тыла. Немец, сидевший в окопе, повернулся и направил оружие на отца, но тот опередил его. Если бы не это, стала бы наша мать вдовой не в 1957 году, а в 1944. И не было бы у нас брата Александра, 1946 года рождения, живущего со своей финской женой Крестинной в Турсу,не было бы и троих его детей.

3.Х.44 года
«Сегодня получил фотографию общую. Сейчас она устарела, многих из сидящих здесь… уже их нет… многие ранены. Это наши связисты».

Читатель, посмотри на это фото. Многие из этих простых советских солдат сложили свои головы в боях с фашистами на территории Венгрии в 1944-м году. Наш отец в сбитой в сторону пилотке, с двумя орденами Красной Звезды (стоит второй справа).

21.Х1.44 год. Венгрия.
«Я награждён вторым орденом Красной Звезды… как видите, я стараюсь.
…Дорогой Шура, я стараюсь всеми силами мстить за твоих, счёт я открыл неплохой… за каждого из твоих уничтожу по 10 фрицев». (Шура, убежав из лагеря под Ново-Житомиром, только один уцелел из семьи Нисена – маминого брата).

Последнее в 1944 году письмо из Венгрии, датированное 29 декабря. В Киеве было 22 января 1945 года.
«Близ столицы Венгрии, очень занят, много хлопот!.. Около 70 детей приходится обслуживать (т.е танков З-й танковой бригады. Здесь цензура стала более беспечной).
…На днях послал письмо в редакцию «Красной звезды» к Эренбургу. Посмотрим, что из этого выйдет. Мне уже передумывать нет сил…
( С августа по декабрь нас мытарили бюрократические сволочи: не давали возможности получить обратно нашу комнату, не прописывали, а значит, мы не получали хлебные и продуктовые карточки. Отец на фронте страшно переживал от бессилия, а помочь не мог. Прописали нас только в декабре).

ГОД 1945

Всего сохранилось 20 писем. Первые написаны в Будапеште, где весь январь и начало февраля шли тяжёлые бои. Несколько писем из Австрии, а 4 послевоенных – из Луцка, где был расквартирован 23-й танковый корпус.

1 января 1945 года Будапешт.
«С новым годом мои дорогие и новым счастьем, чтобы скорей закончилась эта война полной победой над врагом. Немцы сильно сопротивляются, но их постепенно, шаг за шагом, вытесняют и сжимают вокруг них кольцо. Новый год встретил, сами видите в какой обстановке. Ты дорогая, работаешь уже, что это за школа? (Мать работала уборщицей в школе на улице Ленина, и Миша вместе с Шурой приходили ей помогать).

24 января отец написал два письма. Одно перед началом марша в район озера Балатон, где немцы предприняли отчаянную попытку деблокировать окруженные под Будапештом свои войска, а второе – когда корпус ждал своей очереди на переправу через Дунай. Мы помним воспоминания отца: «Много наших войск отходило и переправлялось на наш берег. На нас же смотрели, как на обреченных, идущих навстречу врагу».

Выдержки из этих двух писем. «Уже несколько дней собираюсь написать вам письмо… но сильно мешают. Сейчас, дорогие, нам предстоит очень серьёзная операция, и если мои нервы выдержат, всё будет хорошо.

В городе я закупил очень хорошие вещи. Но наш день отправки ещё не настал. И я всё жду, когда же я смогу отправить посылку». (Отец писал, что им разрешат посылать домой по одной пятикилограммовой посылке в месяц. С января по май мы получили несколько таких посылок с дефицитными тогда вещами. Это было большой поддержкой).

«В городе спаслось много наших. Меня встречали очень хорошо и называли не иначе, как представителем «мушиаха». Чем мог, конечно, я помог, но всем помочь нельзя, ибо они сильно голодали в гетто. Сейчас они возвращаются по своим домам. Многие просили передать вам, мои дорогие, особый привет и пожелания, чтобы я скорее вернулся к вам.

Сейчас, видно, произойдёт кризис этой большой битвы. Немцы до сих пор ещё бросают большие силы, чтобы выручить свои окруженные войска. Наши перебивают и перемалывают их отборные силы. Сейчас стоим и ждём, пока можно будет переправиться через один очень серьёзный водный рубеж. Городское население здесь сильно голодает. Но ничего. Когда Ленинград голодал, они не сочувствовали. Пусть же сейчас они поймут муки большого города»

4.II.45 год. Через 10 дней после боёв.

«…На душе у меня лучше, ибо то, о чём я писал, осталось позади. Я сейчас на том же фронте, что и Мотя. Знал бы, где он, поехал бы повидаться (родной брат отца Матвей, 1905 года рождения, тоже воевал солдатом и остался жив, а его сын Семён с 1950 по 1975 был кадровым военным – начальником штаба артиллерийского полка на Дальнем Востоке).

18 февраля отец отправил наконец первую посылку, чему был очень рад, ибо «посылка, как награда» (из письма отца). Генералы вывозили трофеи грузовиками, маршалы вагонами, а солдат был рад посылке.

С 6 марта до 1 апреля писем нет. Цветная немецкая открытка с изображением цветка гладиолуса, отпечатана в Дрездене. Штамп полевой почты от 7 апреля. На ней несколько слов и надпись вверху: «Привет с границы». А какой – разобрать нельзя. Думаем, между Венгрией и Австрией.

10.IV.45 год.
«После 4-х месяцев мы вышли на отдых. Был я уже в Вене. Много наших освободили, которых немцы угнали на каторгу. Все бегут домой, нас встречали со слезами».

Последнее сохранившееся письмо было от 27 апреля. Войну отец закончил в Чехословакии. Затем корпус перевели в г.Луцк (Западная Украина), откуда он 22 июля 1945 года приехал на несколько дней в командировку в Киев.

Мы не видели отца с 1941 года. Демобилизовали его 1 ноября 1945 года, и через девять месяцев мать родила нам брата Александра, впоследствии известного художника-фотографа на киностудии А.Довженко. Живёт он в Финляндии.

Работал отец бригадиром электриков в стройконторе. Страшное напряжение войны сказалось – он умер, не дожив до 50 лет. Мама пережила его на 36 лет. Переженила всех сыновей, дождалась шестерых внуков.

Михаил с 1947 по 1966 г.г. был кадровым военным, затем до 1991 года – экскурсоводом в Киеве. Григорий окончил техникум, отслужил 3 года в ракетных войсках, затем работа в институте электродинамики АН УССР, заочная учёба в институте. Инженер-электрик и, вообще, мастер золотые руки – весь в отца. Оба живут вместе с детьми и внуками в Колорадо-Спрингс. А одна дочь Григория живёт в Иерусалиме.

Вот такая непростая история семьи простого солдата, одного из тех, кто был рядовым тружеником войны.