Бывают дни, когда он не выходит из дома. Но из моды он не выходит никогда. Духи от Зайцева духовны, материи тонкие, одежда – божественная. Просто не верится, что ему уже семьдесят два – кажется, он был с нами уже как минимум лет двести.
* * *
Года полтора назад мне сильно повезло, поскольку я лично наблюдал, как Зайцев празднует свой юбилей. Досталось мне место в девятом ряду, а в шестом скромно уселась Людмила Путина в окружении мужественных охранников. Перед этим она вручила юбиляру букет его любимых цветов – лилий и калл. Почти все гости пришли в нарядах Зайцева – это, понятно, было лучшим подарком знаменитому модельеру. А другим лучшим подарком стали горы плюшевых зайцев – числом более семидесяти штук.
Уже в финале дефиле кутюрье не выдержал – расплакался. От избытка положительных эмоций и плюшевых зайцев. Тем не менее было, доложу вам, довольно весело. Гурченко пригласила Зайцева станцевать с ней под песню «Когда мы были молодыми». Актеры театра «Современник», для которого он шил много костюмов, принесли корзинку с пирожками, бутылку вишневки и пропели нестройным хором: «Слава, ты наш эксклюзив». Видимо, не всю вишневку донесли в целости и сохранности.
Эдита Пьеха самокритично призналась, что ее звание «самой элегантной певицы СССР» – исключительно заслуга Зайцева. А юбилейную коллекцию Зайцев посвятил своему первому скандальному показу, когда его модели вышли в цветных телогрейках. Правда, в этот раз телогрейки сильно смахивали на вечерние платья.
* * *
Спрашиваю Зайцева: скажите честно Вячеслав Михайлович, мой вид не очень вас раздражает? После паузы по Станиславскому он отвечает: не очень. Но вообще-то я всегда говорю, что когда вы идете на прием к Зайцеву, подумайте о своем внешнем виде! Ведь одежда помогает нам чувствовать себя уверенно. Вот я, к примеру, встаю утром, смотрю в зеркало: боже, какой урод! А потом надеваю рубашечку, бабочку или галстук – и красавец, глаз не оторвешь!
Зайцев всегда очень трепетно относился к тому, как одеты его собеседники. Еще в советские времена однажды пришел в Министерство легкой промышленности. И ему женщина – заместитель министра строго говорит: у вас длинные волосы, вы показываете дурной пример молодежи! Зайцев не сдался и выпалил ей: а уж вы-то, замминистра, могли бы надеть более приличную одежду! После этого его в очередной раз сделали невыездным – несмотря на билет члена КПСС.
Зайцев признается: мол, когда-то я был до противного советским человеком. Прием в партию стал для него настолько серьезным и торжественным событием, что он явился на заседание парткома очень элегантно одетым: в сером полосатом костюме и с фиолетовой бабочкой вместо галстука. Старые коммунисты были в шоке. Говорят: молодой человек, здесь вам не цирк, не театр, приходите в черном костюме. Пришлось Зайцеву явиться на следующий раз в элегантной черной тройке.
А в партию он вступил сознательно, чтобы бороться со злом. И поэтому перед партсобраниями в Доме моделей на Кузнецком приятели просто запирали Зайцева, чтобы не пришел, не наговорил лишнего и никого не критиковал.
* * *
В детстве он любил вышивать крестиком. И еще хулиганил: надевал мамино платье, завязывал на голове платок – изображал из себя каких-то роскошных женщин. Это был первый показ, на котором он выступал и в качестве модели и в качестве зрителя. И еще мечтал стать актером оперетты. Пел, танцевал, декламировал стихи. Его называли «солнечным зайчиком» – он был светлым и очень похожим на татарчонка, такое широкое плоское лицо, слегка раскосые глаза. И потом, когда Зайцев приезжал в Корею, Китай или Японию, его часто принимали за своего. А на самом деле и детство, и юность были совсем не солнечными. Отец воевал, попал в плен, потом был репрессирован. Мама во время войны работала медсестрой, подрабатывала уборщицей, прачкой. Нищета страшная: ели капусту, картофельную шелуху. С семи лет Слава уже вел хозяйство. Когда маму забрали в больницу, приноровился петь песни продавщицам во время обеденного перерыва. За это они давали печенье, которое он продавал на рынке, а на вырученные деньги покупал маме хлеб в больницу.
Слава вполне мог стать известным певцом – ведь он серьезно занимался в хоре и был запевалой. Он даже победил на серьезном конкурсе песни в Иванове, за что получил в подарок три метра серого сукна. После этого его хотели забрать петь в Москву, но мама не отпустила. А соседская девочка, которая научила Славу вышивать гладью и крестиком цветы на наволочках, подговорила пойти в местный химико-технологический техникум. Зайцев окончил его с отличием и поступил в Московский текстильный институт.
Свою первую коллекцию Зайцев представил в марте 1983 года во дворце «Крылья Советов». Он тогда работал на швейной фабрике Мособлсовнархоза. На моделях были яркие телогрейки, легкие юбки из павлово-посадских платков и цветные валенки на ногах. Комиссия пришла в ужас. Уже на следующий день состоялся товарищеский суд, и дирекция вынесла Зайцеву строгий выговор за непрофессионализм и попытку опорочить работу фабрики. Его освободили от художественного руководства экспериментальной группой и перевели на работу в цех ширпотреба.
Зато этой коллекцией очень заинтересовался репортер «Пари матч», который случайно попал на показ. Интервью с Зайцевым и моделями фабрики и их фотографии были напечатаны в свежем номере журнала под заголовком: «Отныне Москва имеет своего художника».
* * *
В конце апреля 1965 года французская журналистка сообщила Зайцеву: завтра в кафе гостиницы «Киевская» его ждет Пьер Карден. Что делать? Зайцев помчался на рынок возле станции «Аэропорт» и купил там в уцененке венгерское пальто за 18 рублей. Кроме того, взял у приятеля напрокат замшевый пиджак.
Карден показал ему роскошные шелковые халаты с вышивкой, ручной работы галстуки, массу аксессуаров. Зайцев был потрясен и потом целый день не мыл руку, «желая сохранить тепло его души». После этого на обеде в ресторане «София» Зайцев показывал мэтру эскизы своих работ. И когда Карден уехал домой, вскоре Зайцеву пришла газета из Нью-Йорка со статьей «Встреча королей моды». Он, конечно, был чрезвычайно тронут.
Уже позже была еще одна очень памятная встреча с Карденом – на болгарском телевидении. Журналист спрашивает Кардена: что для вас ценнее в творчество, коммерция или сам творческий процесс? И Карден честно так отвечает: на девяносто девять процентов я коммерсант, а на один процент – художник. Зайцев был потрясен. Потому что он всегда считал себя чистым художником, отводя на коммерцию тот самый жалкий один процент.
* * *
В юности Зайцев всегда одевался очень дерзко. Когда учился в институте, ходил по Москве в цветных рубахах с аппликациями, в оранжевых штанах Милиционеры смеялись, но не трогали. Первым в Москве надел макси-шубу из козла. Вспоминает: когда в таком виде вошел в автобус, народ чуть в обморок не попадал! А он ужасно любил эпатировать толпу и вызывать возмущение. Думал: если они в шоке, значит я не такой серый и унылый, как все остальные! Все испробовал: и клетчатые цветные костюмы, и меховые папахи, и волосы красил в желтый цвет… Шил немыслимые оранжевые, красные рубахи, странного цвета вельветовые брюки и в таком странном виде дефилировал по столице. Свою первую модель он сделал на третьем курсе института. Нужно было что-то зимой носить – и Зайцев сшил себе пальто из войлочной шинельной ткани. Такое, знаете, пальто в стиле Гольбейна: расширенный плечевой пояс, круглая горловина… Кстати, в нем он появился на страницах журнала «Vogue» в 1965 году.
* * *
С бывшей женой Мариной у Зайцева был очень бурный и красивый роман. А вот закончилось все не очень красиво. После девяти лет супружества родители жены просто выставили его за дверь. Теща сказала, что сын уборщицы категорически не подходит ее дочери. Оскорбления в свой адрес Зайцев еще смог бы стерпеть, а вот жестокие слова о любимой матери – нет. Забрал вещи и ушел. Сыну Егору тогда было девять, а снова он встретился с отцом уже в пятнадцать…
Была еще одна ужасная история с его несостоявшейся второй женой. Зайцев уверяет: поскольку он не согласился на брак, она наложила на него могильный навет. И вскоре – жуткая авария…1971 год, теплый августовский вечер. Зайцев возвращается домой после встречи с этой женщиной. На Лесной улице таксист предложил подобрать двух голосовавших девушек легкого поведения. Они стали приставать к водителю, и тот, выехав на Новослободскую, стал отмахиваться от девиц и не заметил, как из переулка выскочил грузовик. Он протаранил такси. Зайцев от удара пробил окно головой и застрял в машине. Вырезали его автогеном – он был без сознания. В больницу доставили с переломами обеих ног, причем правая переломалась в колене и держалась буквально на одних связках. Диагноз: сотрясение мозга второй степени, плюс тяжелое повреждение правого глаза. Девять дней Зайцев провел в реанимации, один месяц без сознания. И пятнадцать дней на вытяжке – гвозди в пятках и по гире в пятнадцать килограммов. В итоге он провел в этой больнице шесть месяцев. Затем еще полгода проходил на костылях, но уже мужественно ездил на работу из Новогиреева на Кузнецкий мост.
Представьте себе эту сцену: странный человек в супермодном желтом пальто-макси и белой папахе прыгает на костылях из автобуса в метро, и обратно… «Только через девятнадцать лет я узнал о порче, смертельном наговоре это женщины, – признается Зайцев. – Это проклятие сняла с меня очень талантливая и светлая девочка-экстрасенс».
С Зайцевым мистические истории вообще часто случались. Однажды в 1971 году он участвовал в съемках фильма “Держись за облака”, где главную роль сыграла Светлана Светличная. Дело было в Будапеште. С венгерскими актерами вышел в обед на площадь: солнечный день, погода роскошная. И вдруг подходит цыганка и говорит: до пятидесяти лет ты будешь жить в нищете, зато потом будешь богат, талантлив. Тебя узнает весь мир, но денег у тебя никогда не будет, потому что ты станешь их раздавать. Все так и произошло.
* * *
«Женщина – это миф, – объясняет мне Зайцев. – И я сохраняю в себе любовь к этому мифу. Я никогда не позволил себе подумать о женщине плохо. Она соблазнительна, желанна, тиха. Мне кто-то сказал: ваши девушки медленно ходят. Да, медленно, но я так и хотел. Потому что женщина должна быть значительной, величественной…»
* * *
Впервые в Париж для участия в Неделе высокой моды Зайцев поехал в 1988 году. Вокруг его коллекции сразу возник ажиотаж: гостям не хватало мест, даже для советского посла с трудом нашли стул. Когда Зайцев появился на сцене в ярко-зеленом костюме из шелка с бирюзовым жакетом, зал встретил его овацией. И в тот же вечер тогдашний парижский мэр Жак Ширак вручил кутюрье медаль «Почетного гражданина города Парижа». А позднее он стал еще почетным гражданином Иванова – тоже хороший город.
* * *
Представьте, именно Зайцев придумал для Пугачевой знаменитый красный балахон, который произвел такой фурор в Сопоте. На московской Олимпиаде создал парадную одежду для советской делегации. Стал первым модельером, который всерьез заинтересовался костюмами для фигуристов. Именно он придумал фирменный стиль легендарной пары Бестемьянова-Букин, для их самых знаменитых номеров – «Половецкие пляски», «Кармен», «Кабаре». А сколько знаменитых актеров и актрис в свое время были его клиентами! Ульянов и Зельдин, Марианна и Анастасия Вертинские, Галина Волчек, Марина Неелова, Эдита Пьеха, Алиса Фрейндлих… Кстати, в советское время у Зайцева одевались и многие партийные боссы. У них была своя мастерская, но они приезжали к Зайцеву за консультациями. Он был знаком с семьями Косыгина, Брежнева, Шеварднадзе, Горбачева. Будучи руководителем Дома, Зайцев всегда мог перепоручить их заказы другим художникам, если общаться не хотелось. «Они относились к нам, как к рабам, и меня это очень унижало! – объясняет модельер. – Я слишком предан своей профессии и, когда испытывал давление и пренебрежительное к себе отношение, сразу уходил в сторону. Мог и супруге Брежнева отказать, потому что мне неинтересно было ею заниматься».
* * *
Зайцев был художественным руководителем Дома моделей, перед ним открывались невероятные перспективы. Но в один прекрасный день он слез с пьедестала и гордо удалился из официальной моды практически в никуда. Потому что понял: то, чем он занимается – это лишь пафос и обман, до людей ничего не доходит. А тут еще ушла из жизни горячо любимая мама. Зайцев очень растерялся. Вокруг него сразу же появилась масса людей, которые обещали помочь – экстрасенсы, психологи. Однажды к нему приехал молодой парень, очень серьезно относящийся к религии. Они сидели за столом, он смотрел на Зайцева, смотрел, а потом говорит: знаете, я ничего не могу сделать. Вы защищены Богом. Вас держит такой мощный энергетический поток, что моя помощь вам не нужна.
«Во мне есть некая фатальность, которая позволяет мне не бояться смерти, – объясняет Зайцев. – Мне почему-то вошло в голову, что я должен жить до 104 лет. Но потом мне сказали, что 7 лет у меня сатана отнимет, и сейчас я уверен, что буду жить до 97. Все экстрасенсы, которые смотрели будущее по моей руке, удивлены потенциальной мощью. Энергия зашкаливает просто! Хотите реальную историю о моих взаимоотношениях с Источником энергии? Один индийский махарадж пригласил меня в гости. Я приехал, меня поселили в великолепный отель. И вот в пять утра проснулся от тяжести в груди – на меня села огромная крыса! Я так испугался! А она медленно развернулась и исчезла… Мы с махараджем поехали по городам Индии. И однажды в какой-то гостинице я опять проснулся около пяти утра, но теперь уже от сказочной, божественной музыки. Уснув, я попал в рай – какой-то совершенно удивительный сад, люди в белых одеждах, течет река, музыка звучит. Даже сейчас вижу! А перед отъездом я все рассказал махараджу. Он говорит: все совершенно естественно! В первый раз тебя приветствовали боги земли, а вот второй к тебе приходили боги неба. Теперь никогда ничего не бойся. Что бы не случилось, с тобой все будет хорошо!»
* * *
Зайцев считает, что он – проводник. В доказательство рассказывает такой случай. Когда он собирался строить дом в деревне, его подруга-экстрасенс приехала, чтобы освятить строительство. Поставила свечи в яму, которая была вырыта для фундамента, разбила яйца и вызвала богов Солнца, Воды и Ветра. Это было в середине мая, в половине двенадцатого дня. Было очень пасмурно – и вдруг открылись облака, показалось солнце, потом сразу пошел дождь и поднялся сильный ветер. И все это – в течение одной минуты! У шофера Зайцева просто волосы встали дыбом. А сам художник остался абсолютно спокоен.
Заговорили о гороскопах. Зайцев объясняет: он – Тигр, то есть фрондер, военачальник! И еще – Рыбы. «Абсолютно противоположные знаки, но поразительно – один помогает другому. Если бы я был только Рыбы, то наверно, уже умер бы на хрен! А Тигр мне дает возможность держать форму».
* * *
С огромной теплотой и нежностью Зайцев вспоминает о Версаче. Они встретились лишь однажды, в Нью-Йорке: Зайцев увидел его в Сохо, одного, без всякой охраны. Набрался смелости и подошел: Джанни, привет, я Слава Зайцев. Версаче улыбнулся: да, я тебя знаю. Ты что тут делаешь? У меня выставка. А у тебя?
«Мы очень мило поговорили. Он был удивительно доброжелателен, и его абсолютное отсутствие амбиций оставило во мне очень теплый свет. Поэтому я считаю, что то такое случилось именно с Версаче – какая-то ирония судьбы. Выбирают ведь всегда самых незащищенных…»
ххх
Помимо прочего Зайцев, конечно, – блистательный, самобытный художник. «Мои картины абсолютно абстрагированы от жизни, от действительности. Это мир грез, сновидений, это мечты. Там все, как и в моих стихах. Все – астрал. Я их не придумываю. Беру бумагу и рисую. Сразу. За 20 дней делаю до 50 картин. Даже эскизов не бывает, потому что я всегда должен закончить картину в тот же день, завтра я уже буду совершенно по-другому себя чувствовать. Это же все на эмоциональном срыве! Вот на той картине покой, предположим. А в этой – совершенно другое состояние, внутренняя раздрызганнность или нервозность, усталость или разочарование…»
Кстати, живописью Зайцев занялся еще в студенческие годы. И говорит: изначально я художник, а уже потом модельер. Зайцев пишет исключительно пастелью, а не маслом – у него аллергия на масляную краску. Причем интересно: если в моде он занимается созиданием гармоничного, совершенного образа, то в графике – тотальный и безжалостный разрушитель гармонии. «В моде я выплескиваю свои положительные, радостные эмоции, предназначенные людям, а в живописи – свои обиды, разочарования и недосказанности», – объясняет он. Графические работы Зайцева, между прочим, есть и в мадридском музее Прадо, и в Варшавской галерее современного искусства, и во многих частных коллекциях. И год от года они ценятся все дороже.
* * *
Любимые люди Зайцева – сын Егор и внучка Маруся. Сына он считает чрезвычайно талантливым человеком и верит, что тот вскоре станет лучшим модельером всех времен и народов. Марусе уже пятнадцать, и Зайцев настоятельно советует ей поступить в технический вуз. Поскольку он – романтик, а Маруся – очень большой прагматик, лидер по натуре и вполне может стать руководителем его Дома моды. При этом она и очень талантлива: блестяще рисует одежду и деду помогает. Хотя Зайцев ей говорит: «Не надо тебе моделировать, пока у тебя есть папа и я. Лучше помоги по-другому…» Он уверен: его Маруся станет новой Коко Шанель.
* * *
Вячеслав Михайлович очень трепетно относится к православию. В столичных храмах, правда, бывает нечасто. Зато постоянно ходит в подмосковную деревенскую церковь, неподалеку от загородного дома. Она старая, XVIII века, ее строил еще прадед Натальи Гончаровой. Если зима, идет в валенках, потому что холодно, и идти приходится по глубокому снегу через кладбище. Но при этом на Зайцеве всегда белая рубашка с галстуком или бабочкой. И никаких свитеров!
* * *
Мы долго общались, и во время разговора Зайцев несколько раз уходил в себя: глаза закроет и цитирует собственные стихи. Это для него что-то вроде молитвы или медитации…
Задаю банальнейший вопрос: мол, как Вам удается так хорошо выглядеть? А все очень просто. «Я по натуре человек добрый, зла никому не делаю, радуюсь жизни, – отвечает Зайцев. – Вот поэтому моя рожа всегда светится и не искажена завистью и морщинами!» А когда Зайцев очень устает и буквально валится с ног, он делает одну нехитрую процедуру, которую ему посоветовали друзья-экстрасенсы. Нужно лечь на пол и представить, что ты – мешок с отбросами. Лежишь в чистом поле под деревом и стараешься от этих отбросов освободиться. «Я делал это, и приходила легкость, покой. Я засыпал. И вдруг на меня обрушивался огромный поток солнца. Это было невероятно! Я жмурился, пытался открыть глаза – и был совершенно ошарашен»
Зайцев уверил меня, что в свои годы чувствует себя потрясающе. «Я счастлив, что мне удалось не скурвиться. Что я по-прежнему все тот же Слава Зайцев – консерватор, влюбленный в красоту. Что я живу, работаю и радуюсь каждому дню».
Сейчас у Зайцева все есть, кроме времени. И когда к нему пристают не по делу, он громко кричит: «Отстаньте от меня! Я хочу работать!»
