Когда я появился в его уютной студии в центре Москвы, двадцатипятилетняя Ксюша устроила сцену ревности. Она металась из угла в угол, кричала что-то о том, какая она, Ксюша хорошая, и не успокоилась, пока он не сказал, что любит свою девочку, что она у него красавица и умница.
Красавица Ксюша – всего лишь говорящий попугай. Но говорят, точно так же по нему сходят с ума и женщины. И пока он летает во сне и наяву, его ожидают гражданки Никаноровы, а одинокие женщины мечтают познакомиться.
Виктора Мережко вообще считают главным знатоком женщин, а его фильмы – художественным пособием по их изучению.
Сценарист 57 фильмов, режиссер, актер, писатель, дамский угодник, отец двоих замечательных детей, почти счастливый человек…
Однажды Мережко придумал, что знает и понимает женщин. Почувствовал, какое это неисчерпаемое сокровище для сценариста – женский характер. Ведь ее можно наградить чем угодно – от венерической болезни до невероятной судьбы. Мережко хулиганил с женскими характерами как хотел, заставлял своих героинь совершать самые экзотические поступки. И вдруг выяснилось, что его хулиганство отразило женскую суть – непредсказуемость.
«Женщину нельзя предсказать, – считает сценарист. – Мужчина – это такой долбанный компьютер старой модификации, его легко просчитать, им движет мозг. А женщина – это сердце. Оно без конца вибрирует, посылает сигналы и принимает их… Когда пишешь женский характер, ты как будто разгадываешь кроссворд!»
Мережко всегда очень любили и сейчас любят женщины. Причем чем старше он становится, тем больше вызывает интерес. Он знает, как провоцировать женщину, как ухаживать за ней, как добиться близости или, наоборот, уйти от нее. Из всех способов обольщения Мережко предпочитает комплименты. «Они возвышают партнера. Даже на органическом уровне – если каждый день говорить женщине, какой у нее замечательной красоты нос или какие чувственные губы, они через месяц-два станут такими прекрасными, сексуальными и желанными! Просто организм в этом случае выделяет секреции, которые способствуют красоте. Или убивают ее, если говорить, что нос у тебя ужасный и омерзительный, а губы ты с котлетой съела…»
* * *
У Мережко никогда не было настоящих романов, кроме одного – с его женой. Он любил ее до конца, и любил по-настоящему. Но было много случайных связей, и она это понимала. «Женщина почувствует другую женщину, даже если ты не несешь на себе никаких запахов чужих духов. Она почувствует чужой запах кожи, пота – если это ее мужчина. Высшее животное начало, интуиция фантастическая!»
Вот, скажем, фильм «Прости» – о женщине, которая, узнав об измене мужа, тоже пытается отомстить ему изменой – почти автобиографический, там много ситуаций, в которые сам Мережко и попадал. Его и чужие мужья заставали со своими женами, и дамы с другими дамами – ну всякое случалось. А жена Тамара прочитала сценарий и говорит: «Вить, это что же – про тебя?» Он: «Ты что, с ума сошла?» А сам-то знает, что она права…
Впервые Мережко услышал о своей будущей жене задолго до знакомства. Это было в Ростове-на-Дону, куда он попал по распределению, окончив полиграфический институт. И ему сказали, что на местный «Бродвей» по вечерам выходит Тамара Захарова – девочка потрясающей красоты. Самые крутые парни к ней клеились, но она, пятнадцатилетняя девочка, всех отшивала. До семнадцати лет Мережко за ней наблюдал на расстоянии, а потом стал активно ухлестывать, однако она совершенно не реагировала на его попытки. У семьи Захаровых был красивый особняк в центре города, и он, достаточно уже взрослый человек, на десять лет ее старше, кругами ходил вокруг ее дома, наблюдал, как они выезжают на собственной «Волге», пытался как-то сблизиться… Потом Мережко поступил во ВГИК, а через год приехал на каникулы в Ростов – именно ради Тамарочки, пришел к ней в дом… В общем, сделал предложение, и к его абсолютному удивлению и счастью она сказала: «Я согласна». Ее мать была категорически против: куда, мол, за голодранца собираешься, кто тебя содержать будет? И тем не менее Тамарочка настояла на своем. Теща позже передавала молодым продукты, давала деньги взаймы. Мережко все вернул с первых же гонораров – больше пяти тысяч…
* * *
Первое свое женское создание Мережко назвал Катькой. Это был сценарий фильма «Вас ожидает гражданка Никанорова», который он написал сразу же, как окончил ВГИК.
В его основе – полупридуманная история. Ему рассказывали, что есть одна такая сумасшедшая, которая с половиной деревни переспала. Причем искренне. Сценарист подумал: какой классный персонаж! Но фильм был поставлен лишь десять лет спустя, причем с успехом. А сначала его нигде не принимали, говорили: ну что это за распутная баба! Гулящая – не гулящая? Странная какая-то. На «Ленфильме» прочитали сценарий и говорят: это не пойдет, но вы хорошо понимаете женщин. Напишите что-нибудь про них.
Мережко подумал: напишу о маме. Она была очень колоритная женщина. И написал сценарий фильма «Здравствуй и прощай» – про такой экзальтированный русский характер.
* * *
Его маму звали Шура – так же, как героиню фильма «Здравствуй и прощай». Она была необыкновенно самолюбивая, могла быть удивительно щедрой, открытой – и через секунду повернуть ситуацию совершенно в другую сторону. А отец был такой настоящий донской казак, загульный, любил выпить, любил женщин. Отец заведовал сепаратным пунктом, а мама работала у него лаборанткой. А потом семья переехала на Украину, в село с красивым названием Русская Поляна. Там Мережко закончил украинскую школу, хотя языка не знал. Пытался поступить в киевский театральный институт, но не вышло. Работал грузчиком, лесорубом, а через год поступил на полиграфический. Отец был против того, чтобы Виктор занимался кино. Он палец поднимал и говорил: «Витя, ты инженер!» По его мнению, ничего выше быть не могло. А мама, когда узнала, что сын поступает во ВГИК, его благословила.
Во ВГИКЕ Мережко учился очень успешно и считался неким фаворитом. Уже на втором курсе на «Мосфильме» сняли по его сценарию короткометражку «Зареченские женихи». Он дал телеграмму домой: такого-то числа по телевизору покажут мой фильм. Дома телевизора не было, телевизор – у богатых соседей напротив, и родители пошли к ним. Самогоночку поставили, закуску… А когда увидели на экране «Зареченские женихи», сценарий Виктора Мережко». Такой рев начался! У отца слезы, мама плачет… Соседи смеялись – это ж комедия все-таки, а его мама так тогда и не поняла, о чем фильм и что к чему.
* * *
Забавная история: на первом курсе ВГИКа Мережко очень захотелось съездить в Ростов. А денег, понятно, нет. Приходит в журнал «Советский экран», там говорят: хотите в Ростов – отлично, Шолохову как раз шестьдесят исполняется, возьмите интервью. Оплатим плацкарту и еще немного денег, как внештатнику.
Настырный студент нашел Шолохова в Ростове, в гостинице «Московская». Там банкет, водка льется рекой. Пробрался к писателю, вокруг обкомовское начальство, говорит: я, мол, студент, надо взять у вас интервью. Его тут же оттащили. Через несколько часов ловит мэтра этажом ниже: скажите хоть пару слов для читателей «Советского экрана»! Его снова оттащили приближенные, и вдруг Шолохов говорит: оставьте, не трогайте его! Берет под руку, отводит в сторону: наклонись. Мережко наклонился. Нет, ближе, еще ближе! И горячо шепчет в ухо: да пошел ты на…
Понятно, редакция потом дорогу не оплатила – ведь интервью так и случилось.
Зато сейчас Мережко на Дону очень сильно любят. Так что он туда ездит с опаской: спиться можно! Недавно вот был в Ростовской области, в Старочеркасске – и просто расплакался. Полынь, камыш, Дон, куреня стоят… Это ведь его края, родился на хуторе! И дал казакам слово, что снимет сериал о донской земле.
* * *
После «Здравствуй и прощай» вышел фильм Мережко «Одиножды один» – это один из самых любимых его сценариев. Но фильм получился слишком гротесковым, режиссер перестарался, пересмешил, переерничал. «Мама поехала его смотреть в Черкассы, в кинотеатр. Посмотрела и говорит: «Витя, какое плохое кино!» Но это же фильм сына! И вот после сеанса она вышла на улицу и стала причитать: люди добрые, ну чего же вы проходите мимо! Ну, зайдите, посмотрите! Такой смешной фильм – там Папанов в главной роли, и все артисты хорошие. Она стояла два сеанса подряд возле кинотеатра и агитировала. И люди заходили. А после сеанса она пряталась, потому что боялась, что ее побьют – но потом опять выползала и опять всех зазывала…
А «Родню» мама Мережко так и не успела посмотреть. Она уже умирала, а в это время по телевизору показали фильм Мережко «Уходя – уходи». И он помнит, как мама лежала на диване и смотрела фильм по телевизору, который он купил на гонорар от «Зареченских женихов», и так смеялась! Несмотря на жуткие боли, она рыдала от хохота, просто заходилась смехом. Витя, говорила, ой, не могу – какая же хорошая картина!
* * *
«Полеты во сне и наяву» Мережко писал с судьбы старшего брата. Там в какой-то степени его приключения, его судьба. Были там и его собственные приключения. Помните, герой пытается поехать к маме? Так вот точно так же Мережко и пытался выбраться к маме из Одессы. Там он подрабатывал: переписывал чужой сценарий и снимался в картине «Если есть паруса» – они с Борисом Брондуковым играли матросов. И Мережко заплатили за это 150 рублей. Он пошел на вокзал покупать билет, поддался там чарам цыганки – и она выманила все деньги. Не на что ехать! И тогда сценарист поехал на перекладных. Холодно, снег… А суть фильма – его брат.
Он работал в Черкассах, в КБ. Жуткая была обстановка, затхлая атмосфера. Там все переспали друг с другом, все знали про всех все сплетни – кто чем живет, кто с кем, кто как… Мережко говорил: Володечка, как же ты в этом ужасе живешь? Брат умер в 50 лет, умер как-то странно, загадочно, нелепо.
Фильм, который подвел итог двум поколениям. Это герой нашего времени, Печорин 70-80-х… Мережко считает, что ни один его фильм не может стоять с ним рядом – ни «Родня», ни «Курочка Ряба», ни «Прости». Для него это немножко исповедь – как будто он пришел в церковь и попросил прощения. Не только за свои грехи, но и за грехи ровесников.
* * *
Жена знала, конечно, что Мережко пользуется успехом у женщин, но закрывала на это глаза. Понимала, что он помешан на своих детях, и никуда из семьи не денется. В мастерской он жил своей жизнью, и она это приняла, смирилась и никогда не вмешивалась в его личную жизнь. И никогда не позволяла себе быть грубой – несмотря ни на что, он слышал от нее только «Витенька, Витенька…»
«Меня всегда поражало, до какой степени моя Тамарочка наделена мудростью. Она понимала, что мне так удобно, необходимо. Милая и нежная, она снимала мою агрессивность. После ухода Тамарочки я стал покладистей, сейчас я крайне редко позволяю себе выплескивать эмоции. При ее жизни я делал это чаще, к моему искреннему сожалению. Когда моя мама умирала, она мне наговорила на кассету: «Береги Тамару. Это тебе подарок от Господа Бога». Ни одному из моих братьев она такого не сказала».
* * *
«Родня» – это в значительной степени судьба тещи Мережко. Она была замужем – от этого брака родилась Тамара, и очень любила своего мужа, красивого летчика. Тот ее оставил, уехал в Москву, женился на богатой дочери генерала. Она вышла замуж, второй ребенок появился, но всю жизнь любила этого летчика. Он жил недалеко, и Мережко как-то с Тамарой пытались его проведать, но их не впустили в квартиру. А теща однажды сказала Тамаре: как я хочу увидеть Вадима! И каждый раз, приезжая в Москву, все ходила по этому району кругами, но так до конца жизни его и не увидела.
«Родню» Мережко писал на Мордюкову, «Никанорову» – на молодую Чурикову, но так получилось, что сыграла Наталья Гундарева, и сыграла прекрасно. А «Курочка Ряба»… К этой картине у сценариста сложное отношение. Ия Савина, которая играла Асю Клячину в первом фильме, прочитав сценарий продолжения, отказалась сниматься. Сначала Андрону Кончаловскому по телефону, потом Мережко в глаза при встрече выкрикнула: «Сценарий порочит русский народ, издевается над русскими. Это не бездарно, это бездушно и бессовестно!»
Сценарий действительно беспощаден. Придумка с золотым яйцом Фаберже, которое оказывается фальшивым, позволяет выставить напоказ наши болезни. Перво-наперво – зависть. Ведь давно известно: если где-нибудь в иных землях у кого-то хороший дом, то его соседи строят дома не хуже. Русские – наоборот, сожгут этот дом, чтобы глаза не мозолил, душу не терзал досадой на чужое благополучие.
Так вот, когда Ия отказалась, и режиссер, и сценарист были убиты. Рассматривались разные предложения. Андрон говорил: «Ты понимаешь, как только появится его величество Актер Актерыч, пусть и в юбке, все развалится – люди не поверят, что это из их среды существо». Но создателям фильма очень повезло с Чуриковой. Она сама – народ, она – из толпы. «Странная, в жизни не скажешь, что она актриса, даже внешне далека от традиционного представления о кинодиве. У нее блистательное природное чувство юмора. Как она заводила на съемках деревенских теток – и выпьет, и рассмешит, и пустит в массовку шутку, так что все взрывались хохотом».
* * *
Когда Никита Михалков снимал «Родню», Мережко очень часто присутствовал на съемках – впечатления, мягко говоря, сильные. Михалков с Мордюковой начали ссориться буквально с первых кадров. Режиссер часто заставлял Мордюкову делать то, что она не хотела. Поэтому ссоры, слезы, упреки и оскорбления случались часто. Каждый раз она собирала вещи и грозилась уехать. Причем у Мордюковой двухкомнатный номер весь был завален подарками – галоши какие-то, валенки, мини-комбайны… Она все это собирала в кучу и после очередной стычки с Михалковым кричала: все, уезжаю! Директор пытался ее остановить, а она: этот твой Михалков, барин чертов, на фиг он мне нужен! Всю эту кучу подарков грузили в автобус, она сидела среди них и горько плакала. Михалков подъезжал, сначала так, издали заглядывал, потом из машины вылезал: Нонночка! И тоже начинал плакать, обниматься, просить прощения… Все это снова выгружали, а потом следующий скандал. Раза три она так пыталась уехать. А потом возвращалась.
* * *
Жизнь каждого человека является поводом для сценария. Но Мережко ищет сюжеты с помощью эмоциональных ощущений. К одной пьесе, например, его подтолкнул покойный Арчил Гомиашвили. Мережко пошел ужинать к нему в ресторан «Золотой Остап». Говорит: «Слушай, какое замечательное у тебя лицо! Лицо такого умного, талантливого, видавшего все в жизни афериста. Потрясающие глаза, щеки, усталость пальцев, холеность…» Гомиашвили тогда спросил о какой-нибудь пьесе. Мережко отвечает: все, я уже придумал! И действительно – написал криминальную мелодраму с элементами трагикомедии: два персонажа встречаются в квартире, не ожидая там кого-нибудь встретить, потому что и он, и она – домушники-одиночки…
Или однажды увидел в Союзе кинематографистов спускающегося по лестнице пьяного сценариста. В это время с другой стороны к нему шли Ромашин и Джигарханян. Подходят и говорят: напиши историю нам на двоих. Мережко думает – какой сценарий! – о двух алкашах: один выходит из ЛТП, а другой его встречает на вокзале. Так появился «Собачий пир» с Гундаревой и Шакуровым.
А из всех своих героинь Виктору Мережко особенно нравится «гражданка Никанорова», Катька. И он говорит, что до сих пор был бы рад женщину такую встретить…
