СТЕНТ

Борис Замский

zИюль 2010 года был для меня познавательным. В начале месяца я еще не знал, сколько в человеке коронарных артерий, имел крайне смутное представление о цели проведения кардиологических стресс-тестов, а о том, что такое стент, не только понятия не имел, но даже не подозревал о существовании этого слова. О том, что это слово и в русском языке давно прописалось, я, конечно, и подавно не знал. Когда кардиолог объяснил мне, как эта штука работает, я к удивлению своему сообразил, что невежествен лишь в терминологии. С описанной доктором процедурой стентирования я ознакомился давным-давно, правда, познакомил меня с ней не кардиолог и даже не врач. Этот человек вообще никакого отношения к медицине не имел. И свой стент он называл совершенно другим словом…

Это было в семидесятых годах минувшего столетия, то есть лет за двадцать до того, как в Соединенных Штатах только начали применять стентирование. Мы жили тогда в Минске, на улице Петра Глебки. Одному нашему соседу по какому-то наследству достался «Москвич» выпуска 1947 года. На первых порах машина немножко поездила, а потом заартачилась. В ней износился какой-то жизненно важный шланг. Найти такой шланг в советских магазинах, тем более для столь допотопной модели, владельцу машины было, наверное, не легче, чем мне в американских аптеках отыскать для себя новенькую коронарную артерию. Сосед обратился за помощью к другому нашему соседу, шоферу самосвала. Этот самосвальщик помогал многим автолюбителям, большей частью тем, что из бака своего самосвала за смехотворную цену отливал для них казенный бензин. На этот раз владелец «Москвича» спросил самосвальщика, может ли тот достать для него тот самый шланг. За бутылку сверху, ясное дело…

У самосвальщика связей в магазинах запчастей не было. Все, что он мог украсть у себя в самосвальном парке, крохотному «москвичёнку» даже по размеру не подошло бы, а упускать идущую в руки поллитру самосвальщик считал дурной приметой. «Сегодня не возьмешь, завтра не угостят». Вот он и предложил владельцу «Москвича» за ту же бутылку вернуть его шланг к жизни. И вернул. На моих глазах…

В том месте, где шланг истерся, самосвальщик обмотал его изолентой, а чтобы потерявшая свою эластичность трубка не сужалась и не перегибалась (слушайте внимательно!), протолкнул в нее самодельную пружинку из алюминиевой проволоки…

Ну, как? Неужели я, видевший этот процесс собственными глазами в семидесятых годах,
должен был считать идею стентирования «новинкой девяностых годов»? Алюминиевая проволока была для самосвальщика многоцелевым материалом. С ее помощью он восполнял нехватку длиннющего ряда предметов – скоб, крючков, колец, щупов, шайб, уплотнений… Что же касается терминологии, то тут, спору нет…

В терминологии, при всей своей смекалистости, наш сосед-самосвальщик на пальму первенства претендовать не мог. Он свою армирующую пружинку «стентом» не называл. Этот парень и менее умными словами не пользовался. Свою спасительную для шланга пружинную вставку он называл…, извините…, «хуёвинкой»… И не только ее. В словаре этого работяги упомянутое слово было исключительно емким. Он именовал им чуть ли ни половину запчастей и инструментов, а от корня этого слова и глаголы образовывал, и прилагательные… А произведенным им от этого корня наречиям любой лингвист позавидовал бы. Изменил суффикс, добавил приставку, и смысл наречия меняется на прямо противоположный – с «паршиво» на «восхитительно». На мой взгляд, такое экономное расходование словесных корней тоже свидетельствует о смекалке. Если человек умеет бороться с вещественным дефицитом посредством одной лишь алюминиевой проволоки, то нечего удивляться тому, что с лексическим дефицитом он борется посредством одного лишь трехбуквенного корня…

Рассказывать своему кардиологу о самосвальщике и моем давнем знакомстве с технологией стентирования я не стал. Доктор мог меня неверно понять. Он мог решить, что я намекаю ему, чтобы он в качестве моего соплатежа к страховке за каждый из двух причитающихся мне стентов ограничился «поллитрами сверху». Да и как бы я перевел на английский язык то емкое ласкательное слово, которым самосвальщик именовал свой стент?