С НАДЕЖДОЙ Я ГЛЯЖУ НА ЭТО ПОКОЛЕНЬЕ

Леонид Луцкий

РАССУЖДЕНИЯ ИЗРАИЛЬСКОГО ЖУРНАЛИСТА

Они абсолютно другие. Зная четверть века их родителей, понятное дело, лучше пап, а об игривом характере иных мам только интуитивно догадываясь, бесконечно удивляюсь, насколько далеко яблочки упали от родного колхозного сада. Статистики вряд ли могут полагаться на мою репрезентативную выборку сегодня, это всего лишь специфический страт израильского общества, но подсчитают же когда-нибудь падение числа разводов в 2028 года.

Как у нас получилось такое правильное, непьющее и негулящее, высоконравственное чадолюбивое потомство, ума ни приложу!

Вот мой друг поделился за бутылкой историей пятнадцатилетней давности:
– Сижу я глубокой ночью, в руке бокальчик виски, какой-то тупой боевик смотрю, лепота. За окном дождь стеной, холод собачий и собака под одеяльцем во сне поскуливает, вспоминая, как ее на улицу хреновый хозяин выгонял. Жена в спальне в гостях у Морфея почивает, сын-солдат у себя в комнате дрыхнет без задних ног, и рап в наушниках ему не помеха. И вдруг звонок. Нервный такой, бесконечный. Понимаю, что не еврейскую энциклопедию принесли. Открываю, на пороге стоит абсолютное мокрое существо условно женского пола, в солдатской форме с М16 и с огромным рюкзаком:
– Дани дома?

Показываю на дверь данькиной берлоги, возвращаюсь к своему Бандеросу. Оттуда голоса все громче, крики, всхлипы, наконец, раздается громкое хлопанье дверью.

Ложусь в постель, жена спросонок спрашивает:
– Что там за шум?
– Ничего, – отвечаю опрометчиво, – нашему лоху прямо на дом … принесли, а он живого человека в такой ливень на улицу выгнал. Даже не согрел в своей постели, а не дай бог у девочки случится воспаление легких.

Надо же, она запомнила, а через пару дней этот правдолюб раскололся. Эта девочка из очень престижной семьи – соль израильской земли, в него втрескалась. Заигрывала, чуть ли не преследовала, а потом решила взять в постели тепленьким. Мол, хочу тебя, аж зубы сводит.
Но наш честно сказал:
– Ты очень умная и хорошая девушка, но я тебя не люблю, у нас нет серьезных отношений и спать с тобой не буду.

– А ты, ты, – переключилась на меня жена. – Ты бы не преминул воспользоваться!
– Только до того, как дождь утихнет. Господа, вы звери!
– Бл..дун!
Дальше, – закончил товарищ, – она ударилась в смутные догадки-воспоминания, тебе неинтересно.

Вот такие Даньки и Даниэлы практические у всех моих друзей и знакомых. Пары складываются рано, а у нас считалось, что ранние браки очень непрочные. Все-таки в Израиле парня из армии дождаться легче, всего лишь дотерпеть до увольнения. Мы дома такую несовершеннолетнюю солдатскую Джульетту тоже наблюдали и опасались, что Ромео пойдет по статье «За совращение несовершеннолетних».

Они, естественно, бурно мирились и ссорились, у каждого имелся и по сей день имеется свой круг друзей (нашему, к примеру, с этими маленькими было скучно), но даже легких интрижек на стороне не заводили. В университете не заводили, удивлялись своим дочерям-красавицам подруги моей жены. Там ситуация несколько отличается от пернатых, селезни – довольно серенькие, но именно они, как впоследствие оказалось, старательно кормят и выводят птенцов.

Опять же таки, пока служили и учились, они жили через сутки на третьи дома. Правда, вели себя тихо, как мышки. Это все мои знакомые подтверждают. Вылезут из норки, поинтересовавшись, собирается ли старшее поколение готовить, похлопочут у плиты и опять заползут.

Так это продолжается до устройства на работу, а затем они уходят на свою первую съемную квартиру. С этого момента начинается пробный брак. Из моих наблюдений: он длится годами, многие заводят и пробного ребенка – подбирают несчастного котенка или беспородного, а то и увечного щенка в приюте. Им важно понять, как каждый из них способен о ком-то заботиться и насколько крепко их партнерство. Если средства позволяют, то идеальное место проживания – богемный Флорентин (Богемный район в старом Тель-Авиве), где каждая вторая-третья лавка – это зоомагазин. Через какое-то время из Флорентина вырастают. В случае рождения ребенка не отдают четвероного питомца родителям, что их весьма ответственно характеризует.

К официальной регистрации брака такая пара долго относится пренебрежительно. Процедуру гиюра категорически отрицают. И дети репатриантов и сабры, независимо от своего статуса по Галахе. Принципиально не хотят кормить равов-дармоедов, проще и приятней слетать с друзьями в какую-нибудь Прагу. Выгодных браков не ищут, бьются крылышками сами, как попугайчики-неразлучники. Добрая половина этих пар, доказав итальянское гражданство своей тунисской бабушки или польско-румынского дедушки, уже перебралась в Америку и Европу. Мотив: мы свой армейский долг в боевых частях выполнили, за образование заплатили и ничего не получили взамен. Их не устраивает коррупция, дороговизна, продажность и беспринципность политиков, монопольное устройство страны, невозможность решить квартирный вопрос и при этом достойно и комфортно жить там, где они хотят. Знание языков и высокая квалификация, опыт работы в Израиле с ненормированным рабочим днем, потогонная система нашего хайтека, делают их вне конкуренции на изнеженном Западе. Я доказательную базу пропущу, но она чертовки интересна.

Как ни верти, эта эмиграция в нашем поколении часто спутник разводов, в их случае – это только закаляет молодую семью. Нередко кто-то неожиданно оказывается более востребованным, выбивается по карьерной лестнице вперед, но на отношения в семье это никак не влияет. Просто незаметно и добровольно идет перераспределение обязанностей.

Рожают поздно, как уехавшие, так и оставшиеся. Через какое-то время практически все пары обзаводятся вторым ребенком. Дети любимы, долгожданны, ощущения помехи как у нас, недогулявших, им чуждо. Крайне редко и ненадолго могут сбагрить детей бабушкам, им действительно нравится отдыхать всей семьей. Они очень правильные отцы и матери. Они достаточно заботливые и теплые дети, относятся к нам снисходительно, как к младшему поколению. Наш опыт им чужд и дик, но они, в отличие от нас, не судят и не попрекают родителей.

Эти ростки, казалось бы, тупиковой ветви цивилизации, оправдывают наше существование. Поди, мало?