Фотография не тождественна предмету, на ней изображенному. Фотография превышает сама себя и выводит размышления зрителя за пределы жанра, определяющего сюжет и способ его композиционной фиксации. Фотография выстраивает точку зрения зрителя на окружающий мир и, тем самым, формирует его мышление. Чем более тупая фотография (пример: портрет кандидата на фоне колора партийного стяга во время любых предвыборных компаний) – тем более тупым становится зритель в массе своей после ее длительного созерцания. Фотография – матрица.
Исходя из заявленного выше, можно предположить, что сетчатые структуры, ячеистые проникающие и выступающие простые и усложненные геометрические формы на снимках Меергуса должны отуплять зрителя. Но посмотрите непредвзято на его снимки, и вы увидите, насколько разнообразны текучие и плавкие, тугие и рассыпчатые геометрии его снимков. Такова кажущаяся простота геометрического абстракционизма: что может быть проще комбинации элементарных геометрических фигур? Но их подвижность, способность превращаться, перетекать одна в другую, завораживающая, как в калейдоскопе, гипнотическая длительность – и вы смотрите на полотна Мондриана и графику Эшера до тех пор, пока ваши спутники не утянут вас в музейное кафе на чашку кофе.
Очередным подтверждением сложности структур, возникающих из первоэлементов, стало для меня знакомство с одним из сотрудников андронного коллайдера: его работа заключается… в складывании из детских конструкторов красивых (это важно!) структур возможных, еще не найденных экспериментальной физикой, моделей многоатомных соединений.
Вероятно, в этом есть исторический парадокс: кибернетика, моделирование новых физических структур, оп-арт и клубная культура развиваются в эпоху активного исследования ЛСД. Впрочем, не надо быть зависимым от гиптонических веществ, чтобы заворожено следить за игрой лихо закрученного волчка или зависать надолго на одном месте, мешая пешеходам где-нибудь в Сити, в окружении сетчатых монстров небоскребов. Они – архитектура эпохи стремления в космос и фантазий об образе нового мира. Человек, даже вырвавшись на орбиту планеты, никак не может преодолеть земного притяжения и проблем движения в бесконечном пространстве, а миры будущего продолжают иметь физическое воплощение только в виде недолгой эпохи строительства стеклянных здании. Это особый, пусть пока совсем краткий период мировой цивилизации, стирающей границы внутреннего и внешнего в архитектуре. Мы, как великаны, видим пчелок-трудяг внутри ульев новых городов, одновременно, зеркальные фасады небоскребов дарят праздник отражений и сияния, символизирующего ворота в новый свет. Вы хотите сказать, что отражения в мегаполисах снимают все, кто отправляется в стеклянные джунгли с камерой наперевес? – Да, сегодня, в эпоху «Матрицы», эстетика точности головоломки уже не поражает так, как раньше, когда она была рукотворной, но остается почтительное отношение к Геннадию Меергусу, который, имея в руках цифровую камеру, по сути, компьютер, видит мир его глазами, сохраняя собственный ритм движения, свою скорость обработки потока сансарических трансформаций в зеркале архитектуры.
Выставка Геннадия Меергуса откроется в Русском культурном центре «Наш Техас» в пятницу 8 апреля в 7:30 вечера. Автор специально прилетит из Израиля на открытие.
