«Радость безмерная!»
В.В.Стасов о выступлении Шаляпина
3 марта этого года в Русском культурном центре состоится вечер, посвященный всемирно известному русскому оперному певцу Федору Ивановичу Шаляпину. Он родился в 1873 году, а умер в 1938. С тех пор канули в лету имена многих великих певцов, а вот память о Шаляпине все еще жива и не только среди оперной публики. Непостижимо как в течение одной жизни, смог этот сын русского малообразованного и почти всегда нетрезвого писца из Казанской уездной управы совершить переворот в оперном деле.
В его репертуаре пятьдесят три гениально сыгранных и спетых роли мирового и русского репертуара. В России Шаляпин прежде всего прославился в басовых партиях русских опер, таких как Борис Годунов из известной всем оперы Мусоргского, Иван Грозный в «Псковитянке» Римского-Корсакова и Мельник в «Русалке» Даргомыжского. Но не только своими ролями вошел он в историю. Шаляпин впервые создал теорию главенства правильной интонации, или окраски звука, посвятил многие годы внедрению в сознание поющих собратьев по сцене понимания важности безупречного грима, костюма и сценической обстановки. Особенно резко восставал Шаляпин против преклонения перед звуком в ущерб созданию сценического зрительного и психологического образа героя. Теперь об этом задумывается каждый серьезный артист. Он был, пожалуй, единственным в свое время оперным артистом не только превосходно поющим, но и превосходно играющим свои роли на уровне прославленных драматических актеров. Звукозаписи его пения до сих пор продаются и пользуются спросом. Он является примером для многих оперных певцов, изучающих его наследие.
Нам представляется, что Шаляпин появился на свет, для того чтобы доказать всему миру превосходство таланта над обстоятельствами жизни. Доказать нам, что гений пробьется через все препятствия без так называемой «заботы общества об угнетенных». Напомнить нам, что зачастую в эту «заботу» с чисто политическими целями вкладываются колоссальные средства без сколько-нибудь заметных признаков успеха.
Федор Шаляпин родился 1 февраля (по старому стилю) 1873 года в Казани в семье крестьян – выходцев из Вятской губернии. Маленький Федя рос в пригороде Казани – Суконной Слободе с её пьянством, драками, нищетой и поголовной неграмотностью. Его жестоко били, сначала вечно пьяный отец, а потом многочисленные учителя различных ремесел, которым отдавал обучать его отец. Учили его «не без подзатыльников», как вспоминал сам Шаляпин: «ребенком меня так часто и зверски избивали,что остается удивляться тому, что не изувечили». Однако были в этой страшной жизни и светлые страницы. Все они были связаны для Шаляпина с пением и музыкой. Его мать была, как писал Шаляпин, «милой домашней песельницей, и мы часто голосили на два голоса, подстраивая свои голоса друг к другу».
С пяти лет Шаляпин пристрастился к пению, а девяти лет его с превосходным дискантом и выдающейся музыкальностью приняли в церковный хор. Там он мгновенно освоил нотную грамоту, как он писал в воспоминаниях «нотный стан, диез, бемоль и ключи», и стал по просьбе регента расписывать по голосам партии для своих коллег по хору. Все, что отец зарабатывал в Казанской уездной управе, исправно им пропивалось, и маленький Федя был практически единственным добытчиком денег в семье. В хоре он получал небольшие деньги за пение в церкви, на свадьбах, похоронах и прочих меропритиях. Мать работала на случайных работах прачкой, поварихой, уборщицей, а иногда и нищенствовала.
Кроме пения, Федя пристрастился к театру. Сначала это были ярмарочные балаганы, а потом, по мере роста мальчика, его привлек драматический театр и особенно оперетты, дававшиеся в этом театре. Федя и там пел в хоре со своим регентом, и иногда утаивал часть заработка, чтобы сходить на представление уже зрителем. Билеты стоили очень недорого, и Федя старался почаще бывать в театре. Вскоре он уже помогал ставить декорации, чистил и заправлял лампы (в то время керосиновые), подметал сцену, бегал за пивом и закусками для актеров и стал в театре незаменимым человеком. В своих воспоминаниях он назвал себя «старой театральной мухой», которую гони в дверь, а она влетит в окно. Удивительно, как эта юная душа не была запачкана и раздавлена Суконной Слободой, о которой он, уже прославленный артист, вспоминал с содроганием. Такова, очевидно, сила искусства для гениально одаренной души, которая вела его к совершенству в избранной профессии.
В 15 лет без гроша в кармане Шаляпин убежал из семьи и стал странствующим актером и певцом. Напомню читателям, что никакого образования, кроме трех классов городского училища, он не имел. Все музыкальное образование свелось к тому времени к урокам регента и практической работе. Меняя антрепризы, работая в драме и в оперетте чаще всего хористом или статистом, почти всегда без денег и приличной одежды, он в 1891 году обосновался в Уфе. Здесь в течение зимнего сезона он исполнял уже значительные роли и покорил уфимскую публику своим красивым голосом до такой степени, что она начала собирать деньги для обучения Шаляпина в консерватории.
Скучая летом в Уфе по сцене, он сбежал оттуда с украинской труппой и начал свое странствие по России, Средней Азии, Грузии и Азербайджану. Везде отмечали его талант, голос и выдающуюся музыкальность, но бродячие труппы часто оставались без работы и без денег. Так в 1892 году Шаляпин оказался в Тифлисе снова без денег и работы и почти без одежды. Нужда довела его до попытки самоубийства, но тут помог случай. У дверей оружейного магазина его увидел коллега по странствиям – итальянский певец, живший и работавший в то время в Тифлисе. Он накормил четверо суток голодавшего Шаляпина, устроил его на канцелярскую работу у местного мецената и посоветовал пройти прослушивание у тифлисской знаменитости – профессора пения Дмитрия Усатова. В прошлом ведущий тенор Большого Театра, уже немолодой, но обеспеченный и талантливый человек, Усатов жил на покое в Тифлисе и обучал пению группу молодых людей.
Прослушав Шаляпина, Усатов твердо сказал, что Шаляпин обязан учиться, и что учить его он будет бесплатно. Усатов не только учил Федора пению, но и принял его в свою семью, где молодой певец учился элементарному поведению за столом, в обществе и на сцене. Среда, из которой вышел певец не дала ему в этой области ничего, для того чтобы успешно продвигаться в жизни в качестве оперного артиста. Он даже костюм носить не умел, да и не имел его. А от природы он получил, кроме гениальной одаренностии и прекрасного голоса, непреодолимую страсть к сцене и фанатическое упорство в достижении вершин в избранной профессии. И это было главным.
Усатов периодически устраивал для своих учеников концерты, и не прошло и нескольких месяцев обучения у него Шаляпина, как о 19-летнем Федоре заговорил весь Тифлис. Местная пресса стала уделять ему особое внимание, и вскоре он был принят солистом в Государственную тифлисскую оперу. Шаляпин вспоминал, как возликовало его сердце, когда он услыхал отзыв о нем дирижера-итальянца Труффи: «Какой кароший колос у этот молодой мальчик!»
В течение всего лишь одного сезона Шаляпин настолько продвинулся в своем искусстве, что пресса стала писать о нем, как об исключительно талантливом молодом человеке, который при правильном обучении и серьезной работе станет украшением оперной сцены. За сезон 1892-93 года под руководством Усатова Шаляпин выучил и пропел в Тифлисской опере 15 основных ролей басового репертуара, включая такие, как Мефистофель в известной опере Гуно, Сусанин из оперы Глинки, Дон Базилио из «Севильского цирюльника» Россини и др. Уже тогда знатоки замечали, что молодой певец старается не только правильно петь, но и серьезно разрабатывает драматическую часть роли.
Правильно петь он стал инстинктивно довольно быстро еще в Уфе, голос у него был красивый от природы. Специалисты называют эти свойства «природной постановкой звука», однако секреты вокальной техники, знание которых позволяет петь, котролируя каждый звук, сообщил ему Дмитрий Усатов. Будучи также серьезным музыкантом, а не только оперным премьером, Усатов развивал природную музыкальность Шаляпина, объясняя ему основы музыкальной техники и владения фортепиано. Обычно даже очень талантливые и впоследствии знаменитые оперные певцы тратили на постижение вокальной техники годы упорной работы. С Шаляпина хватило и неполного года. Уже в двадцатилетнем возрасте он пел вполне профессионально, аккомпанировал себе на фортепиано, и даже многоопытный Усатов мало чему мог его уже научить.
Тифлис был известным музыкальным и артистическим центром России. Местный оперный театр был высокого класса, в нем начинали свою карьеру известные русские певцы и дирижеры. Сюда приезжали на гастроли знаменитые столичные и зарубежные певцы и импрессарио. Эти-то визитеры, включая музыкальных корреспондентов столичных газет, и заметили молодого певца. Слухи о его невиданном таланте распространились по Москве и Петербургу. Имея рекомендацию Усатова, Шаляпин подписал контракт на сезон 1893-94 года с известным антрепренером Лентовским и начал петь в Панаевском театре в Петербурге. Там он быстро познакомился с артистами и меценатами, стал петь в музыкальных салонах столицы. В конце 1895 года Шаляпин был приглашен солистом в Мариинский императорский театр.
Как выглядел в ту пору Федор Иванович Шаляпин? Двухметрового роста худощавый красавец-блондин с серо-голубыми пристальными и умными глазами, он привлекал всеобщее внимание, где бы он не появлялся. От природы пластичный и гибкий, с красивыми движениями и неслыханным басом, он был создан для сцены. Легенды о том, что он своим голосом чуть ли не разрушал стены (так его представляла американская пресса, перед его первыми выступлениями в Америке) не имеют никаких оснований. Его голос был скорее мягким, очень подвижным, а если и казался чудовищно мощным, то только потому, что его pianissimo было настолько тихим и вместе с тем слышимым в огромных залах, что его forte по контрасту казалось необъятным.
Пройти за три года от никому неизвестного певца провинциальной сцены до солиста Императорской сцены, от нищенских заработков и голода до 3600 рублей в год за первый сезон еще никому в России не удавалось. В возрасте 23 лет этого добился только один Шаляпин. Если же вспомнить, что ни общего, ни элементарного музыкального образования, кроме уроков с регентом и Усатовым он не имел, то остается только удивляться силе его природного дарования и невероятной работоспособности.
