МЕМОРИАЛ

Было это в Советской Армии, в 29-м гвардейском Люблинском мотострелковом полку, входящем в состав группы советских войск в Германии. Точнее, не в самом полку, а на полковом полигоне.

Поручил начальник стрельбища гвардии прапорщик Вениченко из Запорожья оператору мишенных установок гвардии рядовому Мадгазиеву составить опись имущества столяр-ной мастерской.

Гвардии рядовой Мадгазиев из Ферганы прилежно пересчитал все станки, верстаки, ме-бель, инструменты и каллиграфическим почерком оформил бумагу.

Начальник стрельбища этот документ изучил, подписал и, поблагодарив перед строем рядового Мадгазиева за усердие, приказал вывесить опись.

Работник столярной мастерской гвардии ефрейтор Жосан из Тирасполя сделал краси-вую рамку со стеклом и закрепил опись на видном месте.

Через несколько дней после инвентаризации стрельбище посетил командир полка гвар-дии полковник Кононов. Пребывая в прекрасном расположении духа, командир по-отцовски полюбопытствовал у строя бойцов, освоили ли они за время службы немецкий язык? Дружное «А как же!!!» раззадорило полковника.

– А кто скажет, как будет по-ихнему товарищ?

– Комрад! Геноссе!

А дружба, как?

– Фроиндшафт!

– Девушка?

– Медшен!

– Добрый вечер?

– Гутен абент! – хором, наперебой экзаменовались бойцы.

– Молодцы гвардейцы! Дас ист зэр гут! Очень хорошо! А какой вечер начинается с утра?

В ответ тишина.

– Дни недели по-немецки вспомните – пытается дать подсказку проверяющий.

Пауза затянулась.

«Ну же, – не унимается отец-командир, – суббота по-немецки зоннабенд, дословно – сол-нечный вечер. Значит?.. Ну… и …

– Это есть дембельский вечер – наконец с протяжным эстонским акцентом говорит гвар-дии рядовой Аасоя из Кохтла-Ярве.

Данная версия с таким восторгом была воспринята всем личным составом, что никакие лингвистические выкладки Кононова не смогли переубедить и образумить, повёрнутых на демобилизации, старослужащих. Впрочем, товарищ полковник разуверять солдат в их упрямстве не стал, а лишь объявил всем по наряду вне очереди.

Несколько раздосадованный тем, что головы гвардейцев заняты исключительно грёзами о гражданской жизни, а не совершенствованием боевой и политической подготовки, ко-мандир полка продолжил осмотр образцового полигонного хозяйства. Заглянув в сто-лярку и ознакомившись с инвентаризационной описью, тонкий знаток филологии на этот раз разразился бранью, в которой самое пристойное выражение «я вам покажу, как важ-ное государственное дело в шуточки обращать!» никак не предвещало бойцам, такого желанного, краткосрочного отпуска на Родину.

Ничего не понимающий личный состав спас от праведного гнева оператор мишенных установок, а по совместительству повар, гвардии рядовой Гурбанов из Ашхабада, кото-рый простодушно возмутился: «Зачем такие слова говоришь, товарищ командира? Вы же этим ртом хлеб кушать будете!»

Кадровый офицер полковник Кононов – потомственный военный из Санкт-Петербурга – любил солдат и ценил не только крепкое слово, но и разного рода армейские шуточки-прибаутки, может быть, поэтому он распорядился оставить документ без изменения.

Опись имущества столярной мастерской

1. Верстак 1 шутка

2. Табурет 2 шутки

3. Лампочки 5 шуток

4. Топоры 2 шутки

… и так далее.

Как провидчески точно подметил замполит первого мотострелкового батальона гвардии капитан Добробаб: «Это вам, сынки, не просто бумажка в рамке, а мемориальная доска в память о нерушимой дружбе между советских народов».

К сожалению, место рождения капитана Добробаба установить не удалось.

Анатолий Романенко