В моей памяти дядя Гутя, мамин младший брат – Густав Фарман (должен был бы быть Фаэрман, но – партийная кличка исказила) представляется круглолицым, коренастым, среднего роста и средних лет. Он обычно предпочитал больше молчать. Некоторые факты из его жизни я, в основном, узнал от его супруги, Софии Рафаиловны, с которой он познакомился в американский тюрьме, где оба были политическими заключенными.
В детстве я часто их навещал, нередко оставался на ночь, особенно после ареста папы. Прекрасно помню два громадных кожаных с металлическими обручами американских сундука, занимающими почти половину малюсенькой комнатки на втором этаже общежития Коминтерна, которое тогда находилось на улице Маркса-Энгельса (сейчас это Музей частных коллекций – часть Пушкинского музея). На одном из этих сундуков мне устраивали постель. Я любил гулять по переулкам, окружающим музей, и, конечно, неоднократно посещал его*. Однажды, я проснулся от страшного грохота: это динамитом взрывали одно из величайших творений русской архитектуры с росписями Репина – Храм Христа Спасителя**.
Позже мне довелось созерцать некоторые из этих росписей на территории Донского монастыря, где они находились на хранении.
Как известно, сейчас храм заново отстроен во всем его величии. В 2001 году, будучи впервые после эмиграции в Москве (открывалась моя персональная выставка в Музее архитектуры им. Щусева), мне удалось сделать фотографию – отражение Храма Христа Спасителя в окне здания, в котором когда-то жили мои дядя и тетя.
В начале 20-го века дядя Гутя был кантонистом (сохранилась его фотография в мундире). Якобы во избежание дальнейшей службы в царской армии, он уехал в Америку. Подробности его жизни в Америке мне не известны. Знаю только, что он занимался политической деятельностью. Как я уже упоминал выше, находился там в заключении по политическим мотивам. Более того, по утверждению тети Сони, он являлся одним из основателей социал-демократической (позднее коммунистической) партии Америки. После Октябрьской революции дядя Гутя и тетя Соня решили вернуться на родину. По-видимому, это был конец 1919-го или начало 1920-го. Уже на пароходе, который шел из Сан-Франциско во Владивосток, дядя Гутя получил телеграмму от Ленина с директивой: по прибытии во Владивосток занять пост министра иностранных дел Дальневосточной Республики.
Вскоре он возвращается в Америку для участия в международной конференции по Дальнему Востоку. Бывший политзаключенный принимается в Вашингтоне со всеми почестями, полагающимися министру иностранных дел суверенного государства***.
Насколько я помню, уже в 30-е годы дядя Гутя не занимал никакой руководящей партийной должности. Понял, по всей видимости, суть происходящего в партии и стране. Он скромно работал где-то рядовым инженером и учился в каком-то заочном институте. Чудом избежал посадки, наверное, потому что о нем просто забыли.
Тетя Соня была родом из Риги. Помню ее довольно грузной, черноволосой, коротко подстриженной, с выпученными глазами (базедова болезнь), причем один – с косинкой. Она вечно болела – гипертония, глаукома… Тетя Соня в совершенстве владела шестью или семью языками. На последнем съезде Коминтерна она была стенографисткой-переводчицей. Впоследствии она любила рассказывать, как Ленин поднял листки бумаги, случайно упавшие с ее стола (как пример его галантности).
Как только грянула Великая Отечественная война, дядя Гутя пошел в ополчение – по возрасту его не могли брать в регулярную армию. В первом же бою под Смоленском был убит. На следующий день из Москвы пришла телеграмма, в которой был приказ о его назначении на должность комиссара корпуса. Вспомнили. С опозданием на один день.
* В постоянной коллекции музея – две мои художественные фотографии
** На этом месте должен был быть воздвигнут Дворец Советов – высотное здание, увенчанное грандиозной фигурой Ленина. Даже успели возвести несколько этажей из металлических каркасов. Но началась Отечественная война, понадобился металл для пушек и танков, и каркас исчез. После войны выяснилось, что грунт не вынесет такой колоссальной нагрузки, и тогда котлован фундамента был преобразован в бассейн «Москва». Одна из легенд гласит, что вода в бассейне была святая, и, таким образом, все посетители там принимали обряд крещения. Вроде бы именно этот факт и послужил причиной развала СССР.
*** “Washington, Dec. 5 – Our only news today is the arrival here of a Russian delegation from Far Eastern Republic of Chita, consisting of four persons, Messrs, Yazlkoff, Skvirsky, Karavaeff and Gustav Farman. …” The New York Times, December 6, 1921
