O спектакле хьюстонской «Антрепризы», состоявшемся 9 июня в Русском культурном центре «Наш Техас»
Я знала … Да, знала, что после стремительной комедии «Свободная пара», нас ждет 15 минут антракта, а потом начнется «Шестое чувство». При этом мое шестое чувство слегка подрагивало, так как стихи люблю и их чтение, да и понимание, как ни странно, считаю глубоко интимным процессом.
Обретая своих поэтов, во многом благодаря родителям-литераторам, фантастической библиотеке, которую им, вопреки, а не благодаря тому времени удалось собрать, я самое любимое, тронувшее мое девичье сердечко, переписывала в толстые тетради за 48 копеек. И это долгое время оставалось для меня чем-то очень личным, сокровенным, дневниковым сокровищем.
Позже мне неоднократно приходилось слушать эти, «мои личные стихи» в исполнении самых разных звезд кино и театра. Может быть, не везло. Но постоянно преследовавшая какая-то «завывательная» манера чтения укрепила в мысли: «слушать, как стихи читают вслух? Нет, уж, увольте».
Но из уютного, почти домашнего зала «Нашего Техаса» бежать не хотелось. И вот, началось…
Не буду мучить ни себя и ни вас, дорогой читатель, пространным вступлением и рецензией, в которой обычный человек не поймет ни слова, так и не решив, смотреть спектакль или нет. Поэтому говорю сразу, Щелокова – молодец.
Она хорошо читает стихи. Что это значит для меня? Не орет, не завывает, не заламывает руки и не выпучивает глаза. Она стихи… рассказывает, она ими… дышит. Поэтому не отнимает у тебя право на собственное прочтение и понимание. Мое шестое чувство во время спектакля радостно откликалось, услышав те самые строчки из тетрадок по 48 копеек.
Анна не выпячивает себя, она как бы сделала шаг назад, отступив за эти серебряные рифмы, именно поэтому главной героиней спектакля на всем его протяжении остается сама Поэзия серебряного века.
Иногда слова звучат в унисон с классической музыкой, которая дает привычным и знакомым стихотворным строкам новое звучание. Иногда музыка захватывает больше, и появляется состояние, называемое дежавю. В моем случае – Рахманиновский зал Московской консерватории.
Полет на машине времени в Серебряный век закончен. Мне было жаль прощаться и с музыкой, и стихами. Считаю, что «Шестое чувство» может быть более развернутым и долгим спектаклем, где поэзия иногда уступает место музыке. Да и палитра стихов той поры широка до невозможности. Думаю, что Анне стоит отважиться на такой эксперимент. Поэтому лишь напомню строчки нашего современника, поэта Андрея Вознесенского:
Не понимать стихи – не грех.
«Еще бы, – говорю,- еще бы»…
Христос не воскресал для всех.
Он воскресал для посвященных.
Для посвященных…
Очевидно, что серебряный век получил свое название по аналогии с золотым веком русской поэзии (первая треть XIX века).
На стыке XIX и XX веков русская поэзия вдруг снова переживает какой-то фантастический подъем. Когда стихами дышит не только воздух, но и улица, фонарь, аптека. До сих пор историки литературы не могут прийти к единодушному мнению, заталкивая этот период в четкие рамки. Такая у них работа.
Но серебряный век – это не хронологический период, вернее не только период и не только сумма большого множества литературных течений. Скорее понятие «серебряный век» – это образ мышления и чувствования жизни, души, осознание себя, поиск Бога или его отрицание. То, что пик и расцвет литература русского модерна во всём многообразии переживает в первые полтора десятилетия двадцатого века, – факт доказанный.
Любое искусство того времени отличалось элитарностью, интеллектуализмом и отождествлять всю поэзию конца XIX – начала XX века с серебряным веком не стоит. Иногда, предпринимая попытку определить и загнать в формальные рамки (литературные течения и группировки, социально-политические подтексты и контексты) всю глубину поэзии серебряного века, исследователи ошибочно смешивают их.
А сами поэты просто доверились стихии. Они заботились не только о смысле, но и о стиле – для них был важен звук, музыка слова и полное погружение в эту стихию. Именно поэты серебряного века исповедовали культ жизнетворчества (неразделимость личности творца и его искусства). Положив свою душу на плаху искусства, мало кто из них позволил себе прожить счастливую и долгую жизнь….
Для тех, кто интересуется поэзией серебряного века:
http://lib.rus.ec/node/363717
Напутствие Гумилева
Вы, наверное, догадались, почему спектакль Анны Щелоковой называется «Шестое чувство». Да, именно потому, что открывается он этим стихотворением Николая Гумилева. Огромен соблазн снова окунуться в эти строки:
Прекрасно в нас влюбленное вино
И добрый хлеб, что в печь для нас садится,
И женщина, которою дано,
Сперва измучившись, нам насладиться.
Но что нам делать с розовой зарей
Над холодеющими небесами,
Где тишина и неземной покой,
Что делать нам с бессмертными стихами?
Ни съесть, ни выпить, ни поцеловать.
Мгновение бежит неудержимо,
И мы ломаем руки, но опять
Осуждены идти всё мимо, мимо.
Как мальчик, игры позабыв свои,
Следит порой за девичьим купаньем
И, ничего не зная о любви,
Все ж мучится таинственным желаньем;
Как некогда в разросшихся хвощах
Ревела от сознания бессилья
Тварь скользкая, почуя на плечах
Еще не появившиеся крылья;
Так век за веком – скоро ли, Господь? –
Под скальпелем природы и искусства
Кричит наш дух, изнемогает плоть,
Рождая орган для шестого чувства.
