К 200-ЛЕТИЮ ВОЙНЫ РОССИИ С НАПОЛЕОНОМ

Марк Зальцберг

w«Гроза двенадцатого года
Настала – кто тут нам помог?
Остервенение народа,
Барклай, зима иль русский Бог?»
А.С.Пушкин

Пусть не удивляет читателя, что я вспомнил о войне России с Наполеоном, а не с Францией. Наполеон и был в те годы Францией, ибо держал в своих стальных руках не только Францию, где его боготворили, но всю Европу, не считая Англии. Наполеон пошёл на Россию по своей прихоти, невзирая на серьёзные возражения своих приближённых, среди которых были прославленные маршалы и дипломаты. Наполеон мечтал о господстве над миром, планировал по завершении войны с Россией завоевание Индии, куда он через Россию собирался отправиться, и последующий разгром Англии. Где уж ему, победителю стольких армий и государств, гениальному военачальнику считаться со своими маршалами.

Мы не можем не вспомнить об этом событии – одном из самых значительных в истории нашей родины, да и всего мира. В настоящей статье я постараюсь быть точен во всём, хотя в датах событий происходит страшная путаница, ибо некоторые авторы дают их по русскому дореволюционному календарю, а другие – по современному, не давая никаких пояснений по этому поводу. Что же касается моих оценок событий и деятелей этих войн, то они часто не совпадают с оценками, знакомыми нам всем по учебникам истории, популярным брошюрам и литературе. Оно и не удивительно, т.к. учебники всех стран немеренно грешат против истины с целью возвеличить подвиги своих граждан, скрыть их просчёты и принизить действия противника. Литераторы часто тоже не объективны. Мы же с вами, читатель, попробуем проследить истину, не пересказывая подробно многие события, известные любому образованному россиянину, также как я не должен объяснять, кто такие Кутузов, Наполеон или Денис Давыдов. Невозможно представить себе русскоязычного человека, который не прочитал бы хоть раз «Войну и мир» графа Льва Николаевича Толстого.

Итак, утром 24 июня 1812 года армия Наполеона по четырём мостам через реку Неман перешла границу России. У возражавших против этой войны соратников Наполеона были на то веские причины. В глубоком тылу армии вторжения была не покорившаяся Испания, где Наполеону пришлось держать около 250 тысяч войска. Испанские крестьяне и горожане уже несколько лет вели партизанскую войну с французской армией, невзирая на чудовищные репрессии, грабёж и разорение страны. На территории Испании действовали отряды английской армии – непримиримого врага Наполеона,оказывавшей существенную помощь испанским патриотам и даже освободившим Мадрид. Испания отнимала не только солдат, но и значительные ресурсы Франции, поскольку взять в Испании было уже нечего. Но без победы над Россией невозможна была бы победа над Англией. Наполеон знал это и начал вторжение. Кроме того, он скучал без войн, в которых провел все годы своей удивительной карьеры.

В Россию вторглись по разным источникам от 420 до 500 тысяч солдат и офицеров наполеоновской армии с 570-ю пушками. Но только около трети из них были французами. Остальные были отправлены в наполеоновскую армию своими вассальными европейскими правительствами: там были немцы, австрийцы, поляки, словены и еще, как говорили тогда в России, батальоны «двунадесяти язык», даже испанцы. Это были ненадёжные части. Их отечества были захвачены и ограблены Наполеоном, воевать за него у них не было резона. Сначала они неплохо дрались, чтобы грабить Россию, пока это было возможно. При перемене военного счастья они толпами дезертировали и сдавались в плен. Все, кроме поляков, которые ненавидели русских за три раздела Польши. Они помнили, как Суворов в 1797 году ещё при Екатерине Великой при последнем разделе с необыкновенной жестокостью потопил в крови восстание в Варшаве. После этого Польша как независимое государство перестала существовать. Поэтому около 90 тысяч польских воинов под руководством знаменитых Домбровского и Понятовского дрались отчаянно, грабили ещё доблестней и в плен русским не сдавались.

Черчилль как-то сказал, что нет такой выдающейся доблести и такой выдающейся глупости, которую не совершал польский народ. И действительно, что ещё, как не глупость и холуйское верноподданство, продемонстрировал эскадрон польских кавалеристов под командованием полковника при форсировании Немана. Упросив Наполеона на его глазах форсировать широкую и глубокую реку вплавь, хотя мосты исправно действовали, польские кавалеристы в восторге бросились в реку и половина из них утонула вместе с лошадьми. Вылезший живым полковник в том же восторге махал шляпой Наполеону, который и глядеть не думал на эту демонстрацию сумасшествия.

Рассматривая «дела давно минувших дней», невозможно не удивляться множеству аналогий или даже совпадений хода Отечественной войны 1812 года и Великой Отечественной 1941-45 годов. Даже время вторжения почти одинаково. Огромные массы французских войск стояли в Пруссии и Польше уже более месяца. Однако царь Александр I узнал о вторжении на балу, устроенному в его честь в Вильне, где присутствовали все высшие офицеры русской армии. И хотя войны ждали все, никаких приготовлений сделано не было, не был назначен главнокомандующий, а русская армия была разделена на несколько крупных и средних по величине соединений, разбросанных от границ Турции до границ Финляндии. Две армии встретили Наполеона, но и они были разделены расстоянием в несколько сот километров. При конном транспорте, плохих дорогах и конной курьерской связи, такие расстояния были по тем временам огромны.

Первой армией командовал военный министр России фельдмаршал Барклай де Толли, шотландец по происхождению, родившийся в России. Это был потомственный военный, хорошо образованный и талантливый человек. Под его началом находилось около 120 тысяч воинов. Второй армией в 35 тысяч человек командовал любимец Кутузова фельдмаршал князь Багратион – храбрейший и очень талантливый полководец, грузин по происхождению. Его любили войска, он с успехом руководил сложнейшими операциями в войну с Наполеоном 1805-1807 годов. По своему положению князь подчинялся Барклаю как министру, что было причиной многих неприятностей для обоих и для всего дела в целом.

Дунайской армией командовал тогда ещё генерал Кутузов. Его очень не любил Александр I, так как вопреки сопротивлению Кутузова, командовавшего русско-австрийскими войсками, царь приказал дать бой Наполеону при деревне Аустерлиц в 1805 году, где Наполеон нанес объединённым войскам сокрушительное поражение. «Плохо уговаривал», – сказал Александр Кутузову и убрал его из армии, назначив генерал-губернатором Киева, а потом Вильны до 1810 года.

Наполеоновская армия вторглась в пределы России как раз в том месте, которое разделяло армию Барклая и армию Багратиона. Понимая, что с такими слабыми силами против Наполеона и думать нечего сражаться, Барклай был вынужден отступать и приказал то же самое сделать Багратиону. Багратион должен был идти на соединение с армией Барклая,чтобы можно было соединёнными силами попытаться остановить агрессора. Малочисленная армия Багратиона всё время подвергалась особенно интенсивному преследованию. Наполеон мечтал о генеральном сражении, где как всегда надеялся полностью уничтожить войска противника, да ещё по частям. Отступал и Барклай, и никакого другого решения ни один, даже гениальный полководец не смог тогда принять. Дать противнику генеральное сражение значило бы погубить всю армию.

Мы знаем из школьного курса,что Кутузову принадлежит гениальная идея заманить французскую армию в глубь страны и ждать зимы для её уничтожения. На самом деле это была даже не идея, а вынужденная стратегия Барклая де Толли, которую он и проводил с первого дня войны. Слишком неравны были силы. Кутузов же был назначен верховным главнокомандующим только 20 августа, незадолго до Бородинского сражения.

Багратион с честью и весьма квалифицированно избегал сражения, нанося противнику существенный урон и соединился с войском Барклая в Смоленске, где и произошло первое серьёзное столкновение русской армии с наполеоновской. Однако помимо яркого военного дарования, Багратион обладал вздорным и чрезмерно честолюбивым характером. Честолюбие у военного – качество необходимое, но честолюбие Багратиона граничило с потерей его собственной чести. Прекрасно понимая, что отступать в тех условиях совершенно необходимо, он всё время демонстративно рвался в бой. Доносы на Барклая, обвинения его в трусости и предательстве вплоть до «продажи России врагу» так и летели в Петербург к Аракчееву, а стало быть и к царю. Честный и грамотный военный, преданный России, своей родине, Барклай сильно страдал от всего этого. Багратион сам не русский, всё время твердил,что Барклай немец, а следовательно, предатель, как и все прочие «немцы», действительно в изобилии находившиеся в штабах и при Александре I. Предателем ни один из них не был. Багратион демонстративно просился в отставку, кричал и писал везде, что наденет на себя зипун и пойдёт в партизаны. Словом вел себя крайне недостойно. Солдаты и офицеры обеих армий об этом знали.

Его друг, талантливый и храбрый генерал Ермолов, бывший начальником штаба Барклая, вёл себя не лучше. Он тоже ненавидел немцев, тоже звал их и своего шефа предателями и считал, что командовать обеими армиями должен он. Он даже пустил «шутку» по армии, что он дескать просил царя «произвести его в немцы», т.к. им награды и деньги идут даже за предательство. После таких «шуток» даже солдаты называли Барклая де Толли «болтай да и только» и иначе как предателем солдаты и большинство русских офицеров его не звали. Можно руководить армией в такой обстановке? Барклай де Толли даже серьёзно заболел от всего этого.

Мотивы поведения обоих генералов понятны, но выглядит всё это безобразно и отвратительно. Багратион считал, что ему надо командовать двумя армиями, а не Барклаю, тогда как почти все военные историки и немало коллег Багратиона полагали, что сделать Багратиона главнокомандующим в силу его склочной, «гневливой» и невоздержанной, а я бы сказал подлой натуры, противопоказано и для дела даже опасно.

Армия отступала не только, потому что была вдвое малочисленнее армии Наполеона. Она была не готова к большой войне, тогда как наполеоновская армия постоянно была в боях в течение более 15 лет. Воровство и взяточничество царили в русской армии. Многие источники говорят о том, что солдаты и офицеры голодали, носили изорванную одежду и сапоги. И это на своей территории. Деньги, в изобилии отпускавшиеся для снабжения, разворовывались интендантами и командирами от прапорщиков до генералов. Голодали и лошади, которым нужны были овёс и сено, а также хорошая сбруя и подковы. Крали и это. Барклай и Кутузов знали о положении вещей, но сделать ничего не могли. Некогда им было заниматься бесполезными следствиями и судами в боевой обстановке.

«В России крадут», – сказал как-то Карамзин на вечере, где присутствовал Пушкин. Как устранить это типично русское зло, если Великий князь Михаил, брат Александра I, поставил армии 140 лошадей, из которых 50 были больны сапом и немедленно застрелены, чтобы не заразить остальных, а 75, хоть и не болели так опасно, были тоже больны, слабы, стары, голодны и в дело не годились. Военная комиссия ответила отказом в покупке этих лошадей, но царь приказал купить их за полную цену, как здоровых. Михаил положил в карман 250 тысяч рублей.

По пути отступления армии интенданты тайно распродавали колоссальные запасы амуниции, продовольствия, находившиеся на армейских складах. Пустые склады затем поджигались, «чтобы запасы не достались врагу». «Мы не виноваты», – заявляли интенданты. Ополчение вооружали пиками и вилами, так как оружия не было. Им не выдали даже форменной одежды. Её тоже не было в достаточном количестве. И это всё против пушек и превосходных ружей наполеоновской армии. В конце концов в Англии было закуплено 56 тысяч ружей и более миллиона пудов пороха.

В середине 19-го столетия Козьма Прутков писал:
«Будь расторопен
и год от году
полк принесёт тебе
боле доходу».

Но вернёмся к боевым действиям, которые действительно были героическими и славными. Под Смоленском был дан первый серьёзный бой Наполеону. Этим боем русского арьергарда руководил генерал Коновницын, истинный герой этой войны. Он на несколько дней задержал французскую армию, чтобы дать основным силам русской армии оторваться от Наполеона и привести себя в порядок. Потери с обеих сторон были очень велики и исчислялись десятками тысяч. Город был сожжён дотла и оставлен 18 августа 1812 года. (Заметим кстати, что Смоленск был оставлен нацистам 12 августа 1941 года). Отступление продолжалось.

Русское общество всё громче и настойчивее требовало генерального боя и замены Барклая де Толли русским главнокомандующим. Хотя нам с вами, читатель, сейчас понятны причины отступлениия, они были не понятны всей России. Генералы, высшие и низшие офицеры требовали боя, солдаты роптали, дворянство и купечество рассуждало точно так же: «Этак мы Наполеона в Москву приведём», чего никто даже представить себе не мог.

На совещании у Александра I было решено назначить главнокомандующим генерала Михаила Илларионовича Кутузова. 11 августа он был произведён в Княжеское достоинство, а 20 августа назначен верховным главнокомандующим с производством его в фельдмаршалы (высшее командное звание в русской армии). В руках у него сосредоточилась огромная власть. Он не только командовал армией. Он распоряжался всеми гражданскими властями и учреждениями, находившимися в зоне военных действий.

Продолжение следует.