К 200-ЛЕТИЮ ВОЙНЫ РОССИИ С НАПОЛЕОНОМ

Марк Зальцберг

zНачало в #324, 325.

«От великого до смешного только один шаг».
Наполеон Бонапарт

Наполеон со своей армией провел в сожженной и разграбленной Москве чуть больше месяца. Тёплого жилья не было. Не было питания для армии, не было фуража для лошадей. Они гибли тысячами, и солдаты, в основном, питались лошадиным мясом, чего было далеко недостаточно. Как тут не вспомнить «великую армию» Гитлера, которая при таких же обстоятельствах питалась мясом павших лошадей под Москвой зимой 1941-42 годов и в Сталинграде зимой 1942-43 годов, теряя от мороза и болезней гораздо больше людей, чем в боях.

Сталин в 1941 году сказал,что «Гитлер похож на Наполеона, как котёнок на льва». Но льва и котёнка постигла одинаковая участь. Привыкшие к беспрерывным победам, подобно языческим идолам богопочитаемые своими народами, оба они перестали считаться с обстоятельствами и законами природы. В России нет дорог, осенью они превращаются буквально в каналы, на фут и более заполненные вязкой грязью, и движение по ним практически невозможно. Кроме того, в России бывает Зима. Оба уверенные в своей непобедимости и избранности судьбой, они и мысли не допускали о том, что есть в природе что-то, с чем следует считаться. Они и с противником-то давно считаться перестали. Какая уж тут природа, какие законы? Они ведь их сами и писали.

Однако уходить пришлось. Наполеон отнюдь не думал, что был разгромлен. Он думал о новой кампании, о новом рекрутском наборе и о мировом господстве.

Из хрестоматийных источников известно, что Наполеон отступал по Смоленской дороге, разоренной еще летом, потому что Кутузов в бою под Тарутиным вынудил его отказаться от дороги на юг, идущей по нетронутому войной изобильному краю. Это снова преподносится читателю, как пример гениальности старого фельдмаршала. Но можно взглянуть на это и с другой стороны. Что можно получить в «изобильном» краю России Наполеон уже очень хорошо знал. С него было достаточно этого «изобилия» при летнем наступлении. Читатель помнит, что и летом армия Наполеона не могла добыть себе в России ни фуража, ни продовольствия: так «гостеприимно» встречали русские крестьяне и помещики захватчиков.

А в Смоленске и на старой Смоленской дороге у французской армии остались склады с продовольствием и боеприпасами. По ней же шло снабжение его армии из Европы. Оно сильно, как мы знаем, отставало от наступавших, но теперь-то армия Наполеона шла навстречу обозам. Таким образом неясно, Кутузов ли заставил или Наполеон сам выбрал маршрут отступления. Но все источники, все мемуаристы, и тут нет расхождений, показывают, что Кутузов наотрез, категорически не желал сражения с целью захвата Наполеона или хотя бы для скорейшего завершения войны. Его критики, даже его друзья в этом отношении беспощадны. И только Л. Н. Толстой оправдывает Кутузова. И оправдывает весьма странно.

Кутузов был не только фельдмаршалом со славным боевым прошлым. Обладая большими способностями и имея военно-инженерное образование, он был и выдающимся дипломатом. Кутузов свободно владел немецким, французским, английским, шведским, турецким и польским языками, был хитрым и опытным царедворцем и не раз выполнял важные дипломатические поручения русского правительства. Перед самой войной с Наполеоном он успешно завершил чуть не год длившиеся переговоры о необходимейшем для России «Договоре о мире» с Турцией.

И вот Толстой пишет о Кутузове, что тот не понимал сути войны, не знал о международной роли России в ней и отказывался поэтому даже обсуждать вопрос о захвате Наполеона. Поверить в это трудно. Ведь про Кутузова сказал Суворов: «Хитер, хитер. Умен, умен. Никто его не обманет». Всем известно, что Россия была связана договором с врагом Франции Англией. Что предлогом для нападения на Россию было ее противодействие торговой блокаде Англии, объявленной Наполеоном. Что, наконец, Наполеон разгромил под Аустерлицем объединенные войска Австрии, Пруссии и России, которыми командовал Кутузов при прямом давлении на него Александра I.

Не мог Кутузов, находясь в здравом уме, не понимать роли России в европейских делах того времени. Не мог он не понимать и того, что пока сам Наполеон не взят в плен, война будет длиться еще очень долго. Что будет она кровопролитной, разорительной и обязательно с участием России. Со времен Петра Великого Россия была страной активно влиявшей на европейские дела. Войны со Швецией и Пруссией, разделы Польши, победы Суворова в Италии. Бесконечные конфликты с Турцией, которую Уинстон Черчилль и через сто лет называл «больным человеком Европы». Кутузов прекрасно понимал роль России.

Однако неоспоримо то, что воевать Кутузов не хотел и, видимо, просто решил сопровождать французскую армию с Наполеоном вместе до западных границ России. Он полагал , что «великая армия» и без сражений погибнет на дороге без снабжения и тёплой одежды, с тяжелым обозом награбленного добра. Она и гибла, отступая, особенно после Смоленска, в сильные морозы. Но была еще очень опасна. Гвардия тоже отсупала, но была хорошо одета, вооружена и сравнительно сыта. Денис Давыдов писал, что наполеоновская гвардия искусно отражала «все наши кавалерийские джигитовки, не нарушив даже своего строя, и проходила по дороге как стопушечный фрегат сквозь флотилию рыбачьих лодок».

B упомянутом уже бою под Тарутиным, который вопреки Кутузову начали казаки, в плен чуть не попал один из лучших наполеоновских командиров маршал Мюрат. Как писали очевидцы и участники боя, нападение русских было столь внезапным и стремительным, что многие французы отбивались буквально в нижнем белье, так как собирались отдыхать, не ожидая нападения. Они не выставили даже боевого охранения и не вели постоянного наблюдения за противником. Наполеоновская армия уже была сильно разложена отступлением, грабежами, пьянством и насилиями над мирными жителями. Дисциплины не было никакой.
Французы побежали. Однако и казаки, всегда недисциплинированные и пошедшие на войну с целью грабежа, кинулись грабить огромный неприятельский обоз и убитых французов, чем и дали уйти от преследования маршалу с его отрядом.

Когда я пишу «французы», я имею в виду наполеоновскую армию вообще, а не этнических французов, которых находилось в наполеоновском войске не более одной трети. Современники писали, что французы были менее всего жестокими грабителями и насильниками. Особенно свирепствовали пруссаки, баварцы и поляки. Последние даже в плен не сдавались и геройски дрались до последнего человека.

И хотя Наполеон выступил из Москвы ещё до морозов в ночь на 19 октября, недолго его войска наслаждались теплом. До подхода к Смоленску 10 ноября начались морозы, к которым его армия не была готова совершенно. Не было тёплой одежды, не было достаточного питания для людей и лошадей, не было ни вина, ни водки, столь необходимых в это время года изможденным бойцам. Насколько это было важно, понятно из письма Наполеона к жене и из многочисленных писем его солдат и офицеров. Отсутствие этих напитков особенно выделяется авторами писем как серьезная проблема. Температура часто падала до -30 С.

Отступление наполеоновской армии после Смоленска превратилось в бегство с ежедневными потерями тысяч солдат ранеными, обмороженными, больными, пленными
И, конечно же, убитыми. Всё награбленное пришлось бросить. На дорогах свирепствовали партизаны Давыдова, Фигнера и другие меньшие отряды.

И опять как не вспомнить традиционный русский национализм не только по отношению к «немцам». Денис Давыдов с возмущением и обидой писал в своих мемуарах о том, что представленный им к награде Георгиевским крестом храбрец партизан-еврей награды не получил с разъяснением, что иудею эта награда не положена. Давыдов писал, что на евреев западных областей России вполне можно положиться, так они ненавидели угнетателей и грабителей французов. В отношении к евреям дело доходило до курьезов, в которые трудно поверить, если бы не было документов. Священный Синод в своем обращении к русскому народу в связи с вторжением Наполеона предал его анафеме, объявил его антихристом и одновременно создателем и руководителем Синедриона, мифической организации «международного еврейства», которая и до сих пор не дает покоя многим политикам и просто антисемитам.

Любопытно, что Гитлер и Геббельс твердили об «ужасных преступлениях» той же несуществующей организации, ни разу не назвав хотя бы одно из них конкретно даже в своих дневниках, а для Синода показалось выгодным и нормальным приравнять несчастных евреев к истинному и грозному военному противнику, корсиканцу-католику, неведомо как ставшему руководителем несуществующего «всемирного еврейского заговора».

Отступление наполеоновской армии было по сути её уничтожением. Награбленное добро было брошено. В мороз по снегу без лошадей голодные солдаты шли пешком, укутанные в одежду раздетых и ограбленных местных жителей. Многие солдаты были без сапог. При этом они бессмысленно гнали с собой тысячи русских пленных, обрекая их на смерть от холода и голода прежде всего. Отставших, больных или раненых пленных пристреливали прямо на дороге.

Эта армия вряд ли была боеспособной, и тем не менее Кутузов категорически запретил затевать с ней серьезные бои. Все его командиры пытались убедить Кутузова в том, что теперь победа русским обеспечена, что следует захватить Наполеона живым и закончить войну еще зимой 1812 года. Ничего не помогало.

В одной из коротких схваток, проведенных малыми силами без разрешения Кутузова был захвачен наполеоновский обоз с огромным количеством золотых монет, которые, по свидетельству участников, русские делили шапками. Был захвачен архив Наполеона и его канцелярия с ценными для историков документами. И опять дележ добычи казаками, захват пленных и мародерство. А Наполеон, которого можно было взять живьем, был упущен и 5 декабря уже в Польше покинул свою погибающую армию и в небольшой повозке в сопровождении охраны понесся в Париж. Там начались волнения, вызванные слухами о разгроме.

Ещё несколько небольших стычек или боёв произошли до форсирования наполеоновской армией пограничной реки Березины. Адмиралу Чичагову и генералу Витгенштейну было наконец поручено Кутузовым отрезать объединенными усилиями своих корпусов отступавшие войска противника. Кутузов не мог более сопротивляться давлению своего штаба, командиров и двора. Но было всё так организовано, что ничего из этой попытки не получилось. Кутузов настолько не хотел серьезного кровопролития, что некоторые письма своим главнокомандующим подписывал задним числом.

В результате этого, а в основном из-за отсутствия чёткой связи между Чичаговым и Витгенштейном (тогда телеграфа не было) их корпуса, разделённые сотнями километров, не могли соединиться вовремя и не соединились. Противник ушел за Березину по мосту, по льду под обстрелом, теряя сотни людей. Ко всему этому адмирал Чичагов на суше действовал далеко не лучшим образом. Из вторгшейся в Россию в июне французской армии из 500 тысяч бойцов Березину перешло не более 30 тысяч полностью деморализованных солдат. Это произошло 29 ноября 1812 года. Кутузов не только не преследовал Наполеона, но часто устраивал днёвки для отдыха, простоял бессмысленно в Копысе (местечко в нескольких переходах от Березины) четыре дня и упустил Наполеона сознательно.

Окончание следует.