Первое января – странный день. Словно жизнь сдвинулась в сторону, сошла с накатанной колеи и забуксовала. Еще вчера все просили чудес, а уже сегодня странно об этом даже вспоминать. Было часов десять или еще позже, когда я уговорил Аню выйти на улицу. Темно, редкие прохожие, хвойные ветки у обочины – останки елочного базара. Куда пойдем?
– У нас заканчиваются сливки, – вспомнила Аня.
– И черт с ними! – сказал я, но это не помогло. Нашелся повод перейти дорогу и зайти в родной супермаркет «Сильпо».
– Я подожду тебя у входа, а ты иди, только недолго, – попросил я как обычно, зная наперед, что меньше получаса визит в магазин у Ани не занимает. Я стал прохаживаться вдоль входа.
– Отец! – услышал я взрослый голос.
Это был дебют, так меня еще ни разу не называли. Все-таки пить, а потом спать ночью четыре часа – мне уже явно недостаточно. Я обернулся. Ко мне спешил рослый чувак лет тридцати пяти в распахнутой куртке. Вместо шапки у него на голове красовались большие наушники.
– Отец, послушай! – Он снял наушники и мгновенно водрузил их на меня. В наушниках кто-то пел на иностранном языке под довольно ритмичную музыку.
– Ну как?
– Кто это? – спросил я
– Фредди!
– Какой Фредди?
– Фредди Меркьюри, вы чего?! Супер, правда!
Если честно, я легко могу обходиться без Фредди Меркьюри, но говорить об этом было неловко.
– Да, клево, – подтвердил я, – а вы, я смотрю, меломан!
– Еще какой! Щас, батя, погоди, – он достал из кармана смартфон, к которому шли провода от наушников, ткнул куда-то, и у меня в ушах запел кто-то другой.
Короче, пока Ани не было, я прослушал фрагменты песен как минимум десятка разных групп, о существовании которых даже не подозревал. Меняя мне треки, новый знакомый преданно и восторженно смотрел мне в глаза. Я не мог его огорчить, поэтому довольно качал головой и притопывал здоровой правой ногой. Левой я тоже могу притопывать, но зачем лишний раз дразнить артроз бедренного сустава. По ходу меломан достал пластиковую бутылку и представил ее словами:
– Коньяк из Одессы. Разливной. Классный.
Пришлось выпить с ним из горла. Мы разговорились. Его звали Сергей. Папа его работал в Камбодже, и до седьмого класса он учился в посольской школе в Пномпене. Неожиданно с Пномпеня перескочили на поэзию, и он прочел мне что-то Бродского. Потом Сергей достал маленькую книжечку. На обложке я успел прочесть: « Медный всадник». Мой новый кореш начал декламировать:
– «На берегу пустынных волн стоял он…»
– Я это знаю, – решил показать свою образованность и я.
– Вы посмотрите! Книга же – двойная. Рядом на странице – перевод на украинский. Я ж украинский в Камбодже не учил. А это – перевод Максима Рыльского. Огонь! – Сергей стал в позу чтеца, откинул прядь со лба и начал:
– «Край темних вод стояв він сам,
Великим відданий думкам,
І вдаль зорив…»
Не успел я додумать, кому было бы приятнее это услышать – Пушкину или Рыльскому, как из магазина неожиданно вышла Аня с полной сумкой каких-то продуктов.
– Я не очень долго? – спросила она.
Сергей смутился, быстро попрощался, поздравил нас с Новым годом и не очень твердой походкой удалился. Я посмотрел ему в спину. Впереди, на его пути не было ни одного человека… Могло и меня не быть, если бы у нас дома не закончились сливки. Впрочем, коньяк мы допили. Музыку послушали. Впереди было второе января. Еще один невнятный день начала нового года…
В заключение, особо хочу поприветствовать тех, кто знает, откуда пошло название этого рассказа. Кто не знает, попробуйте спросить у отцов. С Новым годом, меломаны вольные и невольные!
Алекс Володарский
