«Невозможно ничего не делать». «Хоть чем-то помочь». «Делаю, что могу» – с 24 февраля эти фразы снова и снова произносят десятки людей по всему Далласу. Это те, кто после первоначального шока нашли в себе силы и решимость своим временем, деньгами и знаниями помогать пострадавшим от варварской войны, тем, кому помощь нужна прямо сейчас. Волонтеры действуют быстро и совершают почти невозможное, и у каждого есть своя история человечности и неравнодушия. История, которую важно услышать.
ОЛЕСЯ ДРОЗДОВА
«Я очень хотела, чтобы у них получилось»
Моя профессия – риэлтор, и моя волонтерская история началась еще в 2014 году, когда абсолютно понятное желание украинского народа стать частью Европы – той частью, которую уважают и принимают, – обернулось огромными потерями. Стремясь поддержать украинских коллег-риэлторов, я стала регулярно ездить в Киев, участвуя в конференциях и проводя мастер-классы. Наблюдая, с каким энтузиазмом и самоотдачей украинские специалисты по недвижимости взялись за дело, как они свой ежедневный труд, свою душу вкладывали в становление профессии, я понимала, – мы все понимали! – что это одновременно и вклад в будущее Украины. Ведь каждая индустрия имеет значение для общего роста, для построения нормального, сильного, правового общества. Гонорар взяла лишь однажды – из уважения, а поездки стали началом большой дружбы: и профессиональной, и человеческой.
Мне очень хотелось, чтобы у них получилось. У всех. У всей Украины.
Когда 24-го февраля бомбежки начались практически по всей стране, мы стали обзванивать всех, до кого могли дотянуться: «Как вы? Живы?» И первая же мысль, которая просто летала в воздухе, – наши друзья, наши знакомые в России, в Беларуси, Америке, по всему миру – они ничего не знают. А значит наша задача номер один – распространять правдивую информацию о том, что в действительности происходит. Нужно объединяться. Ложь, которую Россия восемь лет транслировала всему миру, – про нацизм в Украине, про отсутствие у Украины права называться отдельным государством, а у Украинцев – быть свободным, независимым народом, этой лжи мы могли противопоставить только свои голоса. Тогда же ночью мы созвонились с коллегами в Киеве – обсуждали, как именно нам выйти в общее информационное поле и быть услышанными. Термин «информационная война» еще никто и не знал, мы просто хотели донести правду до людей по ту сторону забора. Об обстрелах. О бомбах, падающих на жилые дома наших городов. О российских мальчишках-срочниках, брошенных в бой первыми. О войне.
Очень скоро стало понятно, что рассказывать правду недостаточно: понадобились медикаменты, потребовались срочные закупки вещей, которые до войны никому не приходило в голову запасать. Украинская армия оснащена, но у волонтеров, у теробороны возникла масса хозяйственных вопросов, которые можно и нужно было решать. Все это требовалось координировать, чтобы наладить и закупки, и посылку, и доставку на местах того, что более всего необходимо, именно тем, кому больше всего нужно.
И тут очень пригодились профессиональные знания риэлторов: многие не задумываются об этом, но у специалистов по недвижимости подчас есть очень подробная и точная информация о семьях и людях, с которыми они работают. Мы знаем, кто покупает свою первую квартиру, потому что родился ребенок. А кто разменивает жилье из-за развода. А у кого старенькие родители, за которыми нужен постоянный уход. Такая информация стала просто спасением для многих: наши волонтеры понимали, кому и что нужно доставить.
Бесконечно обидно осознавать, что профессия риэлтора в Украине практически уничтожена: на восстановление разбомбленных квартир и расстрелянных домов, на возвращение к нормальной жизни уйдут годы, какая уж тут купля-продажа. Наши риэлторы в один день остались без любимого дела, которому отдали годы кропотливого труда, и без копейки денег. Но их знания, сплоченность и готовность действовать неоценимы.
Мне было абсолютно ясно, что нужно отбросить эмоции и спросить себя, а что я реально могу сделать? Никаких особых каналов и связей у меня не было, да и в Далласе знакомых было еще не так много. Я сосредоточилась на оказании адресной помощи по нескольким направлениям, ведь моя постоянная двусторонняя связь с волонтерами из Украины позволяла точно определить, где именно поддержка требуется острее всего. На деньги, которые я собираю и передаю, волонтеры закупают продукты, предметы первой необходимости и медикаменты. Под Киев они привозили гуманитарный груз и этими же машинами вывозили людей. Из тех самых оккупированных районов, про которые теперь знает весь мир. Часть денег уходит на закупку и переоборудование старых машин из Европы: транспорт критически важен для тех, кто пытается хоть что-то сделать в условиях войны.
Особняком стоит помощь тем семьям, которые оказались отрезанными от каких-либо каналов гуманитарной помощи, кому в прямом смысле нечего есть. Им при первой же возможности деньги передаются адресно.
Я собираю пожертвования от тех, кто готов и может помочь финансово, но понимаю, что не все доверятся незнакомому человеку. Если вы хотите сделать пожертвование, но опасаетесь передавать деньги частному лицу, то централизованную помощь можно оказать через национальный банк Украины.
Кому-то наоборот, сложно разобраться в огромном количестве фондов и благотворительных организаций; им важно, чтобы их деньги дошли до конкретных людей как можно скорее. Недавно такое пожертвование передали семье, чудом вырвавшейся из-под обстрелов, набившись в машину и бросив буквально все, что у них было. У этих людей больше нет дома, нет привычной жизни. Деньги, переданные им помогут этой семье выжить.
Уже сейчас понятно, что тем, кто вырвался из блокады, из разрушенных городов и сел, нужны не только продукты и вещи: тяжелейший шок помноженный на полную незащищенность требует серьезной психологической поддержки, которая может принимать самые неожиданные формы. Так, моя коллега из Висконсина, читает детям сказки на украинском. Каждый вечер она созванивается с семьями, эвакуированными в Польшу, и дарит им частичку своей души, помогая детям хоть ненадолго отвлечься от пережитого. На фоне войны это может показаться не таким уж и важным делом, но те, кто столкнулся с бесчеловечностью очень остро нуждаются в любом проявлении простого человеческого тепла. И это тоже волонтерство.
Профессор Киевского государственного университета составляет простые и понятные методические материалы, которые помогут быстро освоить необходимый запас разговорного языка для тех, кто оказался в эвакуации с нулевыми знаниями иностранного, а следовательно, и без шансов устроиться на работу или просто объясниться в магазине. Помощь профессиональными знаниями – это тоже волонтерство.
Сын известных и уважаемых риэлторов сделал интернет-платформу 1kproject.org; она помогает связать семьи, которым нужна помощь с теми, кто готов помочь. Ведь доверие – очень хрупкая вещь: те, кто готов помогать деньгами должны знать, кому и на что идут их деньги, но и тем, кто нуждается в помощи, важно верить, что помощь придет. Создание механизма связи, координация – тоже волонтерство.
Проект TomorrowUkraine из DC, в числе прочего, предлагает делиться словами поддержки и детскими рисунками с теми, кто сейчас защищает Украину. Послать весточку о том, что мир не весь состоит из войны и боли, что есть люди, которые молятся за Украину – это тоже волонтерство.
Волонтерство – это не подвиг, это естественное человеческое стремление поддержать, способность сострадать, желание облегчить боль там, где болит. Волонтерство всегда начинается с вопроса самому себе: а что именно я могу сделать? И не всегда ответ измеряется деньгами. Но если задал себе такой вопрос, – считай, сделал первый шаг.
Помочь фонду: PAYPAL info@people2peoplefoundation.org
www.People2peoplefoundation.org
