На курсах немецкого языка у нас преподает фрау Рената. Ей за 80. У нее двое детей и шестеро внуков. На днях была тема: «Моя семья». И фрау Рената с гордостью сообщила, что все ее дети и внуки живут в Штутгарте или возле Штутгарта. А потом она стала опрашивать слушателей. И у всех: где дети, где родители, где кто… И ведь это даже не сейчас началось. Я помню в детстве, накануне дня рождения мама начинала с папой составлять список гостей:
– Саша с Мусей, Сема с Люсей, Леня с Соней…
В какой-то момент папа произносил фамилию: «Поберезкины», мама грустно смотрела на папу и откладывала ручку. Поберезкиных – близких родственников – было 8 человек! И дальше составление списка теряло смысл, как деление на ноль – квартира была не резиновая, а хрущевка.
А теперь все родственники, в том числе и молодая поросль Поберезкиных, кто в Америке, кто в Израиле, кто в Германии…
Шестеро малышей на фото в маленьком возочке в вагоне метро – эту картину мы увидели вчера с Аней. Малыши вертели головами, рассматривая виды из окна и дядей и тетей в вагоне. А я думал о других малышах, сами понимаете о каких, которых разбросало из родных мест кого куда.
Большое Счастье, как шальная пуля, никто не знает, где тебя ждет встреча и ждет ли. Но маленькое, простое счастье – просто жить в мире – неужели и оно недостижимо…
Не может быть так!
***
Вспоминаю я теперь часто Николаича. Так все звали моего тестя от первого брака. Николаич прожил в Германии 4 года. Он не был дипломатом или торгпредом, или резидентом нашей разведки. Он был солдат. И попал солдат в плен в первые дни войны.
Рассказывать о войне, а тем более о годах, проведенных в плену, Николаич не любил. Знаю только, что его, молодого деревенского парня из глубинки, направили в Германию на работу, и попал он к хозяину, а не в концлагерь. И прожил он в Германии с 1941 по 1945-й.
Иногда, когда мы с ним выпивали, он что-то рассказывал. В основном о том, что его поразило больше всего – как немцы ведут хозяйство. Он воочию увидел, чем отличается частная собственность на орудия и средства производства от коллективной. И еще многое увидел здесь, что было ему тогда в диковинку.
Естественно, такой человек был вреден советской власти, поэтому, когда Николаич решил вернуться на родину в 45-м, она встретила его характерно для себя. Он рассказывал, что только сошли они с корабля, выстроили их в шеренгу, для начала избили, выбили зубы и тут же отправили на 10 лет в Магадан. С тех пор советскую власть он ненавидел и презирал.
Придет время, и часть уехавших, надеюсь, что большая, вернется в Украину. Важно, ясное дело, чтобы вернулась молодежь. Как сделать так, чтобы они не пожалели об этом?
Эксперты говорят, что после войны в Украину пойдут средства на восстановление страны. Но «пойдут», это не значит «дойдут». И это при том, что по уровню диджитализации (горжусь, что знаю это слово, а до этого гордился, что всего за неделю выучил и научился произносить по-немецки «иншульдигунг» – «извините») Украина реально одна из передовых в Европе. В Германии ни один банк так четко не работает, как наши! Значит, денежные потоки при желании можно отследить!
Кстати, в Германии до сих пор любые документы от всех многочисленных организаций приходят по почте в почтовый ящик. Туда же бросают тонны бумажной рекламы. В Киеве я не открывал почтовый ящик неделями, здесь, если не открыть его пару дней, он может просто лопнуть! Исчезающая у нас профессия почтальон здесь одна из востребованных.
В субботнюю школу, где учат немецкий язык, ходит еще один забавный мальчик.
– Павлик, из какого ты города?
– Из маленького, вы не знаете.
– Ты скажи, может, знаю.
– На Сумщине город, Лебедин.
В Сумах я был и не раз, в Лебедине не был…
– Я был там один раз, проездом, – глупо, но я решил соврать, хотел сделать парню приятно, – красивый город!
– Ага, красивый, – сказал Павлик. Замолчал, а потом, вздохнул, и добавил, – был…
В Германии многие города, в том числе Штутгарт, где я живу, был разрушен. Тут были ковровые бомбардировки. Но все же отстроили. И у нас после той войны города отстроили. А Лебедин чем хуже? И мальчишки наши ничуть не хуже местных во всем, кроме, естественно, знания немецкого языка.
***
Все в жизни пригождается! Папа говорил: «Надо быть инженером-механиком. Инженеры везде нужны, даже на кроватной фабрике!» Пригодилось – 10 лет я работал инженером на разных заводах.
Тренер по фехтованию мне говорил: «Тебе нужно стать мастером спорта! Мастер спорта даже без специального образования имеет право работать тренером». Я стал мастером спорта СССР. И пригодилось – год я подрабатывал тренером по фехтованию – надо было отдать долги после развода.
С детства я был шустрым мальчиком, но полным. Это выражаясь интеллигентно. Попросту говоря, у меня всегда была попа гораздо больше, чем хотелось бы. И мама без конца пилила папу:
– Фима, ребенка нужно устроить в какой-то спорт! Пусть ходит а секцию!
Наконец, в один прекрасный день, как сейчас помню – воскресенье – папа не выдержал и сказал маме:
– Все! Я иду устраивать Сашку!
Мне было лет 10. Мы куда-то пошли. Это был какой-то полуподвал в жилом доме. Нас встретил приятный дядечка, записал мою фамилию и сказал:
– Сегодня у нас турнир. Пусть мальчик приходит в среду в три часа!
По дороге довольный собой папа купил мне мороженое. Дома мама спросила:
– Ну? Ты записал ребенка на секцию?
– Да! – отрапортовал папа.
– И на какую секцию ты его записал?
– На шахматы!
И я почти год занимался шахматами. Фехтование было потом. Попа у меня и поныне немаленькая, но что вы думаете – наконец, пригодились и шахматы.
В Штутгарте, в помещении евангелической церкви, где мы живем, работает субботняя школа для беженцев. Каждую субботу я играл с желающими детьми в шахматы. А теперь мне предложили вести уроки шахмат. Все в жизни пригождается!
