ЗАБОР

Илья Рапопорт, Даллас, Техас, Май 2004

Оба проснулись в дурном настроении. Накануне я высказал ей какие-то претензии, и теперь она не желала иметь со мной никаких дел, решительно никаких. Опыт напоминал, что извинения и признания вины положение не исправят и нужно искать что-то нетривиальное. Сделав еще пару примерительных попыток и убедившись в их безнадежности, я встал, одел старые джинсы и поплелся на задний двор.

Одна (но не единственная) проблема нашего брака заключалась в том, что я не настоящий мужчина! Я не в состоянии пересадить траву, починить машину, прочистить канализационные трубы и прочее в том же духе. Она договорилась с мексиканцем, который трудился на соседнем участке, заняться нашей травой. Я давно намекал на этот вариант и даже предлагал найти рабочего самому, но она смотрела на меня так, будто я предлагал мексиканца вместо себя не на травяные дела, а в спальню.

Суббота, 8 часов утра. Я стою на заднем дворе и понимаю, что только он – этот проклятый забор, может спасти наши пошатнувшиеся, как сама ограда, семейные отношения. Утро довольно холодное, хочется спать, а не спасать брак, но решение принято… Я беру лопату и ковыряю землю. Техас – не болотистая ленинградская область, и я уже не тот юноша, который, чтобы завоевать ее сердце, вырыл когда-то выгребную яму на тещином дачном участке. “И где она купила эту тупую лопату?” – ворчу я. Не выдержав мучений, еду в хозяйственный магазин, покупаю современный садовый инструмент и новый опорный столб.

Приставив столб, я обнаруживаю, что он довольно длинный. Теща бы обязательно заметила, что прежде чем покупать, надо было замерить. И несмотря но мой протест, была бы права. К счастью, она еще спит. Передо мной открываются две возможности. Первая – подпилить столб, вторая – выкопать более глубокую яму. Я выбираю вторую и напрасно. Земля оказывается настолько твердой, что даже хитрая лопата с двумя ручками не помогает. Я отвоевываю у техасской твердыни сантиметр за сантиметром с неимоверными усилиями. Утро уже не кажется холодным…

И в этот миг появляется она. На лице крепко застыла гримаса недовольства браком. Она уверена, что я слоняюсь по заднему двору без особого дела, нюхаю ею посаженные розы и наслаждаюсь утренним пением птиц. Я делаю вид, что не замечаю ее выхода, и продолжаю свой тяжкий труд. Затылочным зрением я вижу как меняется ее гримаса с “недовольства браком” на “довольство таковым”, и это и есть тот момент истины, ради которого я затеял всю эту аферу. Теперь нужно действовать ювелирно точно, чтобы не спутать карты и довести проект до победы.

Я учащаю дыхание, дышу громче. Время от времени трогаю локоть, который считается слабым звеном моей конструкции, и еще якобы незаметным движением иногда притрагиваюсь к спине… Через несколько мгновений она кидается соскребать мокрую глинистую землю с лопаты. (И как она догадалась, что эта часть работы и есть самая трудная?) В ее глазах столько нежности, сколько я не видел со времен той выгребной ямы на тещином участке. Я наслаждаюсь моментом и желаю продлить состояние успеха. Теперь на моей физиономии сидит гримаса “недовольства браком”. Я опускаю столб в вырытую яму и обнаруживаю, что нужно копать глубже. К лучам нежности на ее лице добавляются тени вины. Я бы уже закончил эту комедию, мы бы примирительно обнялись, и я, наконец, присел бы в шезлонг. Но не бросать же задний двор в таком мною разоренном виде. Oщущение победы омрачается необходимостью починить забор.

Взаимное удовлетворение браком приходит к обеду. А вечером, как счастливые молодожены, мы спешим к друзьям на вечеринку. Обычные светские беседы о преимуществе поребрика перед бордюром и бесполезности местных демократов были оттеснены рассказом жены о моих утренних заборных подвигах. Я оказался в центре внимания женщин, которые интересовались техническими подробностями. Мужчины делали равнодушный вид, но втихаря, как я заметил, внимательно слушали. Изюминкой рассказа являлось то, что столб стоил 4 долл., а все остальное было бесплатным делом моих рук.

Неожиданно я почувствовал в воздухе запах дорогого табака. Что-то заставляло насторожиться, какая-то опасность. Я стрельнул взглядом в сторону табака. И, о ужас! В углу тихо, незаметно покуривая сигару, сидел знаменитый магнат Майкл. Я знал его не то из газет, не то из телевизора. Было известно, что он двигает огромную недвижимость из Нью-Йорка во Флориду и обратно. Он все слышал и готов был пристыдить меня за то, что вместо того, чтобы нанять рабочего и отдыхать в субботний день, я, как кретин, пытался сэкономить несколько долларов. Вся радость от удачного дня испарилась в одно мгновенье. Восторженные комментарии закончились. Майкл выдержал паузу, положил сигару в пепельницу и тихо произнес:

– Ты, Илюша, пожалуй, что не прав.

Я стоял красный, мокрый и желал прыгнуть в холодный бассейн, что блестел перед нами, лишь бы не слышать этого публичного позора. Oн продолжал:

– У меня была такая же проблема с забором во Флориде. Ты знаешь, что я сделал?

Я знал, но чуть слышно ответил:

– Нет.

– Я пошел в «ХоумДипо», – рассказывал Майкл,- купил специальную штучку за несколько центов и починил столб, не покупая новый.

Жизнь вернулась и вознесла меня на седьмое небо. Магнат починил забор за несколько центов. А я, а я! – НЕ СЧИТАЛСЯ С ЗАТРАТАМИ!

Ночь, луна. Она спит. На ее лице мир и удовольствие… Удовольствие от чего? – понять трудно.