Совпадения – они не просто так случаются… Я шел из американского посольства в Украине, главный вход которого находится на улице имени акына Жамбыла Жабаева – классика казахской литературы. Я шел и улыбался. Еще бы – у меня в паспорте красовалась десятилетняя виза в Штаты! И тут мне позвонил знакомый продюсер Ваня.
– Есть интересная работа за приличные бабки. Будешь писать сценарий ситкома?
– За бабки – буду! А для кого?
– Для казахов.
– Не понял, – сказал я.
– Приходи в офис, там через три часа заказчики с казахского телевидения – ждут авторов.
– Тимур – главный редактор! Асхат – главный автор! – представились симпатичные ребята, разрез глаз которых не оставлял сомнений в том, что ничто казахское им не чуждо.
– Александр – наш самый опытный сценарист. Скоро в Америку едет, на гастроли!- представил меня Ваня.
Гости восприняли эту информацию с восточным достоинством.
– Значит – пишем сериал. Жанр – комедия. Аудитория – восемь плюс, – начал свой спич Асхат. – Действие происходит в далекой казахской степи, где плохо работает мобильная связь, и нет интернета.
– Короче, на дворе – дремучее средневековье? – пошутил самый молодой из присутствующих авторов, в прошлом – квнщик.
Асхат не отреагировал на шутку и продолжил:
– Главный герой, Данияр – простой рабочий в бригаде, которая вахтовым методом прокладывает газопровод Алматы-Талдыкурган. В прошлом – циничный городской житель. Героиня – Назгуль, скромная девушка из близлежашего поселка. Однажды на переезде перевернулся грузовик с книгами, отец принес домой много книг, и Назгуль читала их все детство. Поэтому она очень эрудированна для девушки из села.
– Назгуль штудирует «Муму», а в это время к ней приходит Данияр, и у них происходит секс, после которого они вслух читают «Декамерон», – снова весело предложил и весело хохотнул неунывающий шутник-квнщик.
– Наш сериал прежде всего рассчитан на сельских жителей из глубинки Казахстана. Поэтому шутить на темы секса мы не будем, – сурово произнес Тимур.
– А язык сериала какой? – неуверенно спросил кто-то.
– Казахский, естественно! – сказал Ваня как-то неестественно.
Я тут же вспомнил, как в юные годы прослыл знатоком казахского. Мы прилетели в Караганду на соревнования, и прямо в аэропорту увидели плакат: «Өмірге 24 съезінің шешімдерін»! – заикаясь на каждом слове, прочел наш тренер Дмитрий Борисович.
– Решения 24-го съезда в жизнь! – уверенно перевел я, и проходивший мимо местный житель уважительно подвердил:
– Этот плакат у нас, сука, давно висит!
– Вы пишете диалоги на русском, а мы ваши искрометные шутки бережно переведем на казахский, – вернул меня из воспоминаний Тимур.
– Все же смешное можно построить на Назгуль, – неожиданно предложил я. – Например, начитанная героиня по найденному в детстве медицинскому справочнику вместе с Данияром принимает роды у застрявшей на том же переезде казашки.
– Это слишком натуралистично. Казахский зритель такого не любит, – мрачно проговорил Асхат.
– Да, трудно нам будет, – приуныл квнщик.
– Не переживайте, забавных героев хватает, – неожиданно решил поддержать загрустивших авторов Тимур.- Бригадир Жандос Акылбекович, суровый мужчина, увлекается макраме. Айдын Сарсен-улы, жадный гаишник, чемпион района по шашкам. Махамбет Тулекеев – влюбленный в Назгуль местный мажор, сын акима.
– Аким – это имя или фамилия? – оживилась вдруг незнакомая мне девушка, которая тоже пришла писать ситком. – Мою бабушку звали Генриетта Акимовна Авербах.
– Аким – это глава акимата, администрации района. Его в Казахстане назначает президент Назарбаев. Над этим и мы не шутим, и вам не советую.
После этих слов Тимура повисла тишина. Не то чтобы зловещая, но какая-то нерадостная.
– Итак, краткое содержание первой серии, – Асхат заглянул в свой ноутбук. – Утром к Назгуль приходит Данияр. Но у нее в гостях уже сидит подруга Айгерим. Данияр приходит с Максатом. В это время гаишник Айдын Сарсен-улы по ошибке останавливает машину акима. Жандос Акылбекович указывает гаишнику на ошибку, но тут появляется молодой рабочий Ханзат, который не понимает юмора, и всегда говорит правду, особенно тогда, когда его не спрашивают. Данияр делает предложение Назгуль. Она в затруднении, ей надо посоветоваться с Кайратом…
В этот момент я окончательно перестал слушать. Новые воспоминания захватили меня… Героиню сериала назвали Назгуль, а девушку из моей молодости звали Гульдар. Я учился тогда на высших театральных курсах в Москве, где учились молодые люди со всего бывшего Союза. Гуля, так ее называли все, была потрясающе красива, стройна, черноволоса, и очень любила театр и свою родину – Казахстан. Забегая вперед, скажу, что потом она стала главным режиссером театра в городе Стерлитамаке и заслуженным деятелем искусств Башкирии. Уверен, я бы тоже дослужился до этого звания, если бы… Однако вышло по-другому.
Знаки внимания Гульдар оказывали все наши. Красавица была учтива, но холодна со всеми, кроме одного человека. Неожиданно для меня этим человеком оказался я. И тут я кое-что узнал. Подруга Гульдар по секрету рассказала мне, что недавно Гулю бросил татарский писатель по имени Равиль. Они должны были пожениться.
– Почему же он ее бросил? – спросил я.
– Потому что татары недолюбливают башкир.
– Так она же казашка?
– Наполовину казашка, а на другую – башкирка. Его родители были против.
В общем, тут подвернулся я. На тот момент холостой и далеко не татарин. Была ли это любовь, или я просто выигрывал на контрасте с Равилем? Сегодня трудно сказать, но теплое чувство между нами возникло… Обучение на театральных курсах заканчивалось, я понимал – надо что-то решать. В Стерлитамак откровенно не хотелось. И тут я представил, что скажет моя бедная мама, если я привезу эту восточную женщину домой, в Киев. Дело в том, что до этого я уже привозил домой из Калужской области свою первую жену. Правда, тогда высказался папа. Моя супруга, которая благодаря своим миниатюрным формам иногда отоваривалась в «Детском мире», вывесила на балконе постиранное белье. Папа, увидев на веревке ее миниатюрные трусики, тут же позвал маму и удивленно спросил:
– Нюра, посмотри: это что, с куклы?
Его можно понять, потому что, когда мои мама и бабушка вывешивали аналогичные изделия, шторы от солнца можно было уже не задвигать. В случае с Гульдар произошло бы другое:
– Фима! – сказала бы мама. – Он таки да – сумасшедший!
После она бы только плакала, а у нее была гипертония.
– Это еще можно пережить, – думал я дальше. – Но кого обожающая сцену Гуля, со своей яркой восточной внешностью сможет играть в украинском театре? Дочь басмача или жену Салавата Юлаева?!
И я пожалел ее, свою маму и немножечко себя… К тому же, согласитесь, кто мог в те далекие совковые времена знать, что к нам придут казахские сериалы, где Гульдар сегодня могла бы сыграть бабушку Назгуль. И я понял: «Если любовь к женщине не заставила меня в свое время рискнуть, то стыдно будет, если это сделает любовь к деньгам».
Забыл сказать, что деньги за серию предлагались вполне приличные. В общем, в тот день я вскоре извинился и ушел. Таким образом, казахский кинематограф лишился в моем лице известного украинского киносценариста, а я потерял последний шанс стать заслуженным деятелем культуры хоть какой-то территории.
