ПОСТАВИТЬ СЕБЯ НА МЕСТО ДРУГОГО. ВЗГЛЯД СКВОЗЬ ЖЕЛЕЗНЫЙ ЗАНАВЕС

В 1977 году в моем родном городе Новосибирске шансы встретить на улице живого американца практически равнялись нулю. Тогда Советский Союз, который начнет разваливаться всего через 8 лет, казался, как всегда, незыблемым. После пика массовых репрессий в стране выросло всего одно поколение.

И несмотря на то что общество начинало становиться более открытым, страх все еще витал в воздухе.

И тем не менее тем летом к нам в город прибыла группа из 30 американцев. Это были экскурсоводы, профессиональные фотографы и кураторы выставки «Фотография США», одной из многих подобных выставок, организованных Информационным агентством Соединенных Штатов (United States Information Agency – USIA) после подписанного в 1958 году Соглашения Лейси – Зарубина об обменах в области науки, техники, образования, культуры между СССР и США. Целых пять недель они совершенно спокойно ходили по улицам моего города, их можно было потрогать, с ними можно было поговорить. Их даже можно было пригласить на обед к себе домой, и они скорее всего даже согласились бы и приняли приглашение.

На выставке, которую американцы привезли с собой, было представлено много интересного. Внутри гигантского купола из легких конструкций, который они соорудили в центре города, было вывешено более 400 работ самых известных на тот момент фотографов Америки: от Ирвинга Пенна до Мэри Еллен Марк и Флипа Шульке. Корпорация Поляроид установила стенд, где американские фотографы могли снимать посетителей и выдавать в считанные секунды фотографии. Они даже соорудили темную комнату со стеной из специального стекла, которая позволяла посетителям наблюдать, как американцы проявляют эти фотографии.

В спартанских условиях суровой советской действительности вывешенные на стенах фотографии очаровывали, производя сильное впечатление. Здесь были представлены самые последние достижения американской фототехнологии, а также большое разнообразие объектов, включая фото показа мод под водой, стоп-кадр летящей пули, художественные снимки полуобнаженных моделей, от которых у советского цензора волосы встали бы дыбом.

Но самой интригующей стороной выставки, с которой ничто не могло сравниться, были эксурсоводы. Именно эти молодые, дружелюбные, легко идущие на контакт американцы, которые день за днем демонстрировали оборудование и отвечали на вопросы советских посетителей, и стали самым главным экспонатом выставки.

Запрещенных вопросов не было; задавали от самых безобидно-несведущих («Есть ли у американских коров вставные зубы?» «Правда ли, что американские женщины вынашивают детей 5 месяцев?») до намеренно враждебных («Почему вы бомбили наших моряков во Вьетнаме?» «Почему вы убиваете чернокожих?»)

СТРЕМЛЕНИЕ К ЧЕЛОВЕЧЕСКОМУ КОНТАКТУ

Ко времени, когда «Фотография США» прибыла в Новосибирск, USIA уже около 20 лет посылала подобные выставки в Советский Союз. Первая выставка совпала с визитом Никсона в Москву в 1959 году. Это тогда, во время Американской национальной выставки в Сокольниках, произошли знаменитые «кухонные дебаты» между Никсоном и Хрущевым. Именно тогда официальные лица USIA отметили, как широко популярны среди посетителей русскоговорящие американские экскурсоводы.

Сложившаяся с годами выставочная программа была тщательно разработана, профессионально организована и хорошо финансирована. С 1959 по 1989 годы USIA создало 19 выставок, затрагивавших разные аспекты американской жизни: от отдыха до образования, от архитектуры и дизайна до американской технологии жилища. Выставки объехали более двух десятков советских городов. К концу программы один из бывших сотрудников USIA подсчитал, что на создание лишь одной экспозиции, доставку ее заграницу и организацию показов в 6 советских городах затрачивалось около 20 миллионов долларов.

Всего около 17 миллионов советских людей посмотрели эти выставки. Впечатления от каждой надолго запоминались и продолжали вызывать резонанс. Информационные брошюры и значки с выставок хранились годами, переходя из рук в руки. По прошествии 30 лет после работы экскурсоводом на выставке «Фотография США» Джон Байерли, став послом США в России, открыл для себя, что некоторые из тех посетителей все еще хранят брошюры. По его подсчетам, каждая копия побывала в руках сотен людей. В русскоязычном интернете до сих пор есть чаты, где ведутся обсуждения о влиянии выставки. Бывшие посетители до сих пор помнят и могут точно описать увиденные тогда фоторгафии.

Технологии и другие представленные экспонаты, безусловно, вызывали большой интерес, но, также справедливо предположить, что больше всего посетителям хотелось общения, и именно оно оставляло самое сильное впечатление.

Изолированные от остального мира советские граждане хотели знать, что представляет из себя жизнь по другую сторону «железного занавеса». Задавая вопросы, они словно проверяли свои предположения о жизни в США, сформированные советской пропагандой. Но более всего им хотелось обменяться жизненными историями, узнать о жизненном опыте других людей, завести новых друзей.

ЗАГАДКА

Что происходит, когда вы впервые встречаете человека, о ком вам всегда, что он враг? В какой момент вы осознаете, что стоящий перед вами – просто человек? Глядя друг на друга через символические перегородки выставочного пространства – американцы на возвышении, шумная толпа вокруг них – каждая из сторон пересматривала собственные стереотипы. Стоя друг против друга, обе стороны вынуждены были заменить те образы, которые навязала им пропаганда, на другие – из реальной жизни, позволить себе вглянуть правде в глаза.

В этом соприкосновении было нечто таинственное. Каждой из сторон другая виделась в экзотическом свете, хоть и по совершенно разным причинам. Американская молодежь была заинтригована суровым видом советских городов, где единственными рекламными вывесками на зданиях были универсальные «Мясо», «Хлеб» и «Ткани». Некоторых пленила поблекшая роскошь Метрополя и вошедшее в легенды ужасное обслуживание в советских ресторанах. Краснобуквенные призывы на зданиях о достижениях социализма, обращенные к советских гражданам, производили неизгладимое впечатление на других.

Со своей стороны, многие советские посетители выставок были удивлены тому, что девушки-гиды в свои двадцать с хвостиком лет были не замужем и не имели детей. В стране, зацикленной с 1917 года на вопросе национальности, посетители без конца пытались докопаться до этнического происхождения экскурсоводов. Ответ «я -американка» оставлял вопрошающих неудовлетворенными. Им хотелось знать о глубоких корнях предков их американских собеседников, расшифровать значение темных кудрей или «восточных» черт лица.

Толпа не всегда была дружелюбной. Присутствующие агитаторы выкладывали главные козыри советской пропаганды против США – высокая стоимость медицинского обслуживания, безработица, кофликты на расовой почве – и приперали экскурсоводов к стенке настойчивыми недружелюбными вопросами. «Почему Соединенные Штаты поддерживают расистский режим в Южной Африке?» «Почему в Америке такой высокий уровень преступности?» «Правда ли, что люди боятся по ночам выходить на улицу?» «Почему ваш президент заявляет, что у нас плохо с правами человека? О каких правах он говорит?» «Почему у США имеются военные базы по всему миру? У нас заграницей их нет». «Вы говорите, что коммунисты в Соединенных Штатах не преследуются. А как же Анджела Дэвис?» Некоторые из подобных «допросов» были настолько безжалостными, что иногда доводили экскурсоводов до слез.

Брошенные в такой круговорот, оставленные либо тонуть, либо выплывать, экскурсоводы быстро учились управлять толпой. «Когда ты прижат спиной к стенке, а агитаторы доминируют в разговоре, ты оглядываешься вокруг и ищешь в толпе людей, которые могли бы тебе симпатизировать , – рассказывал в интервью Джон Байерли. – Ты мог буквально почувствовать по их лицам, кто из них переживает, что тебя душат вопросами эти агитаторы. Возможно, никто не бросился бы тебя защищать, но если ты обращался к ним со словами: «Я же гость в вашей стране! Так вы обращаетесь с гостями?» – этого могло быть достаточно, чтобы кто-то немедленно сказал: «Да хватит об этом, я хочу о другом спросить». Часто за этим следовали вопросы о жизни в Америке, вызванные простым человеческим любопытством: о семье, образовании, стоимости жизни в другой стране.

ПРЕДСТАВЛЯТЬ САМИХ СЕБЯ

У меня тоже был вопрос, который я неоднократно задавала экскурсоводам. Я хотела знать, проходили ли они специальную подготовку в спецслужбах, перед тем как поехать на вражескую территорию.

Приглашали ли их для инструктажа в ЦРУ о том, как надо разговаривать с советскими гражданами? Объяснялось ли им, что именно они должны говорить? Были ли им, по крайней мере, выданы тезисы: если тебя спросят то-то и то-то, ты ответишь так-то, если спросят об этом, то переориентируешься и поведешь разговор в таком-то направлении?

В конце концов мне пришлось поверить тому, что мне говорили экскурсоводы. Безусловно, им необходимо было обладать разговорными навыками русского языка и иметь базовую информацию о Соединенных Штатах, чтобы делиться ею с советскими посетителями. Но что было гораздо более важно для USIA, так это то, чтобы экскурсоводы обладали хорошим умением общаться и могли достойно представлять самих себя. В глазах USIA эти молодые люди, каждый со своей индивидуальностью, собственными политическими взглядами (и отсутствием страха делиться ими), культурными предпочтениями и личными перспективами – и были лучшим американским брэндом – тем, который резко контрастировал с навязанным одинаковым образом мысли в Советском Союзе.

Решение расставить акценты именно таким образом оказалось дальновидным. Большинство экскурсоводов были молодыми людьми, только что окончившими колледж, в основном, с либеральными политическими взглядами, они не сдерживали себя в сильной критике своего правительства и его международной политики – особенно в связи с войной во Вьетнаме. Тот факт, что сотрудники американского правительства могли так себя вести и на следующий день возвращаться на свое рабочее место, удивлял посетителей. В стране, где конформизм был вопросом выживания, такая свобода выражения своих мыслей говорила об Америке гораздо больше, чем какой-либо другой экспонат на выставке.

В свою очередь посетители в основном старались уходить от разговоров о политике в публичных местах, но находили другие пути для откровенного общения. Экскурсоводы получали столько приглашений на обеды, дачи и различные мероприятия, что физически не могли везде поспеть. Им дарили подарки – обычно не дорогие, но имеющие большое персональное значение. Они радовались длинным, задушевным беседам со своими русскими друзьями, которые часто тянулись далеко за полночь. В России они открыли для себя другой тип общения и увидели иные жизненные ценности. Многие из них отмечали, что дружбе в России придается огромное значение.

Равно как американцы открыли глаза советских посетителей на другой мир, так и молодым экскурсоводам пришлось пересмотреть собственные стереотипы и открыть для себя много нового, что никак не совпадало с их заранее составленным представлением. В Советском Союзе они открыли для себя общество, которое было гораздо менее однородным, чем они ожидали. Этот опыт научил их мыслить более независимо, показал им, что они жили в мире собственных иллюзий. «Я думал, что нас будут ненавидеть, считать врагами, но большинство людей не относилось к нам таким образом. Понимание того, что к нам относятся тепло и приветливо, стало переломным для меня», – рассказывал мне Роланд Мерулло.

Как астронавты, возвращающиеся из космоса, многие из них вернулись в США не в состоянии объяснить, что же они видели там, по другую сторону.

Ведь и в Америке существовала своя собственная пропаганда, формировавшая взгляды и поведение людей. Понимание того, что там, по другую сторону занавеса, находятся обычные люди, которые не настроены враждебно по отношению к простым американцам, шло вразрез с существующим здравым смыслом. Как солдаты, которых связали тяжелые испытания, многие экскурсоводы сплотились, подружились на долгие годы, а некоторые даже переженились. А еще они возвращались туда снова и снова.

ОТ НЕНАВИСТИ К ЛЮБВИ

С экскурсоводами «Фотография США», которые продолжали работать на программе выставок (некоторые, как сотрудники все более высокого ранга, – в посольстве США в Москве, кто-то – в USIA или Министерстве иностранных дел), с годами произошло интересное изменение. Если в 1970-х им приходилось исправлять негативные мифы о Соединенных Штатах, которыми было пронизано сознание советских посетителей, то к концу 1980-х им приходилось делать противоположное – убеждать советских граждан, что улицы в Соединенных Штатах не вымощены золотом.

Повлияла ли программа выставок на такой поворот во взглядах и в целом на будущий закат великого геополитического противника США? Некоторые экскурсоводы считают, что да. «За шесть лет моей работы на выставках, – говорит посол Том Робертсон, – я наблюдал как менялась советская пропаганда на примерах того, как она освещала проблемы в Соединенных Штатах. Когда мы впервые попали туда, они рассказывали об ужасах американской безработицы. К моменту нашего возвращения, в 1978 – 1979 г.г., было заметно, что нападки на внутреннюю политику США стали меняться. Разговоры становились более утонченными. Теперь пропагандистам приходилось упоминать, что в США все таки были пособия по безработице». По его мнению, после того как миллионы людей в самых крупных городах Советского Союза увидели выставки и послушали рассказы экскурсоводов о пособиях по безработице, власти просто не могли продолжать утверждать, что американцы умирают на улицах, потому что у них нет работы. В 1977 году русская девушка одного из экскурсоводов выставки «Фотография США» предположила, что он, возвращаясь в Америку, должен чувствовать то же, что чувствуют по возвращении в тюрьму. В 1980 году тому же экскурсоводу посетительница выставки в Москве заявила: «У нас уйдет 500 лет на то, чтобы догнать вас. 500 лет!»

По мере того, как я слушала рассказы экскурсоводов, у меня начал возникать вопрос: а почему власти СССР вообще согласились на организацию выставок? Ведь им должно было быть очевидно, какое психологическое воздействие они будут иметь на посетителей, пробуждая и усиливая для многих страстное желание новой свободной жизни, развеивая результаты усилий многих десятилетий пропаганды. Разговорчивая и искренняя американская молодежь, стоящая среди толпы советских посетителей, честно и непосредственно отвечающая на их вопросы, должна были воплощать в себе все, чего так боялась советская система.

И действительно, так оно и было. Но выставки были не подлежащей пересмотру частью договора с США взамен сотрудничества в области науки, которое было так важно для Москвы. Поэтому ей пришлось пустить в страну этих «агентов влияния» – влияния, которое несомненно должно было рассматриваться как разрушающее. Согласившись на программу выставок, властями тем не менее было сделано все возможное, чтобы затруднить их организацию и уменьшить посещаемость. Прессе запрещалось освещать эти выставки, а людей, стоявших в очередях, подвергали нападкам. Те, кто проводил слишком много времени в компании экскурсоводов, могли привлечь к себе негативное внимание властей. Но толпы посетителей ничто не останавливало.

ПРИМЕРИТЬ НА СЕБЯ ЧЬЮ-ТО ЖИЗНЬ

Я не была на той выставке в Новосиборске. Мне было только семь лет, и в то лето родители были заняты моей подготовкой к первому классу. «Подготовка» часто включала в себя поездки в Москву, стояния в длинных очередях за школьной формой, ранцем, «приличными» (т.е.как правило импортными, обычно сделанными в соцстранах) обувью и одеждой и другими предметами школьной необходимости, которые зачастую можно было купить только в столице. Кроме этого многие мамы совершали подвиги и специально шили для детей, например, нарядные белые фартуки, которые девочки носили в школу по праздникам.

Возможно, яркие воспоминания об этой стороне моего детства явилась причиной того, что мне особенно запомнилась одна из историй, рассказанных мне экскурсоводами.

Однажды Кэтлин Роуз с подругой раздобыли советские школьные формы. Как напишет Кэтлин десятилетиями позже в Фейсбуке, «они состроили план переодеться и пройтись в форме по Москве. Мы провели так много месяцев, будучи иностранцами/посторонними, что нам хотелось почувствовать, что значит быть частью этого мира. Нам хотелось надеяться, что школьная форма поможет нам сойти за местных, ведь мы были всего на несколько лет взрослее советских старшеклассниц».

«Мы бродили по городу, рука об руку – ровно также, как это делали школьницы. Когда мы вернулись в Метрополь, где мы жили, нас туда не впустили. Оказалось, что наше желание сойти за местных сбылось, но не так, как мы надеялись.

«Не сумев убедить администрацию, что мы проживаем в гостинице, нам пришлось попросить кого-то принести наши паспорта. В конце концов после долгих бюрократических разборок, нас впустили в гостиницу. Проходя по коридору к нашим номерам, мы увидели дежурную, сидящую в другом его конце. Это была дружелюбная пожилая женщина, проявлявшая материнскую заботу по отношению к нами и взявшая нас под свою опеку. В то время она казалась мне совсем престарелой, хотя она, наверное, была моложе меня теперь. Увидев нас, она встала во весь свой полутораметровый рост и сказала: «Как вам не стыдно!»

Кэтлин почувствовала себя провинившейся. «Мне никогда не приходило в голову, что я кого-то обижу, надев школьную форму. Может быть, ее так обидело то, что вместе с формой мы надели и пионерский галстук?»

Подводя итог, она написала: «Недавно русская приятельница увидела нашу фотографию и высказала мнение, что нас не пускали в гостиницу, потому что мы выглядели скорее как проститутки, а не школьницы. Мне это никогда не приходило в голову, но глядя на фотографию сегодня я могу понять, что она имела в виду. Наш культурный эксперимент, определенно, провалился».

Больше всего в этой истории меня поразило то, что этим американским девушкам вообще хотелось побыть на нашем месте, буквально примерить на себя нашу одежду, нашу школьную форму. Вспоминая то время, я могу представить себя, страстно желающую поменяться местами с экскурсоводами, мечтающую примерить их одежду, их манеру держаться, всю их жизнь. В том прошлом, нам отчаянно хотелось соответствовать некоему более высокому стандарту, который, как нам казалось, представляли американцы, заслужить одобрение в их глазах. Среди типичных вопросов, о которых экскурсоводы докладывали USIA, были такие: «Отличается ли то, как одеваются молодые люди в Америке и у нас?» «Как, по-вашему, выглядит наша молодежь? Выглядим и одеты ли мы так же, как американцы?»

Я никогда не могла бы себе представить, что так же, как нам хотелось понять и почувствовать жизнь американцев, американцам могло хотеться того же: понять и почувствовать, что значит носить школьную форму, ходить в нашу школу, жить нашей жизнью, в наших квартирах.

Наверное, это и было самым значительным аспектом той программы культурного обмена. Она давала обеим сторонам возможность примерить на себя жизнь друг друга, пройти сквозь зеркало и увидеть жизнь с обратной его стороны. Так же, как советские граждане на всю жизнь запомнили эти выставки (мой отец утверждал, что выставка «Образование в США», которую он видел в 1970 году, укрепила его в желании эмигрировать), жизнь молодых американцев, направленных в Россию, уже никогда не была прежней. Многие продолжили свою карьеру на внешнеполитической службе, достигнув таких высоких постов, как должность посла.

Все те, с кем я разговаривала, продолжают остро интересоваться Россией. Их интерес к стране искренний и непредвзятый. Они видят негативные стороны, но также знают и позитивные, потому что тогда, много лет назад, люди, которые им встретились, стали им близки. Прорываясь сквозь оболочку пропаганды и политической риторики, USIA помогло обычным американцам и советским гражданам найти что-то общее во времена Холодной войны, когда достичь этого было сложно. Несмотря на то что в итоге программа выставок разрослась и стала бесконечно дорогостоящей, она десятилетиями позволяла гражданам двух враждущих стран находить возможности для общения друг с другом. Вполне вероятно, что эта программа в итоге явилась одной из наиболее успешных кампаниий «завоевания умов и душ», которая когда-либо проводилась Соединенными Штатами.

Статья основана на интервью с бывшими экскурсоводами и другими участниками программы американских выставок в США. Изначальная статья и дополнительные материалы доступны здесь:

Walking in Each Other’s Shoes: Through the Iron Curtain and Back.

Отрывки из интервью с экскурсоводами: “A Tribe of the Exhibit People: American Guides Recall Soviet Journey.”

Воспоминания и портреты американского фотографа Натана Фарба, работавшего на выставке: “Photos from the Détente Era.”