– Я знаю, с тобой я могу улететь, – сказал он и сжал мою руку, – я уверен, ты та самая, крылатая.
Я оглядела себя в зеркало. Обычное, усталое лицо, блики от солнца в волосах… но какие крылья?
Он бережно взял меня за руку и повел к себе.
***
Стены полупустой комнаты были покрыты крыльями. Они висели, небольшие и громадные, кожаные и из перьев, всех оттенков: голубые, белые, солнечные, серебряные… Я, помнится, удивилась таким странным муляжам.
– А, – махнул рукой он и восторженно глянул на меня, – это все ненастоящие. Полететь я смогу только с тобой.
Когда утром я проснулась, он нежно гладил мою спину.
– Что ты там видишь, – сонно улыбнулась я.
– Крылья. Они пока не видны, но они есть. Еще немного, они вырастут, и мы взлетим вдвоем, – ласково и серьезно ответил он.
***
Через пару недель на спине появился светлый пушок. Потом кожа натянулась и лопнула. Я удивленно пошевелила лопатками: на спине виднелись небольшие, сумеречно-сизые крылья.
Он светился от счастья:
– Я же говорил! Сейчас они еще маленькие, но они вырастут… Я так хочу парить в небе, держа тебя за руку.
***
Крылья росли медленно. Ходить с ними было не очень-то удобно, но он бережно охранял хрупкие отростки от любых небрежных касаний, от самой меня.
***
Через полгода, когда крылья вполне оперились, он сказал:
– Пора.
Я вышла и попробовала оттолкнуться от земли.
Земля держала крепко, притягивала к себе, а крылья глухо трепыхались сзади.
– Они же еще не выросли?
– Пора, – он был совершенно серьезен.
Я взобралась на крыльцо и попробовала броситься в воздух с пятой ступеньки.
Крылья не желали нести меня. Ободранные локти защипало.
– Я земная, – пробормотала я.
– Я точно знаю, лапа, ты крылатая, ты сможешь.
***
Каждый день он пытался заставить меня летать. Через неделю таких попыток локти и коленки были покрыты сплошными ссадинами. Крылья не работали.
– Милый, почему ты не хочешь вырастить свои крылья?
– Дурочка, – нежно улыбнулся он, – потому что я смогу летать только с тобой.
***
Кажется, это случилось в понедельник. Я в тысячный раз, наверно, прыгнула с окаянного крыльца. И не упала, а проплыла над землей метр или два и плавно приземлилась на ноги.
– Видишь! Я знал, ты сумеешь летать, – сказал он и взял меня за руку, – а теперь давай попробуем вместе.
Мы сделали шаг в небо.
Через секунду мы опять лежали на земле. Мои молодые крылья не выдержали нагрузки.
– Они еще растут, они вырастут и окрепнут, ты только дождись, – попросила я.
Он отвел глаза.
***
На следующее утро я проснулась от жуткой боли. Он молча резал мои крылья, с мясом отрывая их от спины. У меня не было сил ни сопротивляться, ни кричать.
Я закрыла глаза и провалилась в беспамятство. Где-то в обескровленном воздухе щелкнула входная дверь.
***
В доме пятый день стояла тишина. Гулкая тишина, которая кричит громче любого стона. Я сходила с ума от этой тишины. Тишина лихорадила, на полу валялись мертвые перья.
***
Спина начала заживать через неделю.
Хотелось все делать медленно: медленно ходить, медленно дышать, маленькими глотками пить воду или те снадобья, которые дарят благословенное беспамятство. Я пыталась вспомнить, как пахнут его ладони, но ноздри кромсал аромат свежих шрамов.
***
Два месяца спустя я медленно, осторожным шагом выздоравливающей вышла на улицу. Телу было трудно сохранять равновесие без привычной тяжести крыльев за моей спиной.
Я сжала зубы.
Вот они, совсем знакомые мне пять ступенек вниз. Родное крыльцо, ненавистное крыльцо.
Я прикусила губу и прыгнула.
Тело легко поднялось в воздух. Меня несли невидимые, огромные, сильные крылья. Я могла лететь, куда захочу.
***
По привычке, наверно, я подлетела к его окну.
Там, за стеклом, он гладил мягкий розоватый пух на чьей-то спине. На стене висел еще один мертвый сизый муляж. Кажется, когда-то это было моими крыльями.
– Я знаю, лапа, ты сможешь, – ласково прошептал он там, за стеклом.
Я все могла. С моими крыльями я могла поднять его, их вдвоем, весь этот дом. Я передернула крыльями. От случайного касания моего крыла стены его дома завибрировали.
– Что за шквал там, на улице, – пробормотала она, – давай закроем форточку.
– Лежи, лапа, я сам схожу, тебе нужно беречь крылья, – мягко произнес он.
Я поднялась в вечернее небо.
Нынче вечером там, в облаках много птиц.
