Корреспондент Александр Милорадович встретилась с легендой русской хореографии Борисом Эйфманом в Праге, где проходил 49-й Международный фестиваль телевизионных программ о музыке и танце.
Борис Яковлевич, знаю, что этот фестиваль «Золотая Прага» для Вас уже не первый. Фильм-балет «Идиот» по Вашей постановке романа Достоевского в 1987 году получил Гран-при на этом конкурсе.
Да что Вы? Сам я на этом фестивале присутствую первый раз, но вот насчёт «Идиота» Вы меня удивили. Первый раз об этом слышу. В этом году я приехал как гость, и тот фильм, который мы показывали, – это просто презентация, в конкурсе он участия не принимает.
У Вас в репертуаре более 40 постановок. Есть ли какой-то любимый, выстраданный балет, и если да, то чем он Вам дорог?
Звучит банально, но у хорошей матери не может быть нелюбимого ребёнка. Трудный может быть, но нелюбимого быть не может. Поэтому не могу сказать, что какой-то балет у меня любимый, но думаю, что самый близкий, эмоционально живой – это, конечно, последний балет «Роден». Я поставил его в прошлом году, в конце года была премьера. Мы показывали его в Нью-Йорке, Москве, Варшаве. Это спектакль, который сейчас мне ближе всех по ощущениям, потому что всё ещё очень свежо. Но они все у меня любимые, даже те, что я уже забыл.
Чем Вы руководствуетесь, когда подбираете музыку к спектаклю? У Вас и Хачатурян, и Pink Floyd в аранжировке.
В первую очередь, передо мной стоит драматургическая задача. Её я решаю посредством хореографии и музыки. Музыка для меня – очень важный аспект, потому что музыкальная драматургия провоцирует хореографию, становится идеальным проводником идей хореографа. Для меня важно не просто найти звуковой подбор, а увидеть в музыке пластику будущего спектакля.
Есть ли в таком случае какое-то музыкальное произведение, которое Вы бы хотели оживить на сцене?
Есть, конечно. Не могу Вам сейчас сказать, ведь любой другой хореограф осуществит это вместо меня гораздо быстрее.
Задам вопрос, который, наверное, волнует всех выпускников хореографических училищ: каким артистом надо быть, чтобы попасть в труппу Бориса Эйфмана?
Вы знаете, мы ищем таланты – артистов балета, которые хотят прожить интересную творческую жизнь. Хотя надо сказать, что и финансовая составляющая у нас серьёзная, и это немаловажно. В моей компании артисты зарабатывают гораздо больше, чем артисты западных театров, скажем, в Германии, Америке. Однако деньги – не главное ни для меня, ни для моих артистов.
Главное – то, что они могут прожить яркую творческую жизнь, потому что я именно на них, на конкретных артистов, ставлю спектакли. Когда они приходят работать в оперные театры, то танцуют там то, что до них уже много раз было поставлено, они, как бы это сказать, берут одежду «секонд-хэнд» и надевают её на себя, а она ведь не всегда подходит по размеру. А я ставлю спектакль специально на танцовщика, и он реализует себя в нём полностью.
Среди Ваших творческих планов – создание Академии танца, в которой Вы хотели бы учить не только детей из обычных семей, но и детей-сирот. Может ведь получиться и так, что к Вам попадут дети из неблагополучных семей. Придётся заниматься не только расширением кругозора маленькой личности, но и перевоспитанием. Вас это не пугает?
Надеемся, что с этим мы справимся. Мы будем брать детей с семи лет, а в семь лет ребёнок всё же ещё не настолько испорчен, чтобы с этим нельзя было ничего поделать. Ребёнок попадёт в замечательные условия: с ним будут заниматься, за ним будут ухаживать, он будет одет, обут, накормлен, вовлечён в интересный процесс. Он попадёт в Петербург, и та атмосфера, в которую он окунётся, даст ему возможность почувствовать другой мир.
Каких педагогов, русских и заграничных, Вы бы хотели видеть у себя в Академии?
Хороших педагогов. Конкретные имена назвать пока не могу, мы этим сейчас как раз занимаемся, но надеемся, что к нам придут именно те, кто захочет не просто учить, но и чему-то научить.
Поговорим об учениках. Для них Вы – неистощимый кладезь знаний. А они Вас чему-нибудь научили?
Да, мои ученики научили меня терпению. Это самое главное, потому что по природе я – нетерпеливый человек, а для того, чтобы реализовать задуманное, добиться результата, терпения нужно очень много. Нужно не только много работать самому, но и вовлечь в этот процесс всех своих артистов. Вот это и требует терпения.
А к чему ещё должны быть готовы артисты при работе с Вами?
Я очень требовательный человек, но очень честный. Никогда не требую больше того, что может дать артист, но в творчестве я не знаю границ, всегда стараюсь, чтобы ребёнок реализовал себя по максимуму. Ведь часто он даже сам не знает своих пределов.
Вы произнесли как-то фразу: «Каждый тренер должен воспитать чемпиона». Вы своего уже воспитали?
Всё-таки чемпионы – это в спорте. В искусстве немного по-другому: ставишь задачу и нужно к ней стремиться. Конечно, задача каждого педагога – воспитать универсального артиста, который может выполнить любую фантазию хореографа. Если говорить обо мне, то я надеюсь, что тот уникальный артист, обладающий колоссальными способностями и возможностями, сегодня ещё находится в колыбели.
Какой совет Вы бы дали начинающему хореографу?
Знаете, как говорят в Америке: есть «короткие» деньги и есть «длинные». Многие молодые хореографы сегодня приходят в эту профессию за «короткими» деньгами, и это неправильно. Надо понимать, что хореография – это такой долгосрочный проект, в который надо инвестировать. Прежде всего, время, здоровье, терпение, работоспособность. То есть нужно многим пожертвовать в жизни, чтобы достичь результата. Поэтому я бы посоветовал молодым хореографам не любить себя в искусстве, как говорил Станиславский, а любить искусство в себе. Чтобы для них хореография была не средством к существованию, а его формой. Тогда они добьются успеха и получат и моральное, и материальное удовлетворение.
Хотели бы, чтобы Ваш сын пошёл по Вашим стопам, несмотря на такие трудности?
Если бы он этого хотел, я бы был рад. Да, это трудная работа, но если есть талант и терпение, то она даёт очень сильное удовлетворение. Вдобавок, это очень востребованная профессия: хореографов сегодня в мире считанные единицы. Но он пошёл другой дорогой, учится в университете, увлекается кино. Посмотрим, насколько это серьёзно.
Вы говорили, что сейчас работаете над переделкой своего балета «Карамазовы». Взялись бы Вы переделывать свою первую постановку «Гаянэ»?
Я переделываю «Карамазовых» потому, что эта тематика очень актуальна сегодня. И я хочу найти более адекватные средства, чтобы реализовать эту актуальную тему. А тема «Гаянэ» сегодня не актуальна, только ради музыки это не имеет смысла. Может быть, когда-нибудь потом, не знаю.
Не могу удержаться от философского вопроса. Часто бывает так, что успех и слава меняют людей. Вы добились колоссального успеха в своём деле. Раскройте секрет, как прийти к этому и при этом не потерять себя в гонке за лаврами, сохранить духовность и целостность личности?
Я думаю, что если человек шёл к успеху, не продавая душу дьяволу, то тогда он не теряет себя, не меняется. А вот если он шёл к успеху, как Фауст, под руку с нечистым, то тогда он меняется. Надо идти путём света, нести в мир свет, может быть, и через трагедии, через какие-то философские, драматические вещи, но всё-таки идти от божественного начала. Творчество – это божественное начало. Нужно просто заниматься созиданием, а не разрушением, вот и всё.
Ваше пожелание нашим читателям?
Я бы хотел, чтобы каждый человек достиг своей гармонии, того, о чём он мечтает и чем он живёт. Чтобы он, в конце концов, обрёл счастье.
А Вы своё обрели?
Моё счастье всё время в процессе. Я сам нахожусь в движении. В бесконечном процессе работы и труда я обретаю своё счастье.
Борис Яковлевич Эйфман.
Родился в Сибири.
Окончил балетмейстерское отделение Ленинградской консерватории.
В 1977 году организовывал Ленинградский Новый балет (Санкт-Петербургский государственный академический Театр балета Бориса Эйфмана).
В его творческом списке – более 40 постановок.
Заслуженный деятель искусств РСФСР (1988), народный артист России (1995), лауреат Государственной премии России (1998).
