Полтора года назад подруга из Хьюстона прислала мне проникновенное письмо: типа, у нас тут памятник Гагарину открыли, какой-то ваш миллиардер деньги дал, наш мэр Аннис Паркер на открытие приехала, и дочка Гагарина – вообще жесть! А до этого он нам еще Конфуция подарил…
Очень надеюсь, что с памятником Гагарину, который, как вы и без меня знаете, стоит неподалеку от аэропорта Хобби, перед зданием Администрации городских парков, все в порядке, и птички его не очень испортили. Памятник-то вполне достойный, не пафосный, талантливый.
Большой оригинал, миллионер, меценат, упертый вегетарианец Руслан Байрамов – тоже человек не пафосный, в чем я и убедился.
Торговый комплекс полноценности
Руслан Байрамов родился в азербайджанском селе Ново-Ивановка: папа – азербайджанец, мама – русская. Оба работали учителями русского языка. А это удивительное село основал в 1852 году предок по материнской линии, старовер Григорий Никифорович Иванов. И кого тут только не было: и молокане, и духоборы, и адвентисты…
В школе у Руслана была одна четверка, по литературе – просто мама никому пятерку не ставила. Дважды он поступал в медицинский институт. Первый раз было 30 человек на место, второй раз – 65. Не прошёл. А после армии подался на юрфак МГУ. Параллельно изучал философию, историю религий и занялся бизнесом. В октябре 1992 года арендовал киоск «Союзпечати» у метро «Молодежная»: пиво, сигареты, шоколадные батончики, газеты, книги… Очень хотел не только деньги делать, но и нести светлое, разумное, вечное. Вот прочел однажды замечательную книгу афоризмов древних философов – и скупил весь тираж, поставил в киоск: думал, что раскупят мгновенно. Через два года книги пришлось утилизировать. Зато пиво и водка шли на ура.
Палатки множились, потом Байрамов поставил стеклянные павильоны, а скоро у метро «Молодежная» появился торговый комплекс «Трамплин». Площадь – пять тысяч квадратных метров. Деньги потекли Ниагарским водопадом. А Байрамов, вместо того чтобы купить футбольный клуб или яхту размером с какую-нибудь Бельгию, уехал в паломнический тур по Индии и Тибету.
Очарованный странник
Спасибо тибетским монахам. И папе Байрамова тоже отдельное спасибо: когда сыну было шесть лет, повесил над его кроватью политическую карту мира. Через пару лет мальчик наизусть знал все страны, столицы, крупные города и даже крохотные забавные деревеньки в какой-нибудь южной Франции или Северной Замбии. Наверняка, поэтому он через двадцать с лишним лет и придумал свой уникальный проект «Этномир». Идея красивая, грандиозная: в одном месте собрать всю цивилизацию, показать, как живут граждане нашей крохотной планеты – через их национальный дом, одежду, обряды, корни, стебли, вершки и корешки. И без всякой иерархии: одна страна, один культурный мир – один дом. Все по-честному, без распальцовки, кто кого круче. Такая огромная, всемирная этнографическая деревня.
Байрамов тогда вдруг отправился на Иссык-Куль, заночевал в юрте. За три часа выспался – и немедленно перевез юрту в Москву, к «Трамплину». Через месяц юрта вознеслась на крышу торгового комплекса, а у входа уже готовили русскую избушку, китайскую пагоду и индейский шалаш. Но Байрамов решил иначе: нет, надо срочно брать огромный кусок земли и строить все в одном месте. Только где? Он долго ездил по российской глубинке, и чувствовал – что-то не то. Но однажды в городе Боровске, Калужской области, закружили над ним три мощных орла. (Это я уже просто эпос про Байрамова сочиняю!) Здесь он свой этномир и создал, на ста гектарах земли.
Семь лет прошло – теперь уже больше пятидесяти этнических дворов понастроено, и проект приносит прибыль, постоянно наезжают, в хорошем смысле, самые разные товарищи – художники, нью-хиппи, хипстеры, послы иностранных государств, наши продвинутые чиновники, яппи, вегетарианцы, навороченные метросексуалы и самые простые миллионеры. Тут есть где разместиться: избы и вигвамы, белые украинские хаты с краю, и чудесные экодома, и юрты, и пагоды… За один день реально можно совершить кругосветное путешествие. И кстати, этот уникальный проект Байрамова уже давно включен в программу «Юнеско». То есть, сильно заценили заокеанские товарищи.
Статуи на свободе
Теперь про памятники, которые Байрамов раздает по всему миру. Началось так: Байрамов проходил бизнес-тренинг, а в финале каждый участник должен сделать какое-то доброе дело. Вот он решил поставить перед «Трамплином» памятник барону Мюнхгаузену. Москвичам понравилось, ему тоже. Скоро появился новый памятник – Ходже Насреддину. (Философская подкладка налицо: барон – олицетворение Запада, Насреддин – Востока, а тут они вместе встали). Скоро Байрамов решил ставить памятники знаменитостям – историческим героям, литературным персонажам – по всей России, а потом и во всем мире.
Сейчас список памятных подарков Байрамова выглядит весьма внушительно. Москве он подарил Шерлока Холмса и Ватсона. (Все в бронзе, как положено). К столетию Льва Гумилева – бюст философа для МГИМО. Памятник Циолковскому – в Калужской области. Еще Гагариных – в Лондоне, на Трафальгарской площади, плюс в нью-йоркском музее в Лонг-Айленде, плюс в европейском агентстве астронавтики в Кельне, на аллее Космонавтов в болгарском городе Варна, в планетарии Чикаго, ну и естественно в Хюьстоне. Еще одного Мюнхгаузена вручил – германскому городу Боденвентер.
Ломоносова – Марбургу, где Михайло Васильевич учился в юности. Могу и дальше продолжать – но что-то с памятью (памятником) моим стало…
Все, что отдал – то твое
Я тихо-мирно беседую с экстравагантным миллионером, кофе пью, а он вертит в руках обыкновенный шуруп. Объясняет: это, мол, для развития моторики. Предлагает полакомиться отменным суши, а узнав, что я уже сто лет строгий вегетарианец, искренне радуется. Байрамов – тоже убежденный вегетарианец. Пришел к этому внезапно. В селе, конечно, очень много мяса ели, он и сам в детстве растил телят, ягнят, и сотни цыплят собственноручно перерезал. Хотя уже тогда думал: как же так, сегодня ты, допустим, с ягненком играешь, а завтра уже его ешь… А в двадцать с небольшим понял, что эта модель поведения ему просто миром навязана, от нее надо немедленно отказаться, потому что это неправильно. Теперь вегетарианство для него – абсолютная необходимость, как воздух, как жизнь. «Вегетарианство – это не андеграунд, это – мировой тренд», – утверждает Байрамов.
– А что же у вас «Кочевнике», главном ресторане «Этномира», звериные шкуры везде понавешены? – аккуратно интересуюсь я.
Пауза по Станиславскому, а шуруп начинает вращаться гораздо быстрее. Байрамов накладывает себе на тарелку овощное рагу: «Ну, приходится терпеть ради антуража»…
Тем не менее, удивительный миллионер утверждает, что у него и бизнес, и философия, и этика находятся в полной гармонии.
Главное: не врать, не быть алчным, и еще чтобы соотношение между эгоизмом и альтруизмом было хотя бы пятьдесят на пятьдесят. «Когда альтруизма 99 процентов – это святые люди», – объясняет мне Байрамов. Ну не обязательно становиться святым – главное, не лениться и не пытаться забрать у мира больше, чем готов ему отдать. Я слушаю, иногда покорно киваю головой, пытаюсь контролировать собственные мысли. Вдруг прочтет? Ведь Байрамов однажды тридцать шесть дней голодал, пил только воду – после чего научился слышать мысли других людей и, по словам близких людей, стал форменным телепатом.
Его философия мне очень нравится: «Лучшая война – та, которая не состоялась, лучший полководец – тот, кто не начинает войну». (Это не он придумал, привет древним китайцам). А вот еще: «Если ты перестанешь слишком часто думать по поводу смысла жизни, он придет сам». «Работай так, как будто будешь жить вечно, молись так, как будто завтра тебя уже не будет».
Кстати, Байрамов уже давно ведет мастер-классы, в самых крутых московских университетах. Главный пафос семинаров: рожденный ползать – вполне может и летать. Его любимая история – про одного американского миллионера, который приехал из Испании в годы великой депрессии и очень быстро сколотил огромное состояние. Через много лет журналисты спрашивали, как же вы смогли создать эффективную компанию, заработать миллионы – а здесь в это время люди стрелялись, заводы закрывались, жуткая безработица… Тот отвечал: «Понимаете, приехав в Америку, я не знал английского, не читал газет и просто не подозревал, что в Америке такой кризис». Мораль такова: депрессия у людей возникает оттого, что они фиксируются на прошлом, на том максимуме, которого они достигли. А это – всего лишь опыт. И надо максимально сконцентрироваться на сегодняшнем дне.
«В моей картине мира тот, кто ползает, и тот, кто летает – это части единого. И чем выше ты, тем больше служишь тому, кто пока не достиг твоего уровня», – говорит Байрамов. Обычно он спокоен, как сфинкс, и раздражает его только глупость – ну, жалко ему людей, которые не видят своих возможностей. Да, еще: раньше Байрамов боялся, что настанет момент, когда у него оригинальные идеи закончатся. Теперь – что не хватит времени все воплотить. Он уверяет, что когда-нибудь уйдет из бизнеса и займется исключительно гуманитарными проектами (или прожектами?)
Байрамов меня убеждает: мол, народы не могут строить свою идентичность через изоляцию и агрессию. Им же хуже будет, это ускорит их внутреннее саморазрушение. Только бы не через противостояние, только не через ненависть!
Я печально киваю философу-бизнесмену-миллионеру: нельзя, мол, согласен, глупость полная.
– А глупостью вымощен весь путь развития человечества, – чеканит Байрамов. – Из-за нее постоянно уходят в небытие сотни, тысячи народов! И уже четвертая чашка крепчайшего кофе на меня не действует. А он по-прежнему оптимистичен: поверь, дорогой, самое темное время суток – перед рассветом.
