В Америке «Щелкунчик» и Рождество – близнецы-братья. Щелкунчики на рекламных плакатах. Маленькие щелкунчики на елках и большие под елками рядом с Санта-Клаусами. Огромные, поражающие своими размерами надувные щелкунчики, колышущиеся на ветру у входов в разнообразные бизнесы и несущие клиентам всем своим видом сообщение о рождественских скидках. И вечная, как мир, музыка Чайковского, настигающая тебя в каждом магазине и отдающаяся в мозгах мыслью: «Скорей, скорей. В темпе вальса… Где список? Кому еще не закуплены подарки?»
Одна маленькая девочка даже поделилась со мной интересной мыслью о том, что Щелкунчик – это внук Деда Мороза. В России у него была внучка Снегурочка, а здесь, в Америке, – внучек Щелкунчик… Логично, в общем, что скажешь?
Сейчас даже трудно представить себе, что были такие времена, когда “Щелкунчик” не был атрибутом американского Рождества. Несмотря на то, что американская культурная элита познакомилась со «Щелкунчиком» в начале двадцатого века, балет этот завоевывал любовь публики медленно и трудно. Полностью, без купюр, «Щелкунчик» был поставлен на Американском континенте Уильямом Кристенсеном в Сан-Франциско в 1944 году. Сам Кристенсен никогда российской версии этого балета не видел, поэтому в процессе репетиций много консультировался с Даниловой и Баланчиным. Его постановка в Калифорнии имела успех и замечательную прессу.
Однако, широкое признание «Щелкунчика» народными массами состоялось только десять лет спустя, когда Баланчин осуществил свою, ставшую впоследствии на этом континенте классической, постановку балета на Нью-Йоркской сцене. К «Щелкунчику» пришла слава, любовь публики, а самое главное – постановка балета принесла беспрецедентную прибыль.
С тех пор количество постановок «Щелкунчика» в Америке растет, как снежный ком. Его ставят большие профессиональные театры, его ставят детские балетные студии. Даже в самом маленьком, захолустном американском городке, где народ вообще ничего не знает о балете, вы не найдете человека, который бы не видел «Щелкунчика». Спектакль ставится из Рождества в Рождество и всегда собирает полные залы. «Щелкунчик» с финансовой точки зрения – беспроигрышный проект. Как его ни поставь – прибыль гарантирована.
Для современного американца поход на «Щелкунчика» – это своеобразная рождественская «family activity», ставшая такой же традицией, как индейка с клюквенным вареньем в День благодарения. Отметиться должны все.
Почему же балет, которым сам автор, Петр Ильич Чайковский, остался не совсем доволен, так захватил народные американские массы? Интересно, что в России, да и в Европе, «Щелкунчик» ставится, но весьма умеренно, и совсем не обязательно к Рождеству.
Чайковскому в «Щелкунчике» не нравился сюжет. Петр Ильич считал его недостаточно танцевальным. Идея превратить сказку Гофмана в балетный спектакль пришла в голову директору Императорских театров Ивану Александровичу Всеволожскому. «Спящая красавица» имела бешеный успех, и мудрый менеджер Всеволожский решил, что сотрудничество композитора Чайковского с балетмейстером Петипа следует продолжать и развивать.
Забавно, что ни Чайковский, ни Петипа не пришли в восторг от этой идеи и первоначально принимать участие в проекте отказались. Петипа считал, что главная героиня, Мари (в американском варианте Клара), – это не роль для прима-балерины. Всеволожский прибег к челночной дипломатии, Чайковский поддался уговорам, и процесс, как говорится, пошел.
Петипа в ходе репетиций заболел, работу над хореографией балета продолжил его ученик Лев Иванов. Премьера в Мариинке состоялась в декабре 1892 года. Критика приняла балет прохладно… А зрителям понравилось! И несмотря на все брюзжание критиков, зрителям балет нравится до сих пор.
Почему же «Щелкунчик», поставленный по мотивам сказки немецкого писателя на музыку русского композитора, признан главным американским балетом и символом американского Рождества?
Мы беседуем о загадочной преданности американских балетных компаний и простых зрителей «Щелкунчику» с танцовщиком и хореографом Аркадием Ороховским.
Вот уже почти два десятилетия Аркадий танцует самые разные партии в этом балете на сценах Украины, России, Америки, Японии, Мексики…
– Сколько «Щелкунчиков» каждый год ставится в Америке, понятное дело, подсчитать невозможно, но сколько постановок осуществляется, скажем, в Хьюстоне?
– Наверное, где-то около десяти.
– Одна из них (по мнению театралов, самая скучная и непрофессиональная) – на сцене Хьюстонского балета, а остальные?
– Остальные ставятся балетными студиями. На главные мужские партии студии приглашают профессиональных и, как правило, русских танцоров, женские партии танцуют самые способные ученицы этих школ. В массовых сценах заняты дети помладше и родители.
– В этом году я посмотрела «Щелкунчик» дважды. Сначала в постановке Анжелы Джексон (Houston Dance Theatre), а затем в постановке Шэрол Ролланд (Kingwood Dance Theatre). Оба раза – полный зал, восторженно аплодирующая публика. При этом спектакли были настолько непохожи друг на друга, что даже кажется, будто я смотрела два разных балета. Другие персонажи, другая хореография, другой стиль, а о декорациях и говорить нечего.
– «Щелкунчик» тем и хорош для постановки в местных условиях, что в нем можно поменять все, что хочешь. Сама структура балета дает возможность приспособить постановку к любым условиям и исполнителям. Можно даже внести цирковые элементы, если позволяют бюджет и техническая оснащенность. Для участия в первом акте традиционно привлекаются родители, дедушки и бабушки, дяди и тети и прочие, худо-бедно танцующие родственники. Этот элемент семейной вовлеченности направлен на поддержку юных талантов, укрепляет семью и стимулирует местные бизнесы отстегивать деньги на рождественские развлечения комюнити. Это как семейное пение в церковном хоре.
– К Рождеству студии ставят традиционного «Щелкунчика», а какие другие балеты пользуются популярностью?
– Многие ставят «Питера Пена», «Золушку», «Копелию». Но сборы «Щелкунчика» – вне конкуренции.
– Почему? Людям что, не надоедает смотреть каждый год одно и то же?
– Американцы в массе своей ходят только на хорошо знакомые балеты. Если публика какого-то сюжета не знает, то можно быть уверенным, что смотреть не придет. Получается заколдованный круг.
– Вообще-то, американцы не только незнакомые балеты, но и незнакомую еду не горят желанием пробовать. Что порождает подобный консерватизм?
– Скорее всего, культурная традиция. Американский балет, вообще, существенно отличается и от российского, и от европейского. В российской традиции в балете все должно быть символично. В американской – реалистично. Все должно быть как в жизни. Неслучайно многие американские постановщики в первом акте «Щелкунчика» заменяют танцевальные партии на так называемые «steps». Гости-взрослые в доме доктора Штальбаума ходят, общаются, вполноги танцуют. Это создает некую атмосферу домашней непринужденности, расслабленности. А, кроме того, позволяет принять участие в спектакле всем желающим родителям. В российском балете участие непрофессионалов не приветствуется, и все партии – строго танцевальные.
– Означает ли это, что в американском балете легче ставить хореографию?
– Нет. Везде свои сложности. Просто у американского балета другая целевая установка. Здесь балет, прежде всего, – удовольствие и развлечение. А если присутствуют и элементы высокой техники, то это просто сенсация. Благодарный зритель отбивает ладони в аплодисментах. В России же профессиональная техника – норма любого балетного спектакля, даже если это спектакль детской студии.
– Спасибо, Аркадий. Я знаю, что ты уезжаешь в Огайо, и уже приступил к работе в должности художественного руководителя балетной компании. Удачи тебе, талантливых учеников, успешных спектаклей, и не только «Щелкунчиков».
На фото: Аркадий Ороховский и Кэйти Эллисон в спектакле “Щелкунчик” (Kingwood Dance Theatre).