В феврале в Хьюстон приезжает кинорежиссер-документалист Марина Голдовская.
Вообще-то, документальное кино – это некая вещь в себе. Немногие его смотрят, да и старающиеся не отставать от кинопроцесса зрители редко знают тех, кто за кадром – режиссеров, операторов, сценаристов. Исключение составляет, пожалуй, лишь Майкл Мур, да и тот является скорее фигурой политической, чем кинематографической.
Марину же Голдовскую знают в России все или почти все. Во всяком случае, те, кто во время перестройки жил на постсоветском пространстве и хоть изредка включал телевизор не из любопытства к хлынувшим на наши экраны мыльным операм с их рабынями и фазендами, а из интереса к судьбе своей неспокойной, в муках перерождающейся страны, имя Голдовской слышали и хоть один из ее фильмов да видели.
Марина Голдовская родилась 15 июля 1941 г. в Москве. Окончила кинооператорский факультет Всесоюзного государственного институтa кинематографии (1963).
Кандидат искусствоведения (1967), доктор искусствоведения (1987). Профессор кафедры телевидения и радиoфакультета журналистики (1991).
Член Союза кинематографистов (1969), член Союза журналистов (1975). Член ученого совета Института истории и теории кино России.
Лауреат Государственной премии СССР (1989) за фильм «Архангельский мужик», премии Ленинского комсомола за фильм «Испытание» (1978). Имеет множество наград и призов отечественных и международных фестивалей документальных фильмов, в т.ч. «Специальный приз жюри» на международном фестивале в Амстердаме за фильм «Власть Соловецкая» (1989), главный приз «Золотые ворота» международного фестиваля в Сан-Франциско за фильм «Осколки зеркала» (1993), приз Планеты на Европейском фестивале документальных и короткометражных фильмов в Марселе за фильм «Дом с рыцарями» (1993), приз Европы за лучший документальный фильм 1993 года. Удостоена звания «Заслуженный деятель искусств РФ».
Преподает в университете Калифорнии (1991).
Марина Голдовская стала не просто кинематографической знаменитостью, а знаковой фигурой перестройки, после того как в конце восьмидесятых вся страна посмотрела по телевизору «Власть Соловецкую». В этой картине через повествование о лагере на Соловках преломилась и высветилась совершенно по-новому вся история советской России. Фильм обсуждали в средствах массовой информации, в общественном транспорте, на кухнях. Спорили, волновались, и практически каждый вспоминал какое-либо предание из истории собственной семьи. Ведь полстраны сидело, полстраны охраняло, и никуда от этого не деться в нашей парадигме.
Переехав в Калифорнию преподавать, Голдовская продолжала снимать в обеих странах одновременно. На материале начала девяностых были сделаны фильмы «Осколки зеркала» и «Повезло родиться в России». Пожалуй, на эмоциональном уровне эти документальные картины – самый страшный и в то же время самый светлый рассказ о том, как же перемалывала перестройка жизни простых людей – не героев эпохи, а таких, как ты да я, да мы с тобой, и как они все-таки выжили и остались людьми, верными своим идеалам. Эти откровения героев перед камерой, эта скупая хроника мирной повседневности врастания людей в капитализм, которая оказалась для многих пострашнее войны и стихийных бедствий, это горькое фиксирование нарастания всех и всяческих розней в обществе – наверное, все это могло быть задокументировано для эпохи только женщиной с киноаппаратом. Эмоциональный, порой рваный, рассказ, где из частного вырастает общее, кинодневник режиссера и человека Марины Голдовской никого не может оставить равнодушным.
Вот что писала о Марине Голдовской в 2001 году «Новая газета»:
«Марина — переводчик. Не с языка на язык, а с культуры на культуру. Обычно документальные фильмы, снятые у нас, не ясны зарубежной аудитории — слишком многое происходит по-разному, воспринимается по-разному, требует комментариев.
Картины Голдовской понятны и там и тут. Эмоциональные, полные наблюдений и деталей, они рассказывают о судьбах, а через них — о том, что происходило со страной. «Осколки зеркала» и «Повезло родиться в России» — видеодневники о смятении и надеждах начала девяностых. Жизнь нескольких поколений москвичей с Арбата — это «Дом с рыцарями». Вязкость и ощущение тупика в конце ельцинской эпохи — «Князь» — о наследнике, пытающемся отстоять юридические права и реставрировать родовое имение своих предков, от которого остались одни руины. От крестьянина-реалиста — пионера фермерства в «Архангельском мужике» — до странного князя-идеалиста. По ее фильмам в американских университетах изучают нашу новейшую историю.
Бывают художники, что-то рисующие в блокнотик даже в гостях.
Фотографы, не выходящие из дому без аппарата.
Камера Марины постоянно лежит у нее на плече, как ручная зверюга. (В последние годы, как кошка, техника совершенствуется.) Марина Голдовская снимает кино всегда. «У меня словно ощущение миссии — я должна снимать, пока могу удержать камеру в руках».
Фильмы «Дом с рыцарями», «Власть Соловецкая» и «Послесловие» будут показаны в Хьюстоне и Остине. И я думаю, что те, кто ценят документальное кино, не упустят шанса посетить эти показы и творческие встречи с режиссером Мариной Голдовской и теми, кто помогал ей создавать «Послесловие», картину о писателе Анатолии Рыбакове, – Игорем Карашом и Даниилом Левиным.
“Документальное кино может соревноваться с игровым. И очень часто оно выигрывает”, – неоднократно заявляла Марина Голдовская, и ее увлекательные, эмоциональные, человеческие картины лишний раз подтверждают ее высказывание.
Интервью с Мариной Голдовской, женщиной с киноаппаратом, как она сама себя именует, режиссером, успешно работающим на двух континентах одновременно, не так давно было опубликовано в журнале «Итоги».
– Сейчас в мире – всплеск интереса к документальному кино. Свидетельство тому не только “Пальмовая ветвь” Майклу Муру за “Фаренгейт 9/11”, но и миллионные сборы этого фильма, а также “Боулинга для Колумбины”. В чем причины интереса к документалистике сегодня?
– Во время экономических, политических пертурбаций документальное кино начинает играть большую роль, чем обычно. Оно вытаскивает проблемы сегодняшнего дня для общественного обсуждения и, конечно, получает резонанс.
Возьмите нашу перестройку – 1985-1986 годы. Документалистика вдруг стала выходить на первое место. Это же был взрыв. Раньше для нас было проблемой свои картины показать. Я имею в виду не политические, а документальные фильмы о жизни – они никого особенно не волновали… И вдруг – очереди в кинотеатры на документальные фильмы Юриса Подниекса, Станислава Говорухина… Роль оппозиционной партии была отведена публицистике…
Документальное кино не может быть стопроцентно объективным. Пять режиссеров сделают пять разных фильмов про одного человека. Каждый снимает то, что ему интересно. Уже глядя в видоискатель, ты выбираешь кусок реальности. Крупный план можно снять прямо, снизу, сбоку, при разном освещении и т. д. Нижний ракурс искажает лицо – получается харя. С верхней точки съемки лоб выглядит дегенеративным. Про монтаж и не говорю… Кино всегда субъективно…
Есть несколько тем, которые я веду. Я называю это “жизнь с камерой”. Я все время снимаю. Сняла классиков: Ричарда Ликока, Боба Дрю, братьев Мейзелс, Росса Мак Элви… Они рассказывали о том, как стали документалистами. Я их приглашала в университет, к студентам.
Безумное количество материала копится, копится. Я пытаюсь его каталогизировать. Больше всего боюсь потерять какой-то кусочек. У меня и в офисе, и дома все забито кассетами. Так и живу.
– Вы чувствуете себя летописцем?
– Я так не формулирую. Но можно, наверное, и так сказать. Я, снимая, ловлю кайф. Это то, что дает смысл моей жизни.
