ИММИГРАЦИЯ

Ольга Виттингтон

“Имммиграция – всегда несчастье,трагедия”, – утверждают многие русскоязычные американцы. Могу согласиться с такой точкой зрения, если мы говорим о вынужденной иммиграции. Одни уезжали из России, желая сохранить свою жизнь, других насильно выдворяли из страны, отправляя на чужбину, третьи подвергались преследованиям по политическим, религиозным мотивам или национальному признаку. Вспоминаю рассказ моей мамы, жившей в 30-е годы прошлого века в Азербайджане, как её лучшую подругу, учительницу из знатной курдской семьи, насильно отправили на чужбину. Как она рыдала, не желая расставаться с Родиной!

Нынешняя иммиграция из России, на мой взгляд, связана с экономическими проблемами, желанием людей получить достойную оплату за свой труд. Неужели несчастен учёный или высококлассный специалист, получивший возможность заниматься любимым делом и материально обеспечить семью? Разве несчастен студент, обучающийся в американских университетах? Или женщина, нашедшая себе любящего супруга?

Правда, достижение материальных благ не всегда сопровождается духовным удовлетворением у иммигрантов первого поколения. Не будем рассуждать о детях и молодёжи. Они более восприимчивы, легко адаптируются и быстро находят друзей. Сложнее обстоят дела у взрослого русскоязычного населения в США. Почему? Полагаю, из-за разницы русского(советского) и американского менталитетов. Многие русскоязычные американцы часто говорят о бездуховности, низком культурном уровне, тупости среднего американца, невозможности найти американских друзей. В корне несогласна с такой точкой зрения.

В СССР, в России нас долго приучали и приучили к равенству, вбивали в нашу голову идею о высокой духовности русского народа, в принципе, идею культурного превосходства над другими нациями, в частности над американской. А наше советское равенство, на мой взгляд, породило бесцеремонность, бестактность в человеческих отношениях. В России вы могли без предварительной договорённости заявиться в дом своих друзей, раскритиковать друга или подругу по каким-то вопросам, например, причёски или одежды, попросить одолжить деньги или помощи в устройстве на работу. Здесь по-другому.

Американцы выстрадали свою демократию в течение столетий и создали неписаный свод правил человеческого общения. На эти правила также повлиял средний достаточно высокий уровень жизни для страны с таким большим населением. Они не так сложны: не критиковать ни по какому поводу, лучше промолчать, не говорить о религии, политике и финансах, быть вежливым, не навязываться и рассчитывать только на себя и свои силы. Отсюда логически вытекает сложность приобретения друзей-американцев.

Я попыталась расспросить своих знакомых и друзей-американцев, почему сложно с ними подружиться. Могу с уверенностью назвать несколько причин:

во-первых, они не хотят быть вовлечеными в ваши личные дела, во-вторых, не доверяют не очень знакомым людям, в третьих, боятся, что вы захотите их о чем-то попросить, то есть получить benefit от дружбы с ними.

А поскольку они родились в этой стране, то имеют друзей, с которыми, как мы говорим в России, съели “пуд соли”. Хотя должна отметить, что по рассказам американцев человеческие отношения очень сильно изменились в связи с ростом благосостояния и возникшего деления по его уровню даже внутри среднего класса.

Американцы вспоминают, что раньше лет 20-30 назад все соседи знали друг друга. Помогали и строили вместе сгоревший амбар или хозяйственные постройки у соседа на ранчо или ферме. Сейчас такая помощь, обычно, приходит от государственных органов или страховых компаний, В городах, особенно небольших, общественная жизнь сосредотачивалась в community centers, где устраивались вечеринки, танцы, например, catfish fry parties. Очень распространены были в городах соседские вечеринки в выходные, где каждый готовил какое-нибудь блюдо, расставлялись столы на улице, танцевали, ели, пили пиво и общались друг с другом, так называемые block parties (вечеринки квартала), при этом блокировался въезд на улицу, заканчивающуюся полукругом. Времена изменились, ушли в прошлое простые отношения и традиции. Не кажется ли вам, что и в России наблюдается аналогичный процесс?

Для меня в принципе не было проблем с друзьями в США, так как муж ввёл меня в круг своих друзей и знакомых. Правда, дальнейшие, именно, дружеские отношения уже зависели от меня и моего поведения. Среди друзей моего мужа я сразу нашла несколько подруг: Марси – интеллектуальная дама, общительная, живая, с великолепным чувством юмора, дальняя родственница писателя Хемингуэя (она умерла два года назад от инфаркта), Дорис – умница, работала в компании Мобил до её слияния с Эксоном, занимала высокую должность, немецкая кровь – педантична, немногословна, очень интересная личность, и несколько просто приятельниц – женщин, не очень образованных, но с добрым отзывчивым сердцем.

А самую лучшую американскую подругу мне подарила судьба. Наше знакомство произошло после полугода моей жизни в Хьюстоне. Мы переехали на новое место жительства – прекрасный зеленый район недалеко от территории НАСА, добрые улыбчивые соседи, стереотипные приветствия “Hello”, “Good Morning” and “ How are you?”. Соседи подходили, знакомились с моим мужем-американцем, а я старалась быстренько скрыться в доме – ещё не привыкла к американской манере заговаривать с незнакомыми людьми и широко улыбаться при этом. Шелли была нашей соседкой – одинокая, худенькая, очень симпатичная женщина около 40 лет – учительница английского языка. Позже я узнала, что она не так давно развелась с мужем. Он был военным, они побывали почти на всех американских военных базах в Европе, Азии и, конечно, США.

Примерно, через месяц после приезда Шелли всё-таки подкараулила меня, и мы познакомилась. Она легко понимала мой английский язык, часто поправляя мои ударения и произношение, объясняла мне незнакомые слова. В это время она не работала в школе, а давала частные уроки английского языка школьникам у себя дома. До сих пор не знаю, почему она разошлась с мужем или просто мне тяжело понять причину их развода. Она мне объяснила, что у них не было ни скандалов, ни измен, просто духовная несовместимость на почве её религиозности и жертвенности. Она протестанка, очень религиозна и в то время занималась волонтёрской религиозной работой – помощью осуждённым в тюрьмах. Каждую субботу Шелли вместе с другими женщинами отправлялись в тюрьму в двух часах езды от Хьюстона. Она привлекла меня к этой работе, привозя мне письма молодого парнишки Пола, изучающего самостоятельно русский язык в тюрьме. Кстати, Пол первый написал мне о существовании русского радио в Хьюстоне, данные о количестве русскоязычного населения в Техасе – 45000 человек. Он мне писал письма на русском языке, задавая вопросы о России.

Безусловно, Шелли бывала гостем в моём доме, она полюбила русскую еду. Я часто готовила с расчетом на мою любимую соседку и приносила угощенье ей. В дом она заглядывала редко, обычно, мы с ней договаривались о каких-то совместных делах и времяпровождении по телефону. Она мне показала красивые уголки этой части Хьюстона, центр искусств, парки, её любимые места, познакомила с самодеятельным театром в Сибруке, которым руководил её друг. А самое главное – она мне подарила свою дружбу и бескорыстную духовную помощь.

Я могла с ней разговаривать на любые темы, жаловаться на привычки американцев. «Шелли, – спрашивала я, – как же так можно, уносить принесенный американкой салат или ветчину с сыром, не спрашивая меня? Ведь ты знаешь, какие шикарные праздничные обильные застолья я устраиваю».

Она отвечала: «Пойми, американцы принесли свои блюда, для них их угощение – их собственность, а собственность не отдаётся просто так. Есть правило, если ты переложишь его в свою салатницу или на поднос, чувство собственности почти исчезает», – лукаво объясняла она мне. Я проверяла – почти исчезает, но не у всех!

Шелли скрашивала моё одиночество и разлуку с привычным образом жизни в течение первых самых трудных лет адаптации в США. Самое прекрасное воспоминание у меня связано с ней и с родео. Мы ездили втроём в небольшой техасский городок Хичкок. Родео в небольшом городке имеет более семейный, более «техасский» характер. Шелли незаметно переговорила с ведущим родео, сказав ему, что на родео впервые присутствует русская женщина. Вдруг я услышала: «Добро пожаловать в США, Ольга!» (Welcome to USA, Olga) Я встала и весь стадион зааплодировал мне. После этого ко мне подходили иммигранты славянского происхождения и поздравляли с приездом в США.

Шелли заостряла внимание на моих поступках, которые были настолько естественны для русского менталитета. Помню на моём дне рождения она предложила тост, сказав, что никогда не забудет, как ей было одиноко в день Святого Валентина. «Вдруг, – продолжала она, – я услышала стук в дверь. Открываю – моя Ольга с цветами, вином и тортом». В то же время, не могу забыть наше празднование получения мною зелёной карты. Приехав днём, я позвонила ей, она была свободна. Мы съездили в магазин, накупили вкусных вещей и чудесно отпраздновали!

Шелли с пониманием относилась к моему атеистическому прошлому, не докучая мне религиозными разговорами. А вот с моим мужем Шелли разговаривала о Боге, о религии и верующих. Единственное, о чем я не могла с ней разговаривать – это на сексуальные темы. Она была настолько откровенна, не стеснялась интимных подробностей, что даже мне, взрослой женщине, было неловко!

Шелли уехала почти два года назад к своим стареньким родителям в Вест- Вирджинию. Мы с ней не забываем друг друга, переписываемся, шлём друг другу небольшие подарки. В прошлом году она приезжала ко мне, тоскует о Техасе, но не может оставить родителей, у отца – рак.

Дорогие читатели! Запомните, что люди везде одинаковы! Ничто человеческое не чуждо американцам. Я встречала зависть, жадность, хамское отношение, особенно, если затрагиваются вопросы собственности и деньги. А в России разве не так? Американцы, особенно, южане – великая и добрая по своей сути нация. Вы «расплавитесь» в ней и найдёте друзей и подруг. Оглянитесь, не делайте скороспелых выводов и следуйте зову своего сердца в выборе друзей. Правда, вы должны найти совместные интересы, говорить на английском языке и не комплексовать по поводу своего акцента. Научиться говорить чисто, практически невозможно во взрослом возрасте. Мы привыкли к другой артикуляции, более мягкому произношению. Для меня, например, сложность в произношении составляли не буквосочетание th, а твердое произношение буквы t или w. Позже я убедилась, что американцы совершенно не обращают внимание на ваш акцент, ведь у них столько диалектов! Единственное, услышав ваш акцент, могут поинтересоваться, откуда вы приехали. (С моим акцентом они почему-то считали, что из Германии). Запомните, что все сердца одинаково устроены: американские, русские, немецкие … и раскрываются они добрым великодушным людям.