<!–[if !mso]> <! st1:*{behavior:url(#ieooui) } –> Михаил Болотовский – писатель, редактор, журналист. Родился в 1970 году в Петербурге, закончил с красным дипломом филфак Государственного университета имени Герцена.
С 2002 года по настоящее время – главный редактор журнала «На Невском» – популярного глянцевого издания о петербургской культуре.
Лауреат конкурса «Золотое перо» и премии Профессиональной лиги журналистов.
Автор романов «Игорная проповедь» («Лимбус-пресс», 2006) и «Повесть о настоящем сверхчеловеке».
Автор более тысячи публикаций в российской и зарубежной прессе.
Вах! Ну и где, по-вашему, жить в Москве Большому Грузину, как не в собственной усадьбе на Большой Грузинской?
Слушай, да – там и живет!
Саша Репин
ххх
Причем нормально живет – в бывшем посольском особняке с парой четырехэтажных пристроек, огромным участком земли и развеселыми скульптурными клоунами перед фасадом.
А знали бы вы, какие роскошные пиры даются в этом особняке! Дорогие гости угощаются свежайшими балыками, ветчинами и коллекционными винами. При этом сам хозяин с аппетитом ест заурядную гречку со сметаной – поскольку очень уж скромен. Даже перед тем как фотографироваться, снимает с руки огромные, в полкирпича весом, золотые часы. Иначе, говорит, завтра спрашивать будут, зачем батоно Зурабу такие большие часы? Болтать станут, сплетничать…
О нем, вообще, много разного болтают – оцеретелил, мол, всю столицу, Георгия Победоносца изваял с какой-то селедкой, на обелиске Победы изобразил сильно пьющего мужчину, а бедному Колумбу голову от царя Петра приделал – во-первых, оба знатные мореплаватели, а во-вторых, чтобы добро не пропадало…
И если поклонники считают, что его скульптуры – это застывшая музыка, то недоброжелатели уверяют, что эта музыка застылa от ужаса. Но Зураб Константинович на такие шутки не обижается, повторяя любимую поговорку: собака лает – караван идет. И ваяет, ваяет со скоростью необыкновенной новые монументальные шедевры.
Вах!
ххх
Усадьба батоно Зураба способна поразить не только нескромного журналиста, но и скромного миллионера. Четырехэтажный офис, где по коридорaм суетятся помощники, секретари, повара, референты, уборщицы… Охрана неотрывно дежурит перед мониторами – посторонней мухе не пролететь. В кабинетах старинные иконы соседствуют с навороченными компьютерами. И почти на всех экранах мерцают успокоительные картинки морского содержания – гроты, пузырики и пучеглазые рыбки. А какой у Церетели автопарк! «Мерседесы», «Ягуары», «Чайки» – чего тут только нет! А какая у него живописная мастерская, где повсюду натыкаешься на засушенные цветы и полотна мастера! А какой роскошный сад, где круглосуточно дежурят изваянные мишки, птички, между которыми подслеповато таращатся царские и княжеские бюсты! Правда, природные следы на скульптурах вызывают в памяти разухабистую частушку, пропетую однажды по телевизору: «В небе птички пролетели, что-то там проквакали. И работы Церетели все они обкакали…»
А между всем этим творческим великолепием бродят очень свирепые псы: овчарки, мастиффы, ротвейлеры и московская сторожевая. Бегают, принюхиваются, подозрительно косятся на незнакомых – отчего хочется поскорее закончить экскурсию и вернуться в дом, куда собакам хода нет. Но там немедленно попадаешь под не менее пристальное наблюдение секьюрити, которых сам хозяин предпочитает звать попросту сторожами. Зураб Константинович уверяет, что хранители тела ему без надобности – и если вдуматься, это вполне логично. Ведь он давно уже стал социальным явлением, против которого не попрешь – во всяком случае, сегодня…
ххх
Сколько Церетели себя помнит, он всегда что-то рисовал или лепил из пластилина. А когда пластилина не было, то из хлеба. Его дядя, который жил с ними, Георгий Нижарадзе, был довольно известным художником. Первый этюд мальчик Зураб сделал в пять лет, когда дядя повел его в зоопарк. Там стояло старинное дубовое дерево, и мальчик его нарисовал. Дядя Геогрий похвалил: мол, цветовая гамма очень хорошо передана. После этого Зураб долго бегал за ним: дядя, когда снова пойдем на этюды?
ххх
В Академии художеств у Церетели были очень хорошие учителя: Шухаев, Лансере, Шарлемань. Это все русские художники, которые долго жили в Европе. И своего ученика очень хвалили.
Тем не менее, дипломный проект Церетели сначала зарубил академик Серов. Это было в конце пятидесятых годов, в моде плакатное искусство, а Церетели тогда находился под влиянием Сезанна… Серов и другие московские светила нашли в дипломной работе Церетели «Песнь о Грузии» элементы условности. Его вызвали и кричат: ты формалист! Снимаем тебя с диплома!
Такое вот чрезвычайное происшествие, первое в истории института. Позор! А у Церетели – молодая жена, которая ждет ребенка… И тут на счастье Церетели увидел скульптора Алика Ратиани. Лицо его молодому художнику очень приглянулось. В итоге они заперлись на десять дней, и Церетели написал соцреалистическое полотно «Новый человек». Такие у этого человека руки большие, лицо мужественное – что-то в нем есть от знаменитого спортсмена и от царя Петра. На защите все очень удивились и долго Церетели нахваливали.
ххх
Гигантомания Церетели в комментариях не нуждается: лучше сто раз об этом услышать, чем один раз увидеть. Есть красивая грузинская легенда, что еще будучи совсем маленьким, Зурабик обожал лепить из снега таких огромных и страшных монстров, что несколько соседских ребятишек в итоге испугались навсегда и остались заиками. Но скорее всего, это неправда. Откуда в Грузии столько снега?
Уже в юности Церетели отличала необыкновенная трудоспособность и пробивная сила. Попав в Москву, он проявил себя искусным дипломатом, став своим человеком в МИДе, и вообще чувствовал себя прекрасно. Но только обаяв человека в кепке, Церетели получил поистине неограниченную власть и возможности. К слову, подобная практика была и в досоветские времена, когда власть выбирала доверенных скульпторов, а они ваяли на всю катушку. Так что мы еще увидим небо в алмазах и памятник Лужкову работы Церетели. И знаменитая кепка будет светиться от пролетающих рядом самолетов.
ххх
Несмотря на свой конформизм и почтение к абсолютно любым властям, в советские годы Церетели никогда не брал заказ на ваяние Ильича. Вот в Ульяновске к столетию Ленина делал мозаику для бассейна мемориального комплекса. Изобразил морское дно, рыб, морских звезд. Первый секретарь обкома увидел и страшно разозлился: что за безобразие, при чем тут рыбы? Вождя надо изобразить, революцию! Церетели говорит: дорогой, могу это сделать, но Ленин тогда под водой будет. А дети, когда купаются, часто писаются. Нехорошо! Секретарь крепко подумал и решил, что Церетели прав. Ему тогда даже дали Ленинскую премию.
ххх
На критику – даже самую резкую и отвязанную – Церетели абсолютно не обижается. И вспоминает, как в 1979 году ему в ООН предложили расписать одну стену, а другую – Сальвадору Дали. Церетели с ним и его Галой пошли пить кофе, и вот Дали говорит: знаешь, Зураб, я не признаю только некрологи! А всю остальную прессу о себе признаю. Вот в последнее время меня что-то мало ругают – забыли, что ли?
Церетели по жизни руководствуется именно таким принципом. Говорит: меня ругают – пожалуйста, это же реклама! И когда его буквально изо дня в день поливал телекиллер Доренко, Церетели сказал так: перестанет Сережа про меня говорить, начну его финансировать, чтобы продолжал!
ххх
Даже по тбилисским немерeным меркам Зураб Константинович всегда был очень обеспеченным человеком – но вовсе не беспечным! В начале восьмидесятых признавался знакомым: «В любую минуту я могу получить или Ленинскую премию, или десять лет». Немного лукавил, конечно: кто ж его посадит, он же памятники ваяет!
Забавный факт: когда однажды в Грузию привезли безумно дорогой арабский мебельный гарнитур и на бюро ЦК решали, кому его продать, первый секретарь заявил: «У нас в республике есть только один человек, который в состоянии столько заплатить!» Зурабу Константиновичу та мебель была абсолютно не нужна – но раз ЦК приказал, пришлось раскошелиться…
Он и сейчас скупает много нужного и ненужного. Помимо прочей движимости и недвижимости – неплохие картины для своего музея: Дали, Шагал, Пикассо, Матисс, Кандинский, Гоген… А почему бы не купить, если он сам как-то обмолвился в запале: мол, за две его двери в Храме Христа Спасителя пол-Москвы приобрести можно!
ххх
С покойной женой Инессой Церетели жил душа в душу. Она была очень мудрая женщина, никогда не спорила, не мешала и просто восхищалась творчеством мужа. А познакомились они в Тбилиси, когда Церетели еще в Академии учился. Она была в шляпке и шла по улице Руставели с подружкой. Церетели посмотрел – и как током ударило! Стоял, как вкопанный, и смотрел, и так и не подошел. А через какое-то время случайно встретил Инессу у своих друзей во время застолья. Она стихи читала, по-русски. Церетели тогда русского языка вообще не знал, а Инесса не говорила по-грузински. Но это им абсолютно не мешало! Одним словом – судьба.
Инесса рано осталась без родителей, воспитывал ее дядя – народный артист СССР Смирянин, который играл в фильме «Человек-амфибия». Поженившись, молодые долго жили на чердаке, вскоре родилась дочка Лика. Денег тогда совсем не было. Церетели диплом делал, потом в «Крокодиле» карикатуры рисовал, по десять рублей за штуку.
А в свадебное путешествие молодые поехали в Москву. Сняли на Мытной улице крохотную комнатку. Как-то идут по улице, снег, холод, и Инесса спрашивает: Зураб, что ты начал хромать? Он говорит: ничего! А на самом деле – дырка в туфле образовалась! Картон внутри развалился, нога промокла. Но гордый Церетели не хотел это показать. Потом зашли в ювелирный магазин, и Зураб Константинович преподнес жене первый подарок – брошку в виде жука. Из пластмассы…
ххх
Церетели уже давно обожает дарить гигантские подарки самым разным странам и городам. В связи с этим часто возникают трагикомические ситуации. Так, однажды пять американских городов – Нью-Йорк, Балтимор, Майами, Колумбус и Форт-Ледердейл – отчаянно спорили за право не принимать подарок Церетели – шестьсот тонн Колумба. Ну, не понравился этот Колумб американцам – и все тут! Тем более, не дорог подарок, но дорога доставка…
И российские таможенники возмутились: шестьсот тонн бронзы и 8,6 тысячи тонн меди Церетели собирается вывозить из страны беспошлинно? Да это же десять процентов тогдашнего годового экспорта России! А как, спрашивается, ваятелю меньшим количеством меди обойтись, когда памятник в 126 метров ростом? Спасибо, нашелся в Москве один умный человек, друг Юрий Михайлович. Сам к президенту по этому делу ходил, и все уладил…
Впрочем, на Западе и так уже вполне достаточно скульптур Церетели. Монументо море! В американском городке Брокпорте – памятник «Счастье детям всего мира». В Нью-Йорке у здания ООН – инсталляция «Добро побеждает зло». В Испании – многострадальный Колумб. А в лондонском Сити, на фасаде одного из банков – композиция «Человек, проходящий сквозь стену». Британцы, правда, так и не поняли: это тем, кто грабит банки, посвящается? Сплошной лондонский туман…
ххх
Зураб Константинович скромно показал мне снимки, где он запечатлен с особо важными персонами. Фоторяд просто убойный. Тут и Ельцин с Клинтоном, Буш старший и младший, и Шагал с Лайзой Минелли, и Мохаммед Али, и Мастрояни – все в компании со скульптором.
Кстати, многие зарубежные коллеги Церетели тоже высоко ценили его творчество. К примеру, пламенный коммунист и известный скульптор Альваро Сикейрос как-то заявил, что «Церетели вошел в необъятные просторы искусства будущего, сочетающего скульптуру с живописью». Сальвадор Дали назвал его «грандиозным мастером». А Шагал вообще выразился о его живописи, что это «начало всех начал». При этом все великие очень настойчиво отмечали огромный организационный дар Церетели. И, как видите, не ошиблись.
ххх
Всю жизнь Церетели обожал закатывать для своих друзей роскошные пиршества. Вот только один пример. Его друг Высоцкий поженился с Мариной Влади, устроили свадьбу в съемной квартире на Котельнической набережной. Пришли Александр и Лилия Митта, Андрей Вознесенский, Зоя Богуславская, Юрий Любимов. Поскольку денег было очень мало, а в магазинах пусто, на столе одиноко стояло несколько бутылок шампанского, домашний яблочный пирог, который испекла жена Митты – и все. Церетели чувствовал себя не в своей тарелке – как будто он виноват, что такая скромная свадьба. И наконец говорит: так, едем в Тбилиси, я вам все устрою! Он тогда как раз очень много денег получил за детский городок в Адлере.
Две недели без отдыху гуляли, наслаждались благодаря Зурабу Константиновичу. Высоцкий пел, Влади заразительно смеялась. Причем как-то такой стол накрыли, что он рухнул, не выдержав обилия кушаний. Как известно, на свадьбе это плохая примета. Но Церетели ведь как лучше хотел. Он сам говорит: мол, тогда я пижоном был. Когда Влади приезжала, первым делом выставлял перед ней литровую банку черной икры…
ххх
Как по мне – так лучше быть бедным и Неизвестным, чем богатым и Церетели. Навязывать свое мнение не собираюсь – это же не памятник Колумбу. И к тому же никакой Америки я этим не открою.
Церетели – большой бизнесмен. Отменный психолог и блестящий управленец, хоть на «РАО ЕЭС» его ставь, хоть в Красноярский край – и свет будет, и двухсотметровый Хлопонин.
А оценкой (или уценкой) его творчества займется история. Вот от Эйфелевой башни у многих тоже поначалу крыша ехала – зато теперь продвинутые крыши в полном составе едут смотреть на Эйфелеву башню!
Но суть в том, что Церетели – архисовременен. В своем циклопическом творчестве он уловил и предвосхитил те государственные идеи, который сейчас активно внедряются властью в головы граждан.
Россия по-прежнему великая держава. (Пусть только по территории, огромная часть которой в силу жуткого климата никому не нужна).
В стране очень большое искусство. (Пусть хотя бы по размеру).
В России блестящие художники. (И пускай блестят необъятные перстни на пальцах, килограммовые цепи и кресты на широко распахнутой груди).
Однажды Церетели сказал абсолютно гениально: «Выступая против меня, критики выступают против создания в стране новых рабочих мест». Точнее просто не скажешь. Если искусство принадлежит народу – воистину, так этому народу и надо.