С писателем-юмористом Александром Володарским жители Техаса познакомились в прошлом году, когда он приезжал к нам в гости. Это был первый визит писателя в Америку. Едва Волорадский приземлился в аэропорту Хьюстона, из-за некоторого недопонимания со стороны представителей пограничной службы он был отправлен в полицейский участок. Во время недавней поездки в Белоруссию писатель, следуя устоявшейся традиции, тоже «попал в историю» на границе. Мы публикуем два рассказа о сложных и противоречивых отношениях автора с пограничниками – теперь уже не с американскими, а с белорусскими и украинскими.
Граница на замке!
Съездил в Минск на конференцию «Лимуд». Все было прекрасно: друзья, публика, атмосфера, но меня снова едва не высадили из поезда Киев-Минск…
– Что в сумке – личные вещи? Откройте! – приказал таможенник, явившийся в купе строго по расписанию в третьем часу ночи.
– Пожалуйста! – подчинился я. Открыл, и он увидел мои книги.
– Что это – книги? Покажите!
Я протянул ему свою книгу. Он быстро пролистал.
– И сколько у вас с собой таких книг?
– Точно не помню. Штук 12-13.
– Выложите все из сумки! – велел таможенник.
– Все, спекся! Там же предисловие Виктора Шендеровича, а он говорил мне, что в Белоруссию – невъездной. И зачем я его просил написать предисловие, что у меня друзей мало, – предательская мыслишка подло заползла в голову. – Сейчас меня в три часа ночи выкинут полуголого на перрон и бросят…
Тем временем я разложил все книги на своей нижней полке.
– Пусть лежат, я старшего вызвал!
Старший быстро явился из соседнего купе, где двоих уже реально отправляли на выход. Правда, не знаю за что.
– Вот – книги. Автор. Рассказы. Вроде – юмористические, – таможенник, к моему удивлению, проявил недюжинные литературоведческие способности, оперативно определив жанр книги. Старший стал молча листать, а я снова вспомнил моего несгибаемого друга Виктора Шендеровича и гордо развернул свои покатые от рождения плечи. Так, наверное, вели себя пламенные революционеры, застуканные охранкой на провозе «Искры».
– Ладно! – махнул рукой старший и вернулся в соседнее купе, где было у него дело посерьезней.
– Можете собирать, – милостиво разрешил батькин страж порядка, – только послушайте моего совета.
– С удовольствием, – подобострастно произнес я, предвкушая его скорый уход и свое возвращение под одеяло.
– Не везите больше в Белоруссию двенадцать книг!
– А сколько можно? – задал я напрашивающийся вопрос. Гость при исполнении наморщил лоб и сосредоточился, словно считая что-то в уме. Повисла пауза, а потом он выдал вердикт:
– Ну, три. В крайнем случае, четыре. Максимум – пять!..
Он ушел, так и не дождавшись моей реакции. А я до сих пор думаю, что он хотел своим советом: загладить вину, что напрасно заставил волноваться, или еще раз дать понять, что мы, пассажиры, гости его страны – никто. Ни один пограничник и таможенник не улыбнулся, не пожелал счастливого пути. Ничего, без них все и так было хорошо. И Минск, и белорусы мне очень понравились. Честно!
Ниже – фото на фоне улицы имени меня. В Киеве тоже была улица Володарского – переименовали, сволочи! А в Минске – в самом центре. Знай наших!
МОЯ БЕЛАРУСЬ
В Белоруссии я бывал много раз. В детстве я даже выиграл там соревнования по фехтованию на Кубок Белорусских партизан, и было это в городе, знаменитом нынче не партизанской, а интернетной славой, благодаря липучей фразе: «В Бабруйск, жывотное!» Но то все не считается. Тогда был Союз, а нынче – республика Беларусь, унитарное демократическое социальное правовое государство, как написано на официальном сайте. И был я в этом государстве всего два раза.
Первый, лет десять назад. В поезде пограничник, вернув мои документы, вдруг спросил:
– С какой целью едете?
– Я – писатель-сатирик. Еду на юбилей минского юмористического театра «Христофор», – улыбнувшись, честно сказал я, надеясь расположить его к себе. Мне говорили, что у меня подкупающая улыбка.
Но он, наоборот – насторожился.
– И что, про нашего президента писать будете?
– Зачем про вашего? Мне своего хватает…
Тогда ответ засчитали, и вот недавно семьей моей мы вышли со двора, и поехали на поезде показывать дочке, а заодно себе любимый город Санкт-Петербург. «Причем здесь Беларусь?» – спросят некоторые так же, как спросила потом моя жена, которая, видимо, окончила спецшколу с антигеографическим уклоном. Дело в том, что скорый поезд «Киев-Санкт-Петербург» следует через Гомель, Могилев, Витебск, минуя, увы, город моей спортивной славы Бобруйск.
Ничто неприятностей не предвещало. Купе, в котором не оказалось четвертого человека, кулек продуктов на дорогу, работающий кондиционер и туалетная бумага в чистом сортире – что еще надо путешественнику?
Что ему еще нужно, я понял позже. Когда в купе вошли пограничники. И сперва вошли свои, украинские. Раздалось привычное: «Документы!». Привычное для тех, кто часто пересекает границу, а для обычного человека, я думаю, это звучит примерно как «Хенде хох!» из старых фильмов про войну. Я протянул наши общегражданские паспорта и свидетельство о рождении дочери – слава богу, до визы в Россию пока не додумались.
– Документы на ребенка! – сказала девушка в форме.
– Я же дал свидетельство! Мы в Россию едем.
– Вы следуете в Россию через Белоруссию (вот место, когда моя супруга удивленно подняла голову), а там свои требования к иностранным гражданам.
Я дал захваченные мной на всякий случай наши иностранные паспорта, причем дочь вписана в паспорт матери, но и это не устроило девушку.
– В паспорт должна быть вклеена фотография дочки, если она старше пяти лет.
Сказать, что девочке, которой из маминого гардероба не малы только серьги, пять лет, я не мог. Поэтому замолчал.
– Все! – сказала тем же жутковато-нежным голосом девушка-пограничник. – Выходите! Приехали!
– Куда выходите?
– Будем разбираться. То есть, вы можете следовать дальше, а мама с ребенком выходят!
Дальше я говорил много: сообщил, что заведую отделом сатиры в известной украинской газете; припугнул, что лично знаком с женой министра обороны (журналисткой); взмолился, что еду в отпуск и верю, что добрые соотечественники мне его не испортят. И свершилось: девушка связалась по рации с начальством, невидимое начальство проявило гуманизм и велело – пропустить.
– Но учтите! – предупредила девушка-Карацупа*. – На следующей остановке зайдут белорусские пограничники. Скажите им, что фотография – это необязательно.
– Скажу! – расслабленно сказал я.
А расслабляться было рано. Когда в купе показалось лицо пограничника братской славянской страны, мне пришло в голову, что он-то как раз и мог в тех самых фильмах говорить «Хенде хох!». Я протянул ему наши «аусвайсы».
– По одному, и каждый – свой! – последовала команда.
В момент мы дошли до злополучной фотографии ребенка.
– Все, выходите! – сказал верный батькин солдат.
На все мои доводы, что я, мол, известный киевский писатель и журналист, он спокойно сказал:
– Это у вас там. А здесь вы – нарушитель границы!
Как человек, воспитанный на советских книгах и фильмах, в душе я считал, что нарушитель границы – это диверсант-парашютист или шпион, пересекающий границу в специальных копытах, оставляющих на контрольной полосе следы невинной буренки. А тут я, жена, дочь – целых три нарушителя в одном купе!
– Никуда мы не пойдем! – сказал я и почувствовал, как во мне взыграли гены победителя турнира на приз Белорусских партизан.
– Вы задерживаете состав! Советую выйти и побыстрее. Через полчаса обратный поезд на Киев, – кратко осветило нашу перспективу малоприятное должностное лицо.
– У меня есть деньги, – туманно намекнул я, – могу заплатить штраф за нарушение.
– Выходите, – отказался он, – пока вы не покинете вагон, поезд дальше не пойдет!
– И я дальше купе не пойду! Вызывайте милицию, ОМОН. Но учтите, парень я, как видите, не мелкий, так что милиции вызывайте побольше!
Тут я поймал на себе восхищенный взгляд жены, которая, мне кажется, и до свадьбы на меня так никогда не смотрела. Наверное, это было зрелище: я стоял, пыша гневом и уверенностью в своих силах. И он сдался. Засуетился, позвонил кому-то, а потом торжественно произнес:
– Руководством погранпоста республики Беларусь принято решение пропустить вас на территорию нашей страны в виде исключения.
С этими словами он тюкнул штамп в наши паспорта и удалился. Конечно, сейчас я пишу об этом спокойно, а тогда явление омоновцев в мое купе представлялось вполне реально.
Питер и белые ночи, наверное, стоили этих нервов. Но я жаждал компенсации. Мне даже снился батька. Мы встретились с ним в Эрмитаже у знаменитого «Блудного сына» Рембранда. Президент всех белорусов стал передо мной на колени, уткнулся головой в живот и сказал: «Прости, сябр!»…
Я отыгрался за свои безвременно погибшие нервные клетки неожиданно и вскоре. После возвращения домой было решено за примерное поведение купить дочери в детскую новый диван. Ну, это мы так сказали – «за примерное поведение», а на самом деле – в связи с ветхостью и износом дивана, имеющегося в наличии.
– Я нашла подходящий диван! Приезжай! – позвонила мне супруга. – Вот он, смотри!
Но я смотрел не на диван. Рядом стояла табличка «Производство Беларусь-Бельгия».
– А что в этом диване бельгийского? – спросил я продавца.
– В этом, практически, ничего. Конструкция механизма подъема.
– Никогда! – сказал я. – Любой другой, пусть дороже, но не этот!
Так я рассчитался за все, нанеся существенный материальный ущерб экономике соседней страны. Но сейчас, когда мы купили другой диван, думаю, может, зря? Причем здесь красивая страна Беларусь? К тому же приз за победу в том Бобруйском турнире – комнатный пластмассовый термометр в виде ракеты «Восток» до сих пор стоит и исправно показывает температуру в моей гостиной.
* Карацупа Никита – легендарный советский пограничник, лучший по этой профессии всех времен и народов. Задержал 338 нарушителей границы, проявив героизм, уничтожил 129 шпионов и диверсантов, не сложивших оружия. Служил в Белорусском пограничном округе, но, к моему счастью, в средине прошлого века.