Все наши стремления к простоте и
самоограничению оказались напрасными,
когда появилось “Похищение из Сераля” Моцарта
И.В. Гёте
Зарабатывая вполне приличные гонорары, Моцарт, тем не менее, вечно вынужден был занимать деньги. Получив за выступление на концерте тысячу гульденов (сумму баснословную!), он уже через две недели сидел без денег. Аристократический приятель Вольфганга, у которого он попытался их занять, с удивлением заметил:
– У тебя нет ни замка, ни конюшни, ни дорогостоящей любовницы… Куда же ты деваешь деньги, мой дорогой?
– Но у меня есть жена Констанца! – весело напомнил Моцарт. – Она – мой замок, мой табун породистых лошадей, моя любовница…
Анекдот из жизни Моцарта
“Похищение из Cераля” Моцарта остается в мировом репертуаре старейшей оперой на немецком языке. Вскоре после первой постановки опера сделалась одной из самых любимых и популярных в мире. “Похищение из Cераля” написано в жанре зингшпиля и сочетает музыкальные формы с разговорным диалогом (откуда и пошла оперетта – популярнейший жанр в Австрии). С выбором сюжета Моцарт попал в самую точку: и комично, и на «модную» в то время ориентальную тему, и про любовь. Либретто оперы, принадлежащее венскому оперному инспектору Готлибу Стефани, основывалось на комедии Кристофа Бретцнера (1781). Первое представление оперы под названием “Бельмонт и Констанца” состоялось 12 июля 1782 года под управлением автора на сцене венского Национального театра. Некоторые современники сочли музыку “грубой”, и даже покровительствовавший композитору император Иосиф II заметил автору : “Слишком хорошо для наших ушей и чрезмерно много нот, милый Моцарт”, – на что композитор ответил с достоинством: «Ровно столько, сколько нужно, ваше величество».
Известную роль в опере сыграли автобиографические обстоятельства. Работа над оперой совпала с женитьбой композитора на Констанце Вебер. В течение двух лет он боролся с недоброжелательством родителей невесты и противодействием своего отца. Препятствия были преодолены одним ударом: Моцарт похитил Констанцу из отчего дома. Опера явилась своеобразным свадебным подарком. Достаточно отметить, что главную героиню зовут так же , как невесту композитора. Известно, что Констанца Вебер была прекрасной певицей, и в Большой мессе до минор, написанной одновременно с «Похищением» она исполняла сольную партию сопрано (вокально очень сложную). Стало быть, Моцарт при сочинении оперы ориентировался на голос своей возлюбленной. Первой же исполнительницей заглавной роли в «Похищении» стала знаменитая Катарина Кавальери, и в пользу ее «подвижного горла» Моцарт дописал одну пафосную бравурную арию, несколько противоречащую общему лирическому образу оперной Констанцы.
Свидетели «Похищения из Сераля» на сцене Houston Grand Opera могли бы ненароком подумать, что по ошибке попали не на то представление. В либретто время и место действия обозначены вполне конкретно – Турция XVI века, владения паши. Но в постановке Джеймса Робинсона мы не найдем и намека на это. Томные одалиски, танец живота, Бахчисарайский фонтан, турецкие бани – вся восточная атрибутика сошла на нет. Вместо этого мы получили Восточный Экспресс Агаты Кристи (слава богу, без убийств, хотя таковые и могли быть). Нельзя сказать, что такое несоответствие шокировало, ведь хьюстонский зритель любит, как тот мужчина из прописной истины – чем? – правильно, глазами. Стало быть, чем зрелищней, тем выигрышней, а на сцене было на что посмотреть.
Все было продумано: и декорации в стиле Art deco, и роскошное VIP- купе, и паша Селим в костюме-тройке, как воплощение осовремененной Турции (которая всегда была самой европейской из мусульманских стран). В общем, моцартовские герои комфортно влились в антураж начала ХХ века. Можно, конечно, сказать, что Моцарт такого не писал. Но где у Моцарта написано, что Осмин кормит крокодила в начале первого акта, или, что Констанца и Бельмонт должны петь финальный дуэт с веревками на шеях (чего только не придумают на Зальцбургском фестивале!)? Будем считать, что нас пощадили, и в данной постановке все-таки был моцартовский дух.
Для того чтобы участвовать в «Похищении», недостаточно только умения петь – от певцов требуется определенная опереточная раскованность и подвижность. Актеры, исполнявшие комические роли – сопрано Хейди Стобер (Heidi Stober), исполнительница роли Блонды и тенор Николас Фэн (Nicholas Phan), певший Педрилло, показали, что просто созданы для этих персонажей.
Опытный и вокально зрелый итальянский бас Андреа Сильвестрелли (Andrea Silvestrelli), исполнявший Осмина, наверное, произвел самое яркое впечатление из всех певцов. В вокальном плане ему немного не хватало глубины и ровности низких нот (вот с чем с легкостью справились бы немецкие и русские басы), но это детали по сравнению с сочными буфонными руладами и умопомрачительным тяжеловесным шармом сеньора Сильвестрелли.
Пол Гровз (Paul Groves) в роли Бельмонта, обладатель лирического тенора, очень уверенно отпел первую половину оперы, но, к сожалению, «прокололся» на арии из второго акта. Трудно было требовать вокального блеска и от Тамары Уилсон (Tamara Wilson), экстренно заменившей исполнительницу Констанцы. Впрочем, певица довольно хорошо справилась с ролью. Несколько узкий звук в высоком регистре и тяжеловатые фиоритуры – единственные претензии к ее пению. Не стоит, видимо, акцентировать внимание на габаритах госпожи Уилсон, во-первых, как известно, «в Техасе все большое», а во-вторых, если певице не впервой доверяют серьезные роли (до этого была Амелия в «Бале-маскараде» Верди), то это что-то да значит.
Исполнитель роли паши Селима, Ричард Шпулер (Richard Spuler) проговаривал текст настолько певуче, что так и хотелось, чтобы паша вдруг запел (как известно, это разговорная роль без пения). Кстати, господин Шпулер является учителем немецкого в Houston Grand Opera, и, надо отдать ему должное, учит он отменно – произношение певцов было очень чистым и ясным.
По сравнению с оригинальной пьесой, Моцарт решительно изменил образ паши Селима: У Моцарта магометанин дает христианам урок высокой морали. Он отпускает на волю сына своего кровного врага, говоря о радости платить благодеянием за причиненное зло. Такой поступок был совершенно в духе Просвещения и идеалов Руссо. Оперу часто представляют как столкновение двух культур – экзотической восточной и просвещенной европейской – и не всегда в пользу Востока. В данной постановке, благодаря «единству времени и места» культурный конфликт полностью отсутствует, речь идет только о человеческих отношениях.
Финал оперы способен расстрогать любого. В то время как молодые любовники вприпрыжку выскакивают из поезда навстречу свободе, паша Селим меланхолично покуривает сигару в окружении многочисленных жен в черных паранджах. Он выглядит непроницаемым, как статуя Будды и бесконечно одиноким, вызывая сочувствие и симпатии зрителей.
Как видно, хьюстонский оперный театр в этом сезоне серьезно взялся за немецкие оперы Моцарта: на сцене уже идет «Волшебная флейта» – последняя опера композитора. Постановка будет более традиционной, но блестящий исполнительский состав непременно придаст одной из самых популярных опер Моцарта новое звучание.