Те, кто частенько посещают Хьюстонскую Гранд-Опера, не могли не заметить появления нового баса – сильного, красивого, могучего и, порой, 
леденящего душу голоса русского артиста Николая Диденко.
Николаю двадцать восемь лет, и двадцать два из них он отдал музыке.
Когда Коле исполнилось шесть лет, мама привела его в музыкальную школу имени Стасова в класс скрипки. А через год Коля поступил в Московское хоровое училище имени Свешникова – знаменитый Московский хор мальчиков под управлением Виктора Попова. Маленький Коля Диденко успешно солировал в русских народных и итальянских песнях, так шедших не только его голосу, но даже и его яркой, средиземноморской внешности.
А потом, как это всегда бывает, начал ломаться голос, и Николай задумался о дирижерской карьере. Диденко создал свой хор и объездил с гастролями всю Россию и Европу. Хор получал премии и призы на различных всесоюзных и международных конкурсах и смотрах, а в Польше и в Белоруссии завоевал не только первый приз, но и приз зрительских симпатий.
Когда же юношеский голос стал звучать густым мужским басом, Николай поступил в Академию хорового искусства к всемирно известному преподавателю вокала Дмитрию Вдовину, и именно с подачи и благословения Вдовина, у которого Николай был сначала студентом, а затем и аспирантом, и начался оперный солист Николай Диденко.
Мы беседуем с Колей Диденко в редакции газеты «Наш Техас».
– Коля, каким ветром Вас занесло в наш далекий Хьюстон? Сколько Вы у нас здесь, уже год?
– Да, скоро будет год. И остаюсь, по крайней мере, еще на год – недавно продлил свой контракт с Хьюстонской оперой, поскольку мне предложили весьма интересные в творческом плане роли.
– Так что, мы будем иметь удовольствие Вас еще послушать… Это радует. Kак все же Вы оказались на земле Техасской?
– За год до переезда в Хьюстон, то есть два года назад, я пришел работать в Московский театр «Новая Опера». Карьера моя там складывалась более чем удачно: за один год я спел Гремина в «Евгении Онегине», Сальери в «Моцарте и Сальери», «Реквием» Верди и много других не менее интересных партий. Кроме того, я активно выступал с сольными концертами. В конце прошлого сезона на мастер-классах в Москве меня услышала директор студии Хьюстонской оперы Дайана Золот и предложила контракт. Рабочую визу сделали очень быстро – буквально в июне я подписал контракт, а в сентябре уже прибыл в Хьюстон, не зная практически ни слова по-английски, и приступил к репетициям.
– А на каком языке Вы поете?
– На всех. На каком нужно, на таком и пою.
– То есть как?
– А вот так. Здесь, в Хьюстоне я пел на английском, немецком, итальянском и французском, но в опере не обязательно знать все тонкости языка, на котором поешь, важно понимать каждое произносимое слово, а этому предшествует непростая работа.Получая партию, артист прежде всего, приступает к её переводу, а затем на определенном этапе подключаются специалисты-педагоги, помогающие выработать произношение.
– Какое в хьюстонской опере отношение к солистам?
– Очень хорошее! Все прекрасно организавано, каждый занимается и отвечает за свое дело. Надо сказать, что их менеджмент порой просто поражает. Ведь нет ни постоянной труппы, ни возможности репетировать по десять-двенадцать месяцев, как в России. Все – и солисты, и оркестр, и хор – приглашенные контрактники. Репетиция длится около месяца, и спектакль выходит на сцену.
– Но и держится он в репертуаре тоже недолго.
– Ну, это уж оборотная сторона медали. Здесь зрителю надо постоянно следить за репертуаром, чтобы не пропустить спектакль, который хотелось бы услышать.
– Как вы оцениваете в творческом плане Ваш первый сезон в американской опере? Вам понравилось?
– Скорее да, чем нет. У меня были интересные роли. Правда, мне не удавалось в силу загруженности в театре выступать с сольными концертами. Но скоро у меня первое сольное выступление в Clear Lake. Самое главное – здесь очень бурная деловая жизнь – прослушивания, конкурсы, мастер-классы и, как следствие всего этого, контракты. И отношение к солистам очень бережное, что помогает быть всегда в хорошей вокальной форме.
– Как ваше горло перенесло нашу жару в сочетании со сквозняками от кондиционеров?
– Прекрасно. Даже странно. Говорят, что Хьюстон – загрязненный в плане экологии город, у всех аллергии… Но я здесь перестал болеть. В Москве бывало болел раза три-четыре за сезон. А здесь горло пока ни разу не болело.
– Коля, каковы Ваши творческие планы? В каких ролях мы Вас еще увидим и услышим?
– В настоящее время меня можно увидеть в «Севильском цирюльнике» и в «Турандот». В «Турандот» я играю Мандарина – это такой герой-оратор. Ну а на следующий год я спою Короля в «Маленьком принце» и Нептуна в «Идоминее» Моцарта. Летом собираюсь на конкурс в Вену, а затем на конкурс Доминго в «Operalia» в Калифорнию.
– Мы же, со своей стороны, желаем вам взять на конкурсах все и всяческие призы, ну а в театре – побольше интересных партий и проектов. Вдвойне приятно приходить в оперу, когда знаешь, что услышишь соотечественника.
– Спасибо. И – до встречи в театре и на концерте.
