Честное слово, это был уникальный человек, сотни научных работ о нем написаны. Непревзойденный знаток русских древностей. И самый известный фальсификатор российской истории, поставивший производство подделок на поток.
Собиратель земли нашей
Александр Иванович Сулакадзев, потомок грузинского князя Сулакидзе, родился в 1771 году в небольшом селе Пехлец под Рязанью. Его отец, человек весьма образованный, служил в Петербурге, потом долго занимал должность рязанского губернского архитектора. За много лет он собрал прекрасную библиотеку, и эта страсть передалась сыну.
Будущий великий фальсификатор послужил в гвардии, но военная карьера не задалась. Характер не тот – мечтатель, неисправимый романтик, фантазер, вечно с какой-нибудь книгой. Выйдя в отставку, Сулакадзев поселился в Петербурге и усердно занялся самообразованием. Сфера его интересов почище, чем у какого-нибудь титана эпохи Возрождения: русская и мировая история, астрономия, химия, физика, мореплавание, театр, музыка, живопись, хиромантия, толкование снов. Литература, само собой: он и сам сочиняет пьесы, в которых сплошная романтика и колдовство. «Чародей-жид», где фигурируют Астролог, Анфан Лев, волшебник Эллимм, куманская старуха Сивилла. Герои другой пьесы «Волшебная опера Карачун» – чародей Полкан, волхв Карачун, волшебница Лада и ее соперница Мода, варяжский рыцарь Преал…
При этом Сулакадзев – человек, безусловно, талантливый, обладает блестящей памятью, знания из всевозможных областей схватывает буквально налету. Вскоре он вступает в несколько научных обществ, заводит множество интересных знакомств. Известные писатели, поэты, ученые, коллекционеры любят бывать у него дома и пить чай в уютной гостиной, где на потолке висит чучело громадного крокодила. Гостеприимный хозяин охотно демонстрирует свой «Музей редкостей», о котором в столице ходят самые невероятные слухи.
Правда, немало и скептиков. Выдающийся ученый Алексей Оленин как-то рассказывал Державину: мол, вместо обещанных редкостей увидел целый угол наваленных черепков и битых бутылок, которые Сулакадзев выдавал за посуду татарских ханов, обломок камня, на котором, по его мнению, отдыхал Дмитрий Донской после Куликовской битвы. «Но главное сокровище Сулакадзева состояло в толстой уродливой палке, которую кавказские пастухи употребляют для защиты от волков, он выдавал ее за костыль Ивана Грозного. Когда же я сказал ему, что на все его вещи нужны исторические доказательства, он с негодованием сообщил мне: «Помилуйте, я честный человек и не стану вас обманывать».
Тем не менее, вскоре Державин посетил Сулакадзева и очень проникся его коллекцией. Ведь у Сулакадзева уже тогда была прекрасная библиотека печатных и рукописных книг. Памятники церковно-славянской письменности: уставы, жития святых, патерики, молитвенники. Исторические рукописи: «История о Казанском царстве» 17 века, труды Ломоносова, переводы «Потерянного рая» Мильтона, «Орлеанской девственницы» Вольтера, языковые словари. А еще мистические, масонские, каббалистические сочинения. Рукописные книги по домоводству, сельскому хозяйству, навигации, фортификации. Все деньги Сулакадзев тратил на пополнение отцовской библиотеки и мог ей по праву гордиться. Но ему хотелось обладать чем-то большим, небывалым, а настоящих раритетов катастрофически мало.
Рукописи горят от стыда
И он решает их создавать, причем очень вовремя. Судите сами: в 1800 году выходит первое издание «Слова о полку Игореве», вскоре стал известен сборник Кирши Данилова, потом Остромирово Евангелие. Исследователи русской старины в восторге: вот-вот обнаружатся новые древние памятники!
В 1810 году Сулакадзев сообщает Державину: в его коллекции появилась рукопись «Гимн Бояну», созданная в первом веке – «свитком на пергамине, писана вся красными чернилами, буквы рунические и самые древние греческие». В письме он приводит выдержки из уникальной рукописи, снабжая их своим толкованием, и аккуратно замечает: мол, так как нет «древних лексиконов», перевод может быть и неверен. Наслаждайтесь: «Меня видоч косте зратаивъ, Ряду деля славенся стру, Оже мылъ мне изгоив, Ладиме не переч послухъ». Что якобы значит: «Отличный самовидец сражений, Для ради престарелого Славена, и ты возлюбленный новопоселенец, Подлаживай, без противности слушателям»…
Блестящий литературовед Юрий Лотман нашел «Гимн Бояну» в архиве Державина в 60-годы прошлого века. Краткое содержание таково: жил-был древнерусский поэт и певец Боян – «Славенов потомок», внук певца Злогора. Это старый воин, очевидец многих сражений, едва не погибший в боях и потерявший слух, не раз тонувший. Теперь он воспевает некие «Сигеевы дела». (Сулакадзеву мало жизнеописания полумифического Бояна, который однажды вскользь упомянут в «Слове о полку», он еще более древнего Злогора придумывает!)
Конечно, для патриотов России рукопись вдвойне бесценна. Ведь из нее следует, что древние славяне создали высокоразвитое общество. Там и суды, которые славятся справедливостью, и товарно-денежные отношения развиты прекрасно (даже поэтам платят), и письменная культура цветет. То есть славяне серьезно опережали по развитию все народы Европы, став преемниками римской цивилизации.
Как Сулакадзев придумал загадочное «руническое письмо»? Да элементарно! Он справедливо рассудил: чем заумнее текст, чем больше принципиально непонятного и туманного, тем более древним его должны посчитать. На самом деле «Гимн Бояну» – полнейшая бессмыслица, абракадабра, состоящая из псевдоанахронизмов. Но Державин пришел в полный восторг. Напрасно и все тот же Оленин, и митрополит Евгений Болховитинов, блестящий знаток русских древностей, выражали сомнение в подлинности рукописи. Через два года Державин печатает отрывки из «Гимна Бояну» в собственном переводе. Большинство историков и литераторов поверили в подлинность уникального текста. (Через десять лет Николай Греч в «Сыне Отечества» напечатает биографию Бояна, ссылаясь на якобы найденную рукопись как на исторический источник).
А Сулакадзев, вдохновленный успехом, переходит на поточное производство памятников славянской культуры. Есть в арсенале коллекционера и другой прием: на полях подлинной рукописи сочинять фальшивые приписки, чтобы ее «удревнить». К примеру: попадает к нему рукопись 14 века на пергаменте. Несколько недель кропотливой работы – и вот на полях уже красуются множество пометок как известных, так и неизвестных исторических деятелей Древней Руси. К примеру, такая: новгородский посадник Добрыня благословляет великого князя Владимира. Что в итоге? Открытие мирового масштаба: обнаружена самая древняя из известных российских рукописей! Так Сулакадзев украсил не одну сотню подлинных памятников письменности. На его творческом счету тысячи всевозможных приписок.
К соуги родени скефи скифи
Одна из самых масштабных фальсификаций Сулакадзева связана с историей Валаамского монастыря. Смотрите, какая элегантная двухходовка получилась! Сначала он изготавливает поддельную рукопись «Оповедь» – о том, как на Валааме побывал Андрей Первозванный, поставил крест и «мужа камени содела». Следующий ход: опираясь на «Оповедь», пишет собственный псевдоисторический труд – «Опыт древней и новой летописи Валаамского монастыря», законченный в 1819 году, незадолго до прибытия на Валаам Александра 1.
Царь счастлив, православные ликуют. Еще бы: ведь документально подтверждается легенда о путешествии Андрея, вокруг которой кипят нешуточные страсти. Ее опровержение рассматривается многими, по словам известного публициста Каразина, как «легкомысленные усмешки кощунов над религией», хотя доказательств нет. А тут – пожалуйста! Найдены «древославянские проречения на пергамине 5 века», где говорится: Андрей «от Иерусалима прошел Голяд, косог, Роден, скеф и скиф и славян смежными лугами». (Кстати, в выдуманном маршруте Андрея Сулакдзев упомянул местечко Дроузино, толкуя его как «Грузино». А это имение всесильного графа Аракчеева. Ну, польстил, не удержался, с кем не бывает).
Ссылаясь на свои же фальсифицированные источники, Сулакадзев доказывает: Валаам издревле был заселен вовсе не карелами и финнами, а славянами, создавшими процветающее государство по типу новгородской республики. Конечно, у некоторых историков сразу возникли сомнения, но их голоса потонули в восторженном хоре. А фальшивке была суждена долгая и интересная жизнь.
В 1841 году выдумки из «Оповеди» в качестве непреложных исторических фактов фигурируют в «Материалах для статистики Российской империи» и в четырех изданиях «Описания Валаамского монастыря», вплоть до 1904 года!
Хотя еще в середине девятнадцатого века игумен Валаамского монастыря Дамаскин обратился к выдающемуся филологу, академику Востокову с вопросом о подлинности сведений, изложенных в «Опытн». «Титулярный советник Александр Иванович Сулакадзев, трудившийся много лет над составлением истории Валаама, приводит в рукописи, хранящейся в нашем монастыре, следующее заимствованное им из рукописной «Оповеди»:
Ондреи отерелима пребреде голиди
К соуги родени скефи скифи
И словени и рели соумножени.
Бреде на елемленее паки скофи
Словенсти влики адлгу вланде…
Сколь вероятно это сказание и находится ли оно в печатном издании?»
Востоков отвечает категорично: приведенная выписка «не заслуживает никакого вероятия». Это «такого же роду собственное его сочинение, исполненное небывалых слов, непонятных словосокращений, бессмыслицы, чтоб казалось древнее». И что же: через полтора века подделку снова попытались реанимировать! О пребывании на Валааме Андрея Первозванного со ссылкой на «Оповедь» написал не только «Журнал Московской патриархии», но и несколько российских историков.
Дедушка на шаре
Сулакадзев, как и его дед по материнской линии, рязанский полицмейстер Боголепов, очень интересовался историей воздухоплавания. И даже небольшое исследование «О воздушном летании в России с 906 лета по Р.Х.» сочинил. Добротно и тщательно Сулакадзев скомпилировал всевозможные сведения о том, как люди пытались подняться в воздух. Тут и сказания, и легенды, и фольклорные записи сборника Кирши Данилова – к примеру, о полете Змея Тугариновича.
Историк воздухоплавания Александр Родных купил эту рукопись в 1901 году у коллекционера Березина-Ширяева и напечатал в журнале «Россия», но тогда ее не заметили. Зато через десять лет, после второй публикации, возник невиданный ажиотаж. Ведь кроме всевозможных мифов Сулакадзев приводит удивительную цитату из записок Боголепова (которых, кстати, так и не нашли): «1731 года в Рязани при воеводе подьячий нерехтец Крякутной фурвин сделал как мяч большой, надул дымом поганым и вонючим, от него сделал петлю, сел в нее, и нечистая сила подняла его выше березы, и после ударила его в колокольню, но он уцепился за веревку, чем звонят, и остался тако жив, его выгнали из города, он ушел в Москву и хотели закопать живого в землю или сжечь».
Это же сенсация! Первый полет на воздушном шаре, за пятьдесят лет до братьев Монгольфье! Потом Родных в статьях много раз повторял: мол, да, Россия долгое время опережала в деле воздухоплавания все остальные страны. И приоритет в воздухоплавании – наш!
Известие о полете Крякутного долго не вызывало никаких сомнений. Его имя вошло в одно из изданий Большой Советской Энциклопедии, он был признан национальным героем. К 225-летию полета Крякутного была выпушена специальная марка, в городском парке Нерехты у памятника подьячему торжественно принимали в пионеры.
В начале пятидесятых рукопись Сулакадзева попала в Библиотеку Академии наук, где готовили фундаментальное издание «Воздухоплавание и авиация в России до 1917 года». После проведенного фотоанализа выяснилось, что в записи о Крякутном есть исправления. Первоначально вместо «нерехтец Крякутной» было написано «немец крещеной», а загадочное слово «фурвин», которое филологи переводили как «большой мешок» – на самом деле Фурцель, фамилия немца.
Положение было отчаянное, но ученые мужи вышли из него очень элегантно. Комментируя цитату из Сулакадзева, они аккуратно заметили: в записи о полете Крякутного есть «некоторые исправления, затрудняющие прочтение части текста, относящейся к лицу, совершившему подъем». И хотя через пару лет вышла статья, в которой все было сказано прямо, а не эзоповым языком, но ее прочли очень немногие специалисты. А подьячий Крякутной, которого никогда вовсе не существовало, так и остался российским героем-первопроходцем, его имя регулярно появлялось и на страницах журналов и газет, и в научно-популярных книгах, и даже в одном из романов Пикуля этот чудный персонаж фигурирует. Забавно и другое: вполне возможно, что великий фальсификатор Сулакадзев тут не причем, а правку внес или сам Родных, или кто-то еще – историки спорят до сих пор.
Подделке – время, потехе – час
Знаменитого коллекционера Сулакадзева знает весь просвещенный Петербург. Он вращается в высших кругах общества, дружит с высшими сановниками, учеными, литераторами, представлен Александру 1 как выдающийся собиратель древностей.
Но однажды Сулакадзев понимает, что фальсифицировать отдельные старинные рукописи – это уже не его масштаб, нужно переходить на качественно новый уровень. Так появляется «Книгорек» – каталог рукописных и печатных редкостей, которые неизвестны ни ученым, ни коллекционерам, и имеют огромную ценность. Конечно, для приличия Сулакадзев перечислил некоторые реально существовавшие произведения, упомянутые у того же Карамзина, в других авторитетных исторических источниках. Но основа «Книгорека» – абсолютно вымышленная, фантастическая. «Криница» 9 века, «Жидовин, рукопись 11 века киевлянина Радивоя о жидах-самарянах», «Ексох, рукопись 8 века о видениях и чудесах», «О Китоврасе, басни и кощуны, на буковых досках вырезано и связаны кольцами железными числом 143 доски, 5 века на славенском»…
Впрочем, грандиозной сенсации не получилось: российская историческая наука уже не просто выбралась из пеленок, но и сильно повзрослела, и дурачить профессионалов даже такому талантливому дилетанту, как Сулакадзев, стало намного труднее. В 1825 году издано первое печатное описание частной коллекции рукописей графа Федора Толстого, подготовленное известными библиографами и историками, вскоре появляются описания и других частных собраний. Самолюбие Сулакадзева уязвлено, он немедленно создает свой каталог: примерно полторы тысячи древнейших книг и рукописей, включив туда и подлинники, и свои подделки.
После смерти Сулакадзева в 1832 году его жена выставила библиотеку на продажу, заломив неслыханную цену – двадцать пять тысяч рублей. С ней пытались торговаться, но напрасно. В итоге коллекция разошлась по частям, рассеялась, а подлинные раритеты были распроданы за бесценок вместе с фальшивками.
Современные бизнесмены от антиквариата зарабатывают на подделках и фальсификациях памятников старины миллионы долларов, имеют тысячи процентов прибыли. А вот патриот Сулакадзев занимался фальсификациями совсем не корысти ради. Конечно, он любил себя – как выдающегося коллекционера всех времен и народов. Но еще больше он любил отечественную историю. Вот и старался подправить ее в нужном ключе, чтобы порадовать соотечественников славным прошлым, которого не было. Такой вот «нас возвышающий обман». Актуально и сейчас, вы согласны?