Давным-давно в королевстве ручьев да родников на самой границе пенного моря стоял замок, и жили в замке, как положено, король да королева да сынок их, королевич. Спокойно жили, мирно правил король народом рыбаков да лодочников, во все стороны ходили торговые корабли, шумели корабельные леса в такт прибою, и ветер свистел среди красного гранита. А королева раскачивала колыбель сына и пела про то, что вырастет юный королевич, и пойдет он в море, и будет ему ловиться любая рыба, и алмазная, и жемчужная, и солнечная, и лунная, и всегда будут полны сети его и народа его, вот только рыбу с глазами, как первая ложь не должен он ловить да трогать, и тогда звездный ветер наполнит его паруса и всегда он вернется домой.
Скок-поскок-год за порог, королевичу идет осемнадцатый годок. По такому случаю трепещут яркими флагами гавани, украшаются корабли, видно, королевич сам выйдет в море, и приплывут в его сети рыба солнечная и лунная, и изумрудная, и жемчужная, и только рыба с глазами, как первая ложь, не будет трепетать в его сетях, и всему народу будет праздник, и танцы у костра до утра, и на воде качаются венки, и хороводятся девки да парубки.
Надувает ветер парус, юркие матросы шныряют с мачты на мачту, а королевич бросает в море сеть, и плывут к королевскому сыну рыбы солнечная, и лунная, рыба-змея, и рыба-игла, летучая рыба и рыба-камень, и бьется в сети рыба мелкая и крупная живым серебром, а королевич все тянет и тянет свои тенета, и вот уже трюм полон, и пора бы кораблю плыть обратно, но поглядел на окиян королевский сын и еще раз закинул сети, хоть и некуда было девать улов.
И вытянул сеть, а ячейки пусты, и только одна какая-то невзрачная малая рыбешка запуталась в них. Поглядел королевич, а это рыба с глазами нежными и влажными, как первая ложь. Зашептались матросы в ужасе:
– Пусти ее в море…
Засвистел ветер в скалах:
– Пусти ее в море…
Содрогнулась королева в замке за вышиванием, уколола палец:
– Пусти ее в море…
Заскрипел трон под королем:
– Пусти ее в море…
А королевич зачарованно смотрел на рыбу с глазами, как первая ложь, и возжелал он ее пуще богатств земных и небесных, и посадил в драгоценную чашу византийского стекла, а рыба глядела на него нежно, и волны темнели и рыдали за кормой корабля, когда вез королевич домой свою добычу – рыбу с глазами нежными, как первая ложь.
Бросился королевич к матери, к отцу:
– Вот, привез я домой диво дивное – рыбу не солнечную, не лунную, а такую, как вы и не видывали, с глазами, как первая ложь.
– Пусти ее в море, – шепнула мать, и молча кивнул отец, но не слушал королевич, дорога ему была диковинка и вошел острием в сердце нежный взгляд.
И был королевич с рыбой не день, и не неделю, и не месяц, а год, и другой, и третий, а волны меж тем ярились и лизали борта судов, уходивших на ловлю без королевича, и не шла в сети ни солнечная рыба, ни лунная, а только тунцы да селедка, груперы да тилапии.
Сытно живет народ, но нет ни блеска, ни сияния, а меж тем идут года, и надобно королевича женить, ибо где ж это видано, чтоб королевский сын был занят только рыбой, пусть и с глазами нежными, как первая ложь. Да и само сердце пылкое королевского сына подостыло к рыбе, пусть и плачущей так по-человечьи, пусть и с глазами нежными, как первая ложь, и долго ли, коротко ли, выбрал он себе невесту, и играли флейты и барабаны, когда женился королевский сын, а в дальней комнате замка, запертая под замок, кружилась в хрустальном сосуде с прозрачной, как слеза, водой рыба с глазами нежными, как первая ложь.
Долго ли, коротко ли, но опала на небе медовая луна и покинул королевич молодую жену, и вышел в море, и снова были полны его сети рыбами солнечными, и лунными, и только рыбы с глазами, как первая ложь, не было среди его добычи, потому как томилась она в дальних покоях замка.
А молодая жена, взяв ключи, пошла разглядывать сокровища в дальних комнатах и отворила дверь, и увидела рыбу с глазами, как первая ложь, и поглядела на нее рыба долго и нежно, и ревность поселилась в сердце молодой королевы. И только муж ступил на берег, как повела она его в покои и, показав на рыбу с глазами, как первая ложь, спросила:
– Кто это?
Смутился молодой король, изменился в лице и бросил:
– Да так, никто.
И выплеснул рыбу прямо в море, шумевшее под окнами замка.
Той ночью долго ярилась буря, и плакали сосны на берегу, а наутро вошла молодая королева в покои мужа и увидела, что весь он высох и тверд, как камень.
Потому что забрала с собой рыба с глазами, как первая ложь, всю воду его жизни.
И облачилась юная вдова в темные одежды, а после родила сына, и, раскачивая колыбель, пела ему, чтоб касался он всякой рыбы в море и только рыбу с глазами нежными, как первая ложь, не трогал.
